Илья сделал три шага вперед, рывком снял через голову рубаху, повернулся спиной…

Оказалось, что это один из батальонов 129 стрелковой дивизии. Едут они под Орел. Лето 1943 года — Курская дуга.

Однажды, на остановке движения эшелона, Илья подошел к капитану Федотову.

— Товарищ капитан, разрешите обратиться! — капитан кивнул. — Товарищ капитан, только не смейтесь. Примите все в серьез. 5 июля немцы пойдут в наступление под Орлом. Рано утром…

В Ельце, несмотря на все уговоры, Илюха не стал сыном полка, а отправился дальше на юг. Федотов сделал ему документ с печатью и даже фотографией, что Фролов Илья Александрович, 14 лет, воспитанник 129 СД отправлен в Сталинград к маме. Илюху приодели (сладили гимнастерку 46 размера — правда без погон, но офицерскую, с карманами, галифе, сапоги 41-го, пилотку), подкормили, подхарчили — дали продуктов на дорогу — полный вещмешок, дали деньжат. До Сталинграда добрался без проблем, а потом опять они начались — бумажка уже не работала.

Зайцем добрался до Тихорецка, там «играл в салочки» с патрулями и милицией. Пришлось идти пешком. Иногда, рядом тормозила какая-нибудь машина, его жалели и подкидывали на попутках, хоть это и строго запрещалось — брать пассажиров. Так Илюха добрался до Краснодара. Оставалось «самое интересное» — добраться до Геленджика — где базировались малые силы Новороссийской военно-морской базы Черноморского флота. В Краснодаре Илюха узнал, что добраться до Геленджика можно только через Горячий ключ, по-другому — не получится. Есть другой вариант, пешком через горы.

Илюха решил идти пешком. До Северска (станицы Северской), дошел без приключений. Даже заночевать сердобольная бабулька «солдатику» помогла.

А вот в Ахтырском его, спящего, взял «за хвост» патруль — попал в комендатуру.

Дежурный по комендатуре капитан посмотрели его справку и тонко поинтересовался «в третьем лице»:

— Подскажи-ка мне… что у мальчика по географии и знает ли он где Сталинград, где его ждет мама?

— Он… знает, где Сталинград. Только вот мамы там нет. Остался старший брат. Он служит на торпедном катере, в Геленджике. Вот туда мальчик и идет… — пожав плечами, как о само собой разумеющемся, возвратит «третье лицо» Илюха.

— А почему ты решил, что тебя там примут?

Илюха посмотрел на капитана, прикинул возраст и включил «административный ресурс», которым, за время путешествия научился пользоваться безотказно:

— Товарищ капитан, если бы к Вам пришел младший брат и сказал, что отца — нет, мамы — нет…, Вы бы пошли к начальству за него похлопотать или отправили бы в детдом?

Капитан замялся.

— Так ты был сыном полка, чего не остался?

— Так понятно же — к маме отправили, думали она в Сталинграде, жива… Если решили в детдом отправлять — отправляйте. Все равно сбегу — не первый раз…

— Ладно, герой… Помогу я тебе, завтра через перевал группа пойдет, попрошу тебя взять…

— Через Эриванский пойдем?

— Вот, хорек, а не мальчишка, все знает! Через него. А сейчас перекусим и отдыхай — до утра.

Взвод морпехов шел через перевал в нечищеных сапогах. Старшина Леонтьев, сперва, категорически не хотел брать с собой мальчишку. Тогда мальчишка подловил его на слабо, как салагу.

— Товарищ старшина, вот Вы говорите, что я неподготовленный, я не справлюсь… У Вас все бойцы подготовленные?

— Конечно!

— Я тоже так думаю, потому что все они вооружены СВТ-40. Как Вы думаете, если я разберу и соберу неизвестную мне СВТ быстрее вашего бойца, кто будет считаться более подготовленным бойцом?

— Ты хочешь сказать, что сделаешь это быстрее? — удивился старшина.

— Да. Если я это сделаю быстрее — вы меня берете, если нет — говорите мне «адью».

— Чего?

— Прощай — говорите, — пояснил Илюха.

— Хорошо, а если проиграешь, почистишь всему взводу сапоги. За задержку! Чтоб не повадно было!

— Легко!

