Прошло около недели, когда к острову подошёл ещё один драккар. Его заметили ещё издали, и знающие люди тут же сообщили радостную весть – то был корабль самого ярла Желтопуза. Это означало лишь одно – ожиданиям пришёл конец, и они наконец отправляются в долгожданный поход.

Шервард наблюдал за высадкой ярла Желтопуза и поражался тому, как тот непохож на образ, сложившийся в его голове. Молодой охотник до сих пор имел возможность видеть лишь одного ярла – Вёслобородого, да и то раз или два в жизни. И ему казалось, что все ярлы как на подбор – статные умудрённые жизнью мужчины с окладистой бородой и мощной фигурой.

Желтопуз был гораздо моложе того же Вёслобородого, и летами не сильно превосходил самого Шерварда. Разумеется, у него была рыжеватая борода, но не столь внушительная, как представлялось юноше. Да и сам он был далеко не представительного виду – довольно тощий, невысокий, с какими-то рябинами на лице. Однако же все встречавшие его относились к Желтопузу с нескрываемым уважением, хоть и без подобострастия, какое Шервард приметил среди окружающих Вёслобородого.

В целом его новый ярл понравился молодому человеку. Ему нравилась его свободная манера держать себя, нравилось открытое весёлое выражение лица, нравилось то, как искренне он хлопал по плечам своих форингов. Шервард решил, что служить под началом такого человека будет очень даже неплохо.

Желтопуз ушёл в палатку, сопровождаемый форингами и ещё несколькими приближёнными, включая Диона.

– Ну что, – подходя, ухмыльнулся Лебланд. – Кажись, наконец отчаливаем!

Море в последние дни довольно сильно штормило, но островитян подобные мелочи не смущали. Келлийцы ходили под парусами до самого месяца дождей15, когда другие мореходы уже не отваживались выходить в Серое море. Шервард, хоть и был охотником, много раз ходил под парусом с отцом и братом на ловлю рыбы, так что был привычен ко всяким капризам моря.

– Да, похоже, – кивнул Шервард. – Интересно, где сейчас остальные? Сколько драккаров собрал Враноок?

– Скоро увидим, – посулил Лебланд. – Слушай, ты бы поговорил с братом, а?

– А что с ним? – помрачнел Шервард.

– Да, в общем-то, ничего такого, – покряхтев, заговорил Лебланд. – Только нелюдим он уж больно… Нам скоро предстоит драться, и некоторые парни сомневаются – а прикроет ли он им спину в случае чего?

– Прикроет, – не раздумывая, кивнул Шервард. – Да, он не особо расположен к дружеским посиделкам, но на него можно положиться в бою так же, как на меня.

– Да я так и сказал парням, в общем-то, – словно оправдываясь, проговорил Лебланд. – Но, может, ему всё же как-то поближе быть к нам? А то сидит вечно один, ворчит, когда к нему обращаются…

– Я поговорю, – пообещал Шервард.

– Сейчас самое время, – Лебланд кивком головы указал на одинокую фигуру Тробба, уныло сидевшего на валуне у побережья. – А то, быть может, через часок и отчалим.

Молча кивнув, Шервард направился к Троббу.

– Наверное, скоро отчаливаем, – подойдя, он остался стоять, поскольку места на валуне для него не было.

– Угу, – меланхолично буркнул Тробб.

– Там мужики в костяшку16 режутся. Может, пойдём к ним?

– Неохота.

– Тебя что-то гнетёт? – собравшись с духом, начал разговор Шервард. – Ты какой-то смурной в последнее время.

– Всё нормально.

– Точно?.. Тробб, мне ты можешь сказать…

– Я уже сказал – всё нормально! – даже как-то зло бросил брат.

– Парни переживают, глядя на тебя. Они спрашивают – а как он поведёт себя в бою? Ты не можешь так себя держать с ними, Тробб. Ты здесь не один, и каждый из них хочет быть уверенными, что ты прикроешь их в случае чего.

– Не беспокойся, прикрою… – буркнул Тробб, разумеется, нисколько не удовлетворив этим ответом Шерварда.

