– Юлия передала мне дела. Я как раз просматриваю ваш график и…

– К шести ты должна быть готова, – оборвал он меня.

Сомневаюсь, что вообще слышал, что я ему говорю.

– К шести? – переспросила, едва не добавив, что в шесть у нас, вообще-то, заканчивается рабочий день.

Он смерил меня взглядом. На часах была почти половина. День пролетел слишком быстро, за всеми навалившимися проблемами я и не заметила этого.

– К шести, – повторил Азаров. – У меня что-то с дикцией, Есения?

Я мельком посмотрела в график. На сегодняшний вечер в нём ничего не было. В ежедневнике тоже пусто. Меня охватило смятение, но подавить его пришлось моментально. Нельзя показывать этому мужчине свою слабость, нельзя показывать, что я к чему-то не готова. Разве что, если он захочет «особенной» помощи, придётся его придержать. Но об этом я тоже подумаю позже.

– И к чему я должна быть готова к шести? – осведомилась с лёгким недовольством.

– У меня встреча с японцами, а ты знаешь японский.

– Знаю. А вам откуда об этом известно?

– В твоём личном деле написано. – Он впился в меня чернющими глазами. – Надеюсь, верить можно всему, что там написано?

Он продолжал смотреть так, будто бы знал больше, чем я могла представить. Заставлял сомневаться. Я пыталась вспомнить, что значится в моих данных. Такому, как Азаров, запросто можно сказать лишнее просто потому, что, если он узнает об этом сам, будет хуже.

– Конечно. – Я встала из-за компьютера. – Если вы, Михаил Григорьевич, спрашиваете про языки, то да, я знаю японский, английский и тайский. Если про место рождения – да, я родилась в Смоленске. Была замужем, но сейчас в разводе, и в ближайшее время планирую заниматься карьерой, а не личным. Что ещё вас интересует?

– Пока достаточно. Сделай мне кофе. И возьми все нужные на сегодня бумаги.

Видимо, на лице у меня отразилась растерянность. Ничего не сказав, Михаил подошёл и, мягко надавив на плечо, заставил меня опуститься в кресло. Склонился и открыл на компьютере нужную папку.

– Распечатай всё, что тут есть.

Его тёплое дыхание мазнуло по щеке – настолько близко он был. Я напряглась так, что чуть не вздрогнула, когда передо мной на стол легла тонкая голубая папка.

– Это тоже возьми. Только вначале изучи всё, чтобы была в курсе.

Ладонь прошлась по моему плечу и исчезла. Михаил пошёл к кабинету, но остановился в дверях.

– Кофе, Есения, – напомнил он. – Я жду.

Сколько у меня осталось? Полчаса? Изучить документы, распечатать и сделать ему кофе! Что ещё?! Да, ещё собраться и… и перезвонить в сад! Боже! Я вскочила, не зная, за что хвататься первым делом. Кофе, сад…

Быстро выбрала файлы и нажала на печать. С телефоном в руках вылетела из-за стола и по пути включила кофемашину.

– Здравствуйте, Есения, – тактично начала было воспитательница. Мне же было не до такта. Забежав в туалет, я бросила взгляд в зеркало и перебила её.

– Сегодня я задержусь. Пожалуйста, займите чем-нибудь детей. Боюсь, буду поздно.

– Но Костя подрался…

– С ним всё в порядке? – опять перебила я.

– Да. Я хотела обсудить с вами его поведение. Дело в том…

– Давайте обсудим его поведение в следующий раз. Сегодня я буду поздно, повторяю вам. Разумеется, при необходимости за доставленные неудобства я заплачу отдельно.

Закончив на этом разговор, я пару раз провела по волосам расчёской.

Кофе! Чёрт подери. И где эти дурацкие орешки, которые приносила Азарову его подстилка? Боже! Дай мне сил пережить этот вечер! Если я переживу его, переживу и все остальные. А если нет… Об этом лучше не думать.

