Линд пару раз брал её с собой в прогулки по побережью, но со стороны моря опять дул пронизывающий холодный ветер, так что он решил не искушать судьбу. Валяться с простудой как Брум ему не хотелось. Поэтому он решил позаниматься дома.

Не так давно их учитель привёз из Тавера чудесную книгу, которая называлась очень просто – «Животные Паэтты», и в ней было полно замечательных цветных изображений всевозможного зверья и птиц, выведенных весьма искусным художником. Книга эта стоила целого состояния, и потому отец даже слышать не хотел о том, чтобы купить её, но учитель согласился на некоторое время оставить фолиант в поместье под самые страшные клятвы Линда о том, что ни одна пылинка не упадёт с неё за это время.

И вот теперь, когда ему бывало скучно как теперь, Линд разглядывал эти цветные картинки, не переставая удивляться фантазии Арионна. Кроме известных ему животных здесь было множество удивительных видов, водившихся в Саррассанской империи, пустыне Туум и даже на Келлийских островах. Их тут было столько, что юноша иной раз невольно задумывался – а действительно ли художник видел их все, или же полагался исключительно на свою фантазию?

Вот и в этот раз Линд решил провести время с книгой. Ветер, налетающий с моря, бил в окно с такой силой, что дрожала даже рама, но в комнате горел небольшой камин, согревая воздух, а солнце ярко светило, заливая комнатушку светом. В общем, всё располагало к чтению.

Памятуя о своём обещании, Линд предложил Динди пойти с ним, чтобы посмотреть картинки. По отстранённому лицу девушки не было ясно – поняла ли она, зачем её зовут, но, как обычно, она послушно поплелась следом, тихонько мыча какой-то атональный мотивчик себе под нос.

Динди никогда не бывала на занятиях Линда и Брума с их учителем. Даже отец, когда занимался с мальчишками, не брал младшую дочь, поскольку понимал абсолютную бесперспективность этих занятий для неё. Конечно, Динди видела книги прежде, но обычно – лишь их корешки, стоящие на полке, или же закрытые тома, сложенные на столе. Теперь же, увидев удивительные картинки, таящиеся внутри, она даже взвизгнула от восторга.

Линду пришлось приложить все свои старания, чтобы уберечь драгоценный фолиант от не в меру возбудившейся девушки.

– Всё! – строго объявил он. – Сиди здесь, и не трогай книгу! Я буду сам показывать тебе!

Динди, хоть и была идиоткой, но всегда отличалась покладистостью и послушанием. Вот и сейчас она смирно уселась на его кровати, даже сложив руки на коленях. Сам Линд сел на табурет по другую сторону стола, а книгу положил так, чтобы в любой момент отдёрнуть её, если Динди вновь не совладает с эмоциями.

Он стал показывать наиболее полюбившиеся ему изображения, и даже рассказывать то, что прочёл об этих диковинных животных. Динди была полностью поглощена увиденным – сейчас её лицо казалось почти нормальным, извечная тупость словно растворилась в искреннем интересе.

Увы, но куда чаще Линд глядел не на её лицо… Девушка была в своём обычном сарафане, который был пошит весьма свободно и приличествовал скорее маленькой девочке, чем взрослой девушке. Когда Динди наклонялась, вглядываясь в рисунки, Линд имел возможность созерцать её грудь. Он и прежде не раз заглядывал ей за корсаж сарафана, но обычно это были краткие мгновения, когда она наклонялась за чем-то. Теперь же он мог любоваться всласть.

Надо сказать, что поначалу юноша честно пытался отводить глаза, но вскоре понял, что это бесполезно. Ему было семнадцать, и сейчас его интерес к противоположному полу был силён как никогда. А Динди, если забыть её умственную отсталость, была весьма неплохо сложена, и грудь у неё была не слишком большая, но красивая.

И вот мысли Линда стали всё больше путаться. Он нёс какую-то околёсицу, и сам понимал это. Все его мысли сейчас были заняты лишь одним… Он и сам не заметил, как оказался сидящим рядом с Динди на кровати. Он прильнул к ней, вдыхая запах её немытого тела – такой манящий в эту минуту… Мягкая податливость женского тела, которую он ощущал, сводила с ума. Никогда ещё Линд не был так близок с девушкой, и теперь он в полной мере осознал, насколько это приятно.

