– Всего шестеро, не могли нормально дышать, у четверых температура под тридцать девять!

– Начали капать?

– Сразу, но это последние запасы. С учётом того, скольким сейчас нужно ставить, хватит только на эту ночь. У меня нет опыта, я не могу без рентгена понять, насколько всё плохо.

Николай достал стетоскоп и направился к ближайшей койке с пожилым мужчиной. Его дыхание было похоже на бурлящий вулкан, периодически извергающийся припадочным кашлем, шея распухла, а сердце скакало похлеще чемпиона ипподрома.

– Тех, у кого острые симптомы переложите отдельно, – доктор указал на дальнюю стенку. – Чего зависли?! Прямо сейчас, живо!

Ната махнула рукой, подзывая коллег. Николай вгляделся во взволнованное лицо подошедшего Стогова: – У вас мозги есть вообще?! Их продуло!

– Док, с каждым днём всё холоднее становится, ещё и этот ливень. Я не знаю… Я даже не думал! – бегающий взгляд полного мужичка смотрел куда угодно, только не на начальника.

– Ты врач или тупой первокурсник?! Может стоило меньше развлекаться с кино и больше внимания уделять пациентам?! – голос Николая сорвался на полукрик, привлекая внимание окружающих. – Сейчас же соберись и не вздумай больше отвлекаться! Ещё можно всё исправить!

Фельдшер побледнел и, кивнув, кинулся поспешно выполнять указания.

– Притащите ещё две печки и топите без остановки, нужно чтобы тут постоянно было тепло! – продолжил доктор, жестикулируя руками, словно оркестровый дирижёр.

– У нас не хватит дров! – воскликнула молодая медсестра Люба.

– Ну так скажите солдатам, чтобы перестали прохлаждаться и нарубили про запас! – руки машинально сжались в кулаки. – Когда проветриваете – открывайте только два окна в разных концах зала. Все щели заклейте скотчем! Быстро, быстро! Нам нужна циркуляция, а не сквозняк!

Подчинённые забегали, принялись передвигать кровати и залатывать продуваемые оконные рамы.

– Николай, – взволнованно позвали доктора с одной из коек. Напрягшийся врач направился к женщине, сидящей возле узкой раскладушки.

– Здравствуйте, Ева…

– Оля, ей тоже плохо, – дрожащим голосом перебили врача, указывая на спящую рядом дочь.

Сердце сжалось тянущей болью. Николай опустился на пол и приступил к осмотру. Послушав сердце, лёгкие и измерив давление, врач с небольшим облегчением вытер пот со лба.

«Лапу, Элли. Лежать!» – пробурчала девочка сквозь сон, пытаясь повернуться на бок.

– Элли? – врач с любопытством повернулся к матери.

– Собака за забором части, мы подкармливаем её. У нас раньше была такая же, но пришлось оставить, – женщина на мгновение отвернулась, смахивая слёзы и проглатывая ком в горле. – Как она, доктор?

– Всё не так плохо. Температуру мы собьём, лёгкие затронуты, но несильно – антибиотики помогут.

– Я слышала, что вам говорила коллега. У нас кончаются лекарства, да? – женщина нервно сжала пальцы на запястье врача.

– Эту проблему мы решим, для вашей дочери всего хватит. У неё куда больше шансов выздороветь без последствий, чем у любого из лежащих здесь, – доктор попытался улыбнуться, но лицо, словно обезболенное анестезией, отказывалось изображать оптимизм.

– Что мне делать, Николай? Я готова помогать чем угодно, только скажите, что мне делать! – дрожащим голосом взмолилась Ева, перемещая руки к дочери и стискивая металлическую раму раскладушки.

Врач притих и печально скользнул по лицу женщины, вычленяя некоторые знакомые черты и изгибы. Проклятое жжение вновь не заставило себя ждать.

– К сожалению, единственное, что вы можете – быть рядом. Знаю, это банально и больно слышать, но сейчас помогут лишь лекарства и её собственная выносливость.

– Мама, – раздался слабый голосок приоткрывшей глаза девочки.

– Малышка, как ты?! – Ева кинулась к дочери, обнимая и прижимая её к сердцу. – Всё будет хорошо, Олечка! Всё будет хорошо!

– Мам, ну перестань, мне дышать нечем, – отбивалась явно недовольная теснотой девочка. Продержав дочку ещё с полминуты, женщина через силу разжала хватку. Николай настороженно прислушался:

– Оля, как себя чувствуешь? Не больно говорить?

