В библиотеке коррехидор не успел открыть рта. Янг сказал совсем другим, непривычно властным и серьёзным тоном.

— Господин коррехидор, госпожа чародейка, я догадываюсь, что именно вы желаете мне сказать.

В это время скромный студент Кори Лейс, скорчившийся между книжных полок, чувствовал себя более чем неловко. Выходить было поздно, а быть обнаруженным за подслушиванием чужих секретов в доме самого влиятельного клана в Артании – вообще немыслимо! Парень попытался закрыть уши руками и молил всех богов удачи разом, дабы они не позволили младшему сыну своего покровителя пройтись за стеллажи и обнаружить его. Тем не менее до Кори продолжали долетать слова осанистого гостя, которого он не раз успел увидеть в доме.

— Вы подозреваете меня в причастности к кражам свиней в Оккунарской долине, — продолжал Янг абсолютно спокойно, словно речь шла о выпитой утром чужой чашке чая, — и, должен сказать, вы проявили изобретательность и упорство в своём расследовании. Но многое из того, что вам удалось увидеть и узнать, вы интерпретируете абсолютно неверно. Мы детально поговорим об этом в другом месте. Здесь слишком много лишних ушей. Скажу лишь, что свиньи не интересуют меня ни в каком разрезе. Я действительно полномочный представитель Делящей небо, но не торговый. Мои дела в Артании совершенно иного свойства – это храмовое расследование.

Чародейка еле удержалась, чтобы не открыть рот от удивления, когда делиец продемонстрировал амулет, подтверждающий его полномочия. Печать на амулете излучала едва заметное зеленоватое свечение, которое невозможно подделать.

— Пойдёмте в другое место, где мы сможем прояснить все те недоразумения, что возникли, между нами, за последние несколько дней.

Когда дверь за неожиданными визитёрами захлопнулась, студент университета Северных островов Кори Лейс облегчённо выдохнул. Пронесло. Его не заметили, неудобной и позорной ситуации не случилось. Он надсадно закашлялся, любое волнение выплёскивалось потом в приступе изматывающего и лишающего сил кашля. Ухватившись одной рукой за книжный стеллаж, парень, содрогаясь всем телом от выворачивающего наизнанку приступа, сумел вытащить из кармана носовой платок и приложить его к губам. И как раз вовремя: на белой ткани взятого нынешним утром носового платка алели капли крови и небольшие кровавые сгустки. Кори вздрогнул, тщательно утёр губы и убрал платок в карман.

Вил сел в карету и не понимал сам, как приезжий из подозреваемого номер один превратился в человека, который взял управление в свои руки. Приехали они, естественно, в ресторацию «Дюжина дубов». В общем зале, куда они вошли, посетителей было немного, и Робин Ориба развлекался тем, что досаждал бармену дурацкими загадками с подвохом, которым сам же и смеялся. Бармен – флегматичный парень с гладкими чёрными волосами, невозмутимо протирал стойку тряпкой, односложно отвечая на заковыристые вопросики Орибы-младшего. Он слишком хорошо знал, игнорирование Трепача ничего не даст, он всё равно станет ошиваться поблизости и приставать как ни в чём не бывало.

— Вот скажи, Майки, — громко говорил Робин, — что имеется у каждого мужика, правда разной длины. И это что-то он обязательно даст своей жене? А? Не знаешь?

— Отстань, Трепач, — беззлобно ответил бармен, — достал уже со своими дурацкими шутками.

— Шутки вовсе не дурацкие, а остроумные, — подмигнул Робин, — к тому же на остроумных парней девки вешаются. Вот ты, Майкл, не женат до сих пор, потому как скучный, словно не за барной стойкой напитки наливаешь, а могилу копаешь, — он хохотнул над своим нехитрым каламбуром.

— А ты, Трепач, без бабы, потому как не нашлось дуры, чтобы целыми днями твои пошлости терпеть.

— Пошлости? – картинно удивился вышибала, — каждый судит в меру собственной испорченности, Майки. Мужчина даёт своей жене свою фамилию, и она у всех разной длины. А ты о чём подумал?

Но услышать, о чём подумал невозмутимый бармен Робин так и не успел, поскольку его внимание мгновенно переключилось на вошедших.