– Уже много лет я задаюсь одним и тем же вопросом, – начиная закипать, произнёс он. – Кто из нас кому был старшим братом? Мне кажется, с тех самых пор, как я выучился ходить, я присматривал за тобой чаще, чем ты за мной! Сколько я себя помню, у тебя почти всегда было такое вот унылое выражение лица, как будто бы все вокруг тебе что-то должны, но не додают! Я поручился за тебя перед этими людьми, Тробб! И я не хочу подвести их.

– Я же сказал тебе, что я в порядке! – огрызнулся Тробб, но тут же стрельнул взглядом на ошивающихся неподалёку товарищей и понизил голос. – Мне просто нужно побыть одному, понял? Но в заварушке я встану плечом к плечу с остальными.

– Так не пойдёт! – упрямо мотнул головой Шервард. – Я уверен, что ты будешь со всеми. Ты это знаешь, и я это знаю, но они… Они не доверяют тебе, Тробб. А кто захочет идти в бой рядом с тем, кому он не доверяет?

– Просто я им не нравлюсь…

«Просто ты привык, что все должны носиться вокруг тебя и утирать сопли!» – хотел рявкнуть в ответ Шервард, но вместо этого, скрипнув зубами, спокойно произнёс:

– Они тебя не знают. Пойдём, покажем им, кто такой Тробб сын-Стокьян из клана Гриммандов!

Тробб частенько вёл себя подобным образом, и Шервард к этому привык. Но старший брат, разумеется, понимал, что здесь его капризы будут неуместны, а потому, шумно выдохнув воздух, он всё же поднялся и побрёл к кострам. Шервард видел, что он изо всех сил пытается понравиться остальным, что принуждает себя говорить и даже усмехаться, но глаза брата по-прежнему оставались тоскливыми и мутными будто болото.

И тут юношу осенило. Кажется, он вдруг понял, откуда взялась эта тоска и диковатость в отношении к боевым товарищам. Тробб, похоже, не чувствовал себя здесь на своём месте. Ни один мужчина на Баркхатти никогда не признался бы, что ему тягостна доля воина, но для его старшего брата, похоже, это было именно так. Воины были вершиной социальной иерархии келлийцев, но ведь кому-то же могло нравиться быть просто рыбаком или пахарем. Судя по всему, Тробб был именно из таких.

Если это было действительно так, то Шервард понимал, что его брат скорее проглотит язык, чем сознается в этом. В культуре келлийцев это было немыслимо – сызмальства всех мальчиков на Баркхатти учили, что их высшим предназначением является война. У Хозяина и Матери было только два сына, и если ты не был Воином, ты был Дураком. Воинство, впрочем, понималось весьма широко – быть воином можно было и оставаясь торговцем. Но в данной ситуации Тробб был бы опозорен навек, откажись он теперь от участия в походе.

Шервард не знал, как быть. Оставалось надеяться, что брат не натворит глупостей. Нужно было присматривать за ним по возможности. Может быть, со временем он втянется…

Так прошло некоторое время, и из палатки появился Желтопуз. Все воины, находящиеся на берегу, тут же потянулись к нему, в надежде услышать долгожданные новости.

– Ну что ж, парни, – стараясь перекричать ветер, обратился к ним ярл. – Не буду долго тянуть, скажу всё как есть. Признаюсь – моя вина, немного недопонял ярла Враноока… Никакого похода покамест не будет…

Ропот прокатился над толпой бойцов. Они непонимающе глядели на своего предводителя и довольно явно выражали своё недовольство. Однако, надо отдать должное молодому ярлу – он держался непринуждённо и, похоже, был полностью уверен в том, что контролирует ситуацию.

– Да, парни, – не давая ропоту перейти в гул, продолжил он. – Признаюсь, я знатно поскользнулся на тухлой рыбине… Поспешил и дал маху… Когда было решено совершить набег, я тут же велел собирать бравых ребят, которые подзасиделись без настоящего дела. Но потом кое-что изменилось, и ярл Враноок отложил поход. Слышите, отложил, а не отменил! Всё будет, но позже. И вам это точно понравится парни, потому что, скажу я вам, затевается нечто небывалое!

Гул голосов вновь стал слишком громким – собравшиеся на берегу не могли удержать в себе мыслей и спешили поделиться ими с соседями, так что ярлу Желтопузу пришлось замолчать и поднять руку, призывая людей к тишине.