– Может, тебе надо сперва подумать об этом? – спросил папа.

– Да нет же, – вмешалась Мона. – Он онемел от радости, как ты не понимаешь!

– Конечно, я очень рад, – сказал Хенрик, и улыбка расплылась у него по физиономии. – Я и правда онемел от радости! Ведь ты не шутишь?

– Какие тут шутки! – Папа даже удивился. – А когда я буду уезжать, ты будешь работать на грузовике один.

– Простите, я должен уйти на минутку, – сказал вдруг Хенрик, – но я сейчас же вернусь.

– Не понимаю, куда это он убежал? – сказал папа. – Всё-таки в последнее время он какой-то странный.

– Неужели ты не понимаешь, куда он пошёл? – спросила Мона. Она не переставала удивляться тому, как мало понимают взрослые. – Он пошёл к Нижней Хюльде, чтобы рассказать ей об этом. Может, он теперь даже осмелеет и посватается к ней.

– А ты думаешь, он хочет посвататься? – спросила мама.

– Конечно. Просто он не знает, как это сделать, – решительно заявила Мона.

– Да нет, ты ошибаешься, – сказал папа.

Вскоре вернулся Хенрик.

– Ну что, посватался? – спросила Мона.

– Нет, опять духу не хватило, – сказал Хенрик. – Но я хоть сказал ей, что мне прибавили зарплату, ну и в таком духе.

– Это уже начало, – улыбнулась мама.

В этот вечер дети долго разговаривали, лёжа в постелях.

– Нужно как-то помочь Хенрику, – сказала Мона.

– Конечно, а что можно сделать? – спросил Мадс.

– Я не знаю, что значит свататься, поэтому я ничего не могу придумать, – тяжело вздохнула Милли.

– Я тоже, – сказала Мина.

– Смотрите, – начал объяснять им Мадс. – Вот, например, Мона – это Нижняя Хюльда, а я – Хенрик. В руке у меня букет цветов.

– Нет у тебя никакого букета, у тебя пустая рука, – сказала Милли.

– Да как ты не понимаешь, что это понарошку, – объяснила ей Мона.

– Ну вот, я вхожу и говорю: «Дорогая Хюльда, не хочешь ли ты выйти за меня замуж?» – сказал Мадс.

– А я отвечаю: «Да» – и, значит, всё в порядке, – закончила Мона.

– И больше ничего? – удивилась Милли. – Тогда я не понимаю, почему Хенрик не может сам спросить Хюльду.

– Он не решается, потому что боится, а вдруг она скажет: «Нет», – объяснила ей Мона. – Мы должны разузнать, что думает Хюльда, правда, Мадс?

– Я придумал! Завтра утром мы с тобой пойдём к ней на разведку, – заявил Мадс.

На другой день Мона и Мадс постучались в дверь к Нижней Хюльде.

– Войдите! – ответила Хюльда. – Вот это гости, вот молодцы, что зашли ко мне. Ведь я говорила, что вы можете приходить ко мне когда угодно, но вы почти никогда не приходите.

– Мы ещё не привыкли, – сказал Мадс.

– Сейчас посмотрим, кажется, у меня осталось немного печенья. Я думаю, что от сока вы тоже не откажетесь.

Мона и Мадс чинно уселись на стулья и молча ждали, пока Хюльда принесёт им из кухни сок и печенье.

– Тебе не скучно жить совсем одной? – спросил Мадс. – Ты всегда жила одна?

– О нет, я жила вместе со своей мамой до самой её смерти, она умерла три года тому назад. Но ты прав: одной жить и грустно, и скучно, поэтому так приятно, когда приходят гости.

– Но ведь Хенрик часто к тебе приходит, – заметила Мона.

Хюльда слегка покраснела:

– Да, летом, когда вы уезжали, он приходил ко мне почти каждый день. Он днём мастерил вам кровати, а у меня обедал. И мне это очень нравилось. Но в последнее время он стал таким странным. Посидит, посидит минутку, вдруг заторопится и убежит.

– Во всяком случае, ты ему очень нравишься, – сказала Мона. – Может, он просто боится, что не нравится тебе?