Прошло всего несколько минут – и вот уже он шарил руками по её телу, с особенным наслаждением сминая упругую горячую грудь. Динди не делала никаких попыток прекратить это. Она смотрела на Линда с явным интересом, словно он предложил ей какую-то очень занимательную игру. И по выражению её лица было видно, что ей эта игра очень нравится.

Линд, похоже, полностью утратил контроль над собой, и спасти его мог бы сейчас лишь чей-то внезапный визит. Но никто не пришёл – Брум в этот момент лежал больной в постели, слуги не беспокоили молодого барина без нужды, а отец и вовсе никогда не навещал сына, даже если бывал дома. А потому распалившуюся парочку влекло ко всё новым то ли вершинам, то ли глубинам – в зависимости от того, с чьей точки зрения взглянуть на происходящее…

Когда Линд более-менее пришёл в себя, всё уже было кончено. Они лежали с Динди, полностью обнажённые, и она уютно прильнула к нему, всё так же улыбаясь, разве что на сей раз в её улыбке было ещё и что-то томное.

– Что же мы натворили… – едва лишь осмыслив случившееся, прошептал Линд.

Надо сказать, это «мы» было довольно несправедливым, и любой другой здесь вряд ли отыскал бы вину Динди. И это как раз пугало больше всего, ведь выходило так, что он просто воспользовался умственной отсталостью девушки… И наползающий страх моментально убил всю романтику.

– Давай одевайся поскорее, – едва ли не сталкивая Динди с кровати, проворчал Линд и сам принялся натягивать одежду. Сейчас ему было так страшно, что он даже не глядел на её ладное юное тело.

Что же делать дальше? Как быть? А что, если Динди проболтается?.. А что, если… Линд похолодел, а одеревеневшие пальцы никак не могли справиться со шнурком на рубашке. А что, если Динди забеременеет?..

– Никому ничего не говори! – буркнул юноша.

Динди как ни в чём не бывало продолжала одеваться, так что было даже не ясно – услыхала ли она.

– Слышишь? Никому не говори! – грубо ухватив её за руку, настойчиво повторил Линд.

Динди взглянула на него и, криво ухмыльнувшись, дёрнула плечиком. Этот жест в равной степени мог означать как согласие, так и что-то другое, но Линд по опыту знал, что большего от неё не добиться. Оставалось лишь надеяться на её природную неразговорчивость. Впрочем, Брум умел понимать сестру, даже когда та молчала. Он быстро заподозрит неладное…

– Иди к себе, Динди, – голос был сиплым – горло пересохло ещё раньше, а теперь его совсем перехватило от страха. – И никому ничего не говори. Веди себя как обычно, особенно в присутствии Брума. Ничего особенного не случилось, ты поняла?

– Да, – совершенно неожиданно девушка ответила хриплым сдавленным голосом.

Она поглядела прямо в глаза Линду, и взгляд её был каким-то… почти нормальным. Похоже, она действительно понимала, что сейчас произошло. Впрочем, она же была не совершенной идиоткой, в конце концов!.. Вновь улыбнувшись, девушка вышла.

***

Два дня Линд не находил себе места. Он избегал отца (что, впрочем, было совсем несложно), избегал сеньора Хэддаса, и уж подавно он избегал Динди и Брума. Он ни разу не навестил друга, и вообще почти не выходил из комнаты, ссылаясь на недомогание.

И всё это время он думал, как ему поступить дальше. Первое и главное, что он осознавал – это не должно больше повториться. Динди – не пара ему, и он не может обречь себя на подобную спутницу жизни, что бы там ни фантазировал себе Брум. А значит – дальше было два пути развития событий.

Первый и самый страшный – Динди понесёт ребёнка. Что делать в этом случае – Линд решительно не представлял. Ему придётся вновь бежать из поместья, и на этот раз так, чтобы никто – ни отец, ни Брум не могли его отыскать. Потому что растить этого ребёнка вместе с Динди – невыносимо. Может быть, он родится совершенно нормальным, но… Нет, это невозможно себе даже представить!..