– Нет, не больно. Только жарко очень и болит тут… – указав на грудь, закашлялась девочка.

– У меня для тебя кое-что есть, – врач тепло улыбнулся, направился к вешалке и, достав из рюкзака вязанного барашка, аккуратно вручил подарок в детские руки.

– Ой, Бася! – девочка вмиг порозовела и стиснула игрушку в объятиях. – Спасибо, доктор! Спасибо!

– Бася очень устал и хочет отдохнуть. Составишь ему компанию во сне?

– Угу, – Оля ткнулась носом в пушистый бок барашка и мигом провалилась в дремоту.

– Она мне постоянно рассказывала про него, – женщина с умилением погладила детскую щёку и, поцеловав дочку в макушку, поднялась с пола. – Хорошая сказка.

– Ева, я обещаю, с вашей дочерью всё будет хорошо. У военных есть резервный запас антибиотиков, я прямо сейчас пойду за ним. Будьте рядом с ней, вы обе сильные и справитесь! – Николай развернулся и решительно направился к выходу из медчасти.

– Для меня будут отдельные указания, шеф? – настиг вопрос Березина у самого выхода.

– Не подпускай Стогова к пациентам, пусть таскает кровати. Все уколы ставь сам, он достаточно наворотил.

– Сделаю, босс, – понимающе кивнул Степан. – Ты к Калинину?

– Ублюдок должен мне ту партию!

– Он не отдаст, знаешь же, – удручённо пожал плечами парень.

– Разберитесь здесь, я всё добуду! – стараясь игнорировать очевидное, уже выбегая, крикнул врач.

Как и предсказывал помощник, дождь всё-таки начался. Да и какой: беспросветная буря. Чёрное небо обернулось порталом в мир бесконечной воды, устроив в лагере почти библейский потоп. Николай нёсся по неровному плацу сквозь поселение, сейчас больше походившее на архипелаг из палаток. Спрятавшиеся под натянутым брезентом вокруг зажжённой бочки Василий с горсткой энтузиастов во всю распевали песни культового Ленинградского музыканта о группе крови и пачке сигарет. Стоящие рядом пустые бутылки церковного кагора намекали, что профессор расширил свой рынок сбыта. А из-под каждого навеса доносились обсуждения утреннего инцидента: «Ой да кого там бомбить стали бы? Кенгуру?» – «Сегодня в каше половину таракана нашла, чуть на месте не вывернуло!» – «Спрячь это куда подальше, отберут ведь!» –Ботинки ощущались ластами, а вымокшее пальто давило на плечи и хлестало подолом по ногам. Наконец уперевшись в здание штаба, Николай забежал по скользкой лестнице и, толкнув заедающую дверь, оказался в приёмном зале.

– Вы куда? – завидев нежданного посетителя, встал из-за стола дежурный боец.

– К Калинину, дело срочное, – не останавливаясь, зашагал сквозь помещение врач.

– Приказано сегодня не беспокоить, все вопросы обсудите завтра.

– Ты в курсе кто я?! – мужчина уставился в лицо преградившего путь молодого рядового.

– Д-Да, док, но полковник ясно сказал, чтобы его не беспокоили.

– На тебя нет времени! – Николай напористо отодвинул молодого рядового в сторону и, игнорируя крики возмущения в спину, бегом ринулся вглубь здания, оставляя за собой водяной след.

– Полковник! Есть разговор и лучше бы вам на него согласиться! – толкнув дверь кабинета и влетев внутрь, ядовито выпалил врач раскинувшемуся в кресле офицеру.

– Командир, я сказал, что к вам нельзя, но он просто не слушал, – подоспел следом запыхавшийся оправдывающийся солдат.

– С тобой позже разберусь, – угрюмо проскрежетал Калинин опустив тяжёлый взгляд на гостей – боец застыл истуканом, не в силах решить: остаться ему или выйти. – Небоходов, ты сегодня, видимо, меня доконать решил?

– Я предупреждал вас, что нельзя прекращать лечение! Мы снизили дозу, потому что вы забрали партию, на которую мы рассчитывали и теперь у шести моих пациентов осложнения!

– Ну, конечно… – мужчина равнодушно отпил янтарной жидкости из стоящего на столе стакана. – Зачем же ещё ты мог меня потревожить.

– Вам придётся отдать лекарства, полковник!