– Тогда он ошибается, – сказала Хюльда и тут же спохватилась: – Что же это я вам говорю! Ведь вам всё это, наверное, скучно…

– Ну что ты! – сказала довольная Мона. – Нам как раз очень интересно.

Теперь она узнала всё, что её интересовало, и могла спокойно приняться за дело.

В этот вечер папа, мама и остальные дети никак не могли понять, что делают Мона и Мадс. Мадс что-то записывал, а Мона спрашивала всех по порядку.

– Придумай скорей предложение из трёх слов, чтобы все слова начинались на «И», – сказала Мона папе.

– «Ингрид испугалась иголки», – придумал папа.

– А теперь на «Д».

– «Дети долго дрались», – улыбнувшись, предложила мама.

– Хорошо. Ты запишешь это, Мадс?

– Да. Теперь снова нужно на «И».

– «Идиот испортил игрушку», – быстро выпалила Марта.

– Очень хорошо, правда, Мадс?

– Ага. Теперь на «З».

– «Зяблики зимой зябнут», – сказал папа.

Так они спрашивали ещё долго, и никто не понимал, в чём дело.

В дверь постучали, и вошёл Хенрик. Он мыл внизу грузовик и теперь пришёл с ведёрком и тряпкой.

Не успел он войти, как Мона и Мадс бросились к нему.

– Иди скорее сюда, Хенрик, – позвала его Мона. – Мы придумали, как тебе можно посвататься к Хюльде.

– Нет, ребята, я всё равно никогда не решусь заговорить с ней об этом.

– И не надо. Ты умеешь писать?

– Конечно, только я ведь не решусь написать ей такое письмо.

– И не надо, – сказала Мона.

– Ты напиши только: «Дорогая Хюльда!», а дальше напиши столбиками все эти предложения и каждое слово начинай с большой буквы, а внизу напишешь: «С приветом! Хенрик».

– И в уголочке можешь нарисовать букет цветов, – предложила Мона.

Хенрик не мог сразу понять, что они придумали, но Мадс и Мона усадили его за стол, дали в руки перо, и он написал письмо, которое выглядело так:

– Она теперь решит, что я совсем помешался, – сказал Хенрик.

– А вот посмотрим, что она ответит, – сказала Мона.

Она побежала к Хюльде с письмом и объяснила, что надо читать только большие буквы сверху вниз.

– А через десять минут я приду за ответом, – сказала Мона.

Хюльда взяла бумагу и карандаш, выписала все большие буквы в одну строчку, и у неё получилось трижды: «ИДИ ЗА МЕНЯ ЗАМУЖ!»

Она быстро написала ответ:

Тем временем Мадс и Мона объяснили Хенрику, как надо читать его письмо, и все с нетерпением ждали ответа от Хюльды.

Мона сбегала за ответом, и, когда Хенрик увидел, что написано на бумажке, он страшно обрадовался и бросился с этой бумажкой к папе.

– Смотри! Смотри! – кричал он.

А тут явилась и сама Хюльда.

– Теперь вы жених и невеста! – объявили Мадс и Мона.

– Да, да, поздравляю тебя, Хюльда! – сказал Хенрик, пожал ей руку и поклонился.

– И я тебя тоже! – ответила Хюльда.

Так они стали женихом и невестой. Теперь в этом не было никакого сомнения.

А вам, конечно, интересно, пригласят ли они на свадьбу папу, маму и восемь детей?

Осенью трудно вставать рано. Так считали и папа, и мама, и почти все восемь детей. А как считал грузовик, я не знаю. Рано просыпался только Малышка Мортен. Он сейчас же находил себе какое-нибудь интересное занятие.

Однажды он разобрал по винтику новый будильник, потому-то теперь у них и не было никакого будильника.

В другой раз он рассыпал шкатулку с мамиными швейными принадлежностями. А недавно разбросал по полу целый пакет овсянки.

Мортену очень нравилось развлекаться утром в одиночку, поэтому, проснувшись раньше всех, он никогда никого не будил. Но остальным эти проказы не нравились. И без будильника все просыпали и всюду опаздывали.

По утрам папа приходил к грузовику ещё совсем сонный. Ему очень хотелось выпить хоть глоток кофе, но бедному кофейнику не так просто вскипеть в одну секунду, и чаще всего папе приходилось отправляться на работу без кофе.