Есения

Садясь в машину, я разом думала, всё ли подготовила на завтра, чем утром кормить детей и смогу ли, в самом деле, соответствовать требованиям Азарова. Единственным выходом была няня, пусть даже после опыта с прошлой само это слово вызывало у меня неприязнь. Только главная проблема состояла в другом – няню я позволить себе не могла. Тем более проверенную, с документами и рекомендациями. За сад, конечно, тоже нужно платить, но это всего несколько месяцев. Потом станет легче, и я смогу закрыть кредит. А ещё я думала, не поехали ли у меня колготки. Чтобы проверить это, надо было приподнять платье, но при Азарове это неосуществимо.

– Так значит, ты разводишься, – сказал Михаил, сев на заднее сиденье внедорожника рядом со мной.

– Да, – подтвердила я. – Я же уже говорила.

– Это хорошо.

Я покосилась на него.

Почему-то вспомнилось недовольство Юли, высокие каблуки её туфель и запах дорогих духов.

– И чем это хорошо?

Разумеется, он правильно расценил вопрос и тон, которым он был задан. Выражение лица осталось каменным. Михаил мазнул по мне абсолютно равнодушным взглядом – прошёлся по рукам, остановился на коленях, мельком на груди и прочеканил, глядя в глаза:

– Моя помощница должна быть на связи всегда. В любой день недели и любое время. Двадцать четыре на семь, Есения. Твоя личная жизнь меня не интересует до тех пор, пока это условие соблюдено. Хорошо, что у тебя нет детей.

– Это вы тоже в моём личном деле прочитали? – поинтересовалась с недовольством, начиная понимать, что за один день он узнал обо мне почти всё, тогда как я знала только его имя и что придётся мне несладко.

– Это было первым, что я проверил. Либо дети, либо место рядом со мной.

– Не слишком категорично?

– Нет. Дети мешают.

Мысленно я застонала. С чётким осознанием, что мне конец. Компромиссов не будет, терпения тоже. И даже ненавистной мне жалости, хотя теперь я бы согласилась и на неё. Перед глазами на фоне дороги и виднеющегося сквозь лобовое стекло неба маячил затылок водителя. За несколько минут я не услышала от него ни шороха, ни звука. Будто бы он был восковой фигурой, поставленной Азаровым туда, куда ему было нужно и не совершающей без его приказа ни движения.

– Да, – сказала я тихо, – хорошо, что у меня нет детей. Муж не хотел, да и я тоже. Вы правы, Михаил Григорьевич. Дети только мешают.

Удовлетворённый, он отвернулся. А я чуть не застонала уже в голос. Своих-то у меня нет, а вот дети сестры… Благо, в личном деле не сделали об этом пометку.

***

Ресторан, где проходила встреча с японцами, среди других ничем не выделялся. Обычное место со средним ценником меню. Удивило меня другое – завидев появившихся на пару минут позже нас японцев, Михаил поднялся им навстречу и поздоровался. На чистом, отличном японском! За следующий час я только сильнее убедилась – японским он владеет идеально, ничуть не хуже меня, а я была лучшей на курсе.

– Может быть, вина? – предложил Азаров всем, включая меня. – Отметим сделку.

Японцы идею поддержали. Михаил подозвал официантку и заказал две бутылки сухого красного.

– Ты пьёшь красное вино? – уже сделав заказ, поинтересовался он у меня. – Или заказать тебе что-то другое?

– Не нужно, – с трудом сдерживая раздражение, ответила я. – Я не пью на работе.

Азаров никак не отреагировал, а у меня в кармане завибрировал телефон. Опять! Вина хотелось сильно. Весь день я провела в дичайшем напряжении, за последние полчаса воспитательница прислала мне уже несколько сообщений с жалобами на Костю и вопросом, когда я заберу детей.

Садик хоть и был частным, к дорогим не относился. Самый бюджетный и более или менее приличный по отзывам, что мне удалось найти вблизи дома.

Телефон завибрировал ещё раз. Да что случилось?! Чувство было, что он жёг через карман. Что-то с Дашей? С Костей? Что, если это важно, а я сижу тут без особенной надобности? Всё, что я сделала за вечер, подала Азарову пару бумажек.

Вино принесли быстро. Михаил приподнял бокал.

– Русская традиция, – улыбнулся, продемонстрировав свою проклятую ямочку на щеке. Прям сама душевность!

– Простите, я на минутку, – я встала из-за стола.

Михаил посмотрел с вопросом и недовольством. Но это заметила только я, как и его неозвученный приказ сесть на место.