— Ну, зубоскал, держись! Левков, покажи салаге, как разбирать «Светку»…

Мальчишка, на удивление, легко переносил дорогу. Не просил отдохнуть, хотя сам нес свою провизию. У костра заночевал без суеты и напряга, а утром — просто удивил Леонтьева — начал делать зарядку, причем интересную зарядку.

К вечеру второго дня добрались до Геленджика. Морпехи взвода пожали Илюхе руку, пожал и старшина Леонтьев:

— Если брата не найдешь — приходи к нам: возьмем к себе!

3 дня поиска Александра Фролова, старшины 2 статьи, на торпедных катерах, на бронекатерах, остальных катерах и кораблях ничего не дали. Федоровы были, но не те… На четвертый день Илюха сидел в тенечке у комендатуры (было приказано никуда не уходить) и «ждал у моря погоды». Погода была не летная и сегодня Геленджик не бомбили. Обычно прилетали по 5–7 раз за день, а сегодня — праздник.

Мимо Илюхи в комендатуру прошли двое: старший лейтенант и главный старшина.

— Мы не торопимся, Андрей Андреевич, сейчас Ваньку заберу, и мы Вас подождем — Вы не торопитесь. Вместе пойдем — веселее.

— Принял. Понял.

Они зашли в комендатуру. Через несколько минут оттуда появился юнга — мальчишка, по телосложению чуток помельче Ильи.

«Интересно, когда он успел проскочить? Целое утро кукую…», — подумал Илья.

— Эй, зеленый! Ты тут главстаршину не видел?

Илюха посмотрел на юнгу, посмотрел по сторонам и… промолчал.

— Эй, сухопутный, я тебя спрашиваю, главстаршину не видел?

— Эй, водоплавающий, поуважительнее можно? — не выдержал Илюха.

— А ты кто такой, чтоб поуважительнее?

— Я… я — «Боцман».

— Ты — боцман? Вот главстаршина Ткаченко — боцман! А ты так… сухопутное — зеленое…

— Раз я сухопутное — зеленое, то не приставай. Иди сперва, юнгА, якорь поточи, а потом плыви тюльку ловить!

Юнгу аж подбросило. Он молча кинулся с кулаками на Илюху.

«Как он это сделал?» — пронеслось в голове у юнги, лежащего в пыли. Юнга вскочил, снова бросился ухмыляющегося мальчишку, в офицерской гимнастерке, но без погон, и снова оказался лежащим на спине в пыли.

«Как это?» — думал юнга. — «Я бью правой рукой, он делает шаг влево, дергает меня за руку, оказывается у меня за спиной, прижимает мою голову к своему плечу, я пытаюсь оторваться, но… он проводит своей рукой мне «по соплям» и я падаю на спину! Вернее, он меня укладывает на спину!»

Старший лейтенант вышел из комендатуры вместе с главсташиной Ткаченко, который служил на МБ-93 (мотобот).

Когда их мотобот ставили головным при высадке десанта или подвозе боеприпасов в Цемесской бухте, то лейтенант Щукин или он сам, находили к чему придраться, и отправляли, этого бедового юнгу — Ваньку Соколова на «губу». Правда, с гауптвахты он ухитрился один раз сбежать… Теперь его отправляли на «губу» на несколько дней, чтоб он не мог догадаться, когда выход на задание. Старший лейтенант и главстаршина увидели интересную картину (от которой оказались в легком ступоре), главстаршина хотел крикнуть, но старлей остановил его, взяв за плечо: юнга кидался на парнишку, того, что сидел под деревом, когда они шли в комендатуру. Парнишка просто валял юнгу в пыли: то уложит спиной на землю, то мягко перекинет через бедро, то просто слегка дернет за руки и подтолкнет рукой в корпус. Юнга бросился на мальчишку с желанием схватить за грудки, но паренек, в форме без погон, перехватил его руки, сделал круговое движение, положил нападавшего лицом в землю, поставив свое левое колено лежащему на спину, как-то хитро поджал юнге руку, что тот не мог не только встать, но и дергаться, и сказал:

— Может хватит?

— Хватит! — скомандовал старлей.

Илюха отпустил юнгу, встал. Старлей осмотрел его оценивающе.

— Юнга, доложите, что случилось! Только с гауптвахты, опять хотите на "губу" за драку с гражданским? — главстаршина добавил металла в голос.

Юнга перешел из лежачего состояния в сидячее…