— Вилли, старина! – радостно воскликнул он, — прелестная госпожа Эрика! Снова к нам? Уж не обо мне ли вы успели соскучиться? Представь же меня незнакомому господину в коричневом пальто, не будь невежливым букой.

— Роберт, — вздохнул коррехидор, — у нас в «Дюжине дубов» важное дело. Я познакомлю тебя с господином Янгом в другой раз.

— У всех посетителей нашей ресторации важные дела, — подхватил Трепач тоном, по которому было ясно, что он собирается разразиться следующей шуткой, — ибо нет ничего важнее еды и выпивки в нашей земной юдоли скорби, — закончил он низким утробным голосом, каким, по его мнению, читают проповеди в храме.

После этого она с прищуром поглядел на друга и добавил:

— Нет, Вилли, вы явно что-то затеваете, ты в «Дубах» не был боги знают сколько лет, а тут – третий раз заходишь. Вы явно что-то затеваете, и я хочу участвовать.

Трепач повёл широкими плечами с явной готовностью присоединиться к общей команде.

Рике надоел этот балаган. Она незаметно взяла амулет некроманта в руку, замкнула магические цепи и позволила своей ауре выплеснуться наружу, оформив и подтолкнул поток в сторону школьного друга Вилохэда.

Трепач, ожидавший реакции публики на экспромт, вдруг ощутил смутную тревогу, сжимающую сердце. Чувство, весьма сходное, что неподготовленный человек испытывает, входя в погребальный зал во время церемонии похорон. Оно моментально выпило всё бесшабашное веселье, переполнявшее Робина секунду назад, пробежалось холодным дыханием по затылку, защекотало ноздри неуловимым запахом ритуальных благовоний и влажным дыханием свежей могилы. Где-то на краю сознания в душу впились острые лепестки паучьих лилий. Настроение Трепача испортилось бесповоротно и окончательно, а охота присоединиться к четвёртому сыну Дубового клана испарилось само собой. Парню страстно захотелось оказаться где угодно, только как можно дальше от этой компании.

— Увидимся, — вяло махнул рукой Трепач и побрёл на своё обычное место.

— Это и есть твоя аура смерти? – спросил коррехидор.

— Извините, — чародейка виновато посмотрела сначала на него, потом на господина Янга, — я понимаю, это противно, но действенно. Другой способ отвадить надоедливого Робина я не придумала.

— Даже забавно, — усмехнулся Вил, — по шее мурашки пошли.

— Блестяще, — заметил Янг, — ювелирно выбрана доза и направление. Снимаю шляпу.

Они поднялись на второй этаж, и делиец постучал условным знаком в дверь с номером 21.

Рика не услышала за тонкой гостиничной дверью ни шагов, ни каких иных звуков. Просто дверь открылась, и в проёме возникла знакомая фигура артиста с белыми волосами. Он глянул на Янга и отошёл в сторону, пропуская гостей внутрь.

— Итак, — проговорил делиец, когда они разместились в небольшой комнатке с одной кроватью, шкафом и столом, — поскольку все присутствующие друг друга знают, опускаю стадию первоначального официального представления, а поближе познакомиться мы успеем и после. Так что, господин коррехидор, ваш выход – самое время предъявить нам с Ноди обвинения в краже свиней!

— Кража свиней? – воскликнул артист и засмеялся неприятным резким смехом, — они и в правду считают, что мы с тобой, Тополь, приехали за чёртовы тысячи миль лишь затем, чтобы воровать мясо?

Рика заметила, что Нодивара вблизи оказался гораздо старше, нежели на сцене. Псевдовампир явно успел разменять пятый десяток. Он был бледен, а его кожа отливала желтизной, как у жителей островов юга.

— Да, — улыбнулся в ответ Янг, — вот очень хочется послушать, как они пришли к этому выводу.

Вилохэду было совсем несмешно. Четвёртый сын Дубового клана терпеть не мог попадать в подобное положение, напомнившее ему детство, когда старшие братья нередко выставляли его в смешном виде.

— Учтите, — он попытался сделать непроницаемое выражение лица, какое делал, когда за карточным столом на руках были мелкие, ничего не стоящие карты, — если вам не удастся опровергнуть мои умозаключения, я буду вынужден взять вас под арест.