— Объяснение этому есть. Твоё назначение не было секретным, уверена, — она тонко усмехнулась, — местные и столичные газеты не оставили без внимания назначение на столь высокую должность ещё одного Окку.

Вилохэд кивнул. Об усилении политического влияния Дубового клана ему приходилось выслушивать не однажды.

— Значит, человек, написавший письмо, вполне мог об этом знать. Вчера мы провели вечер в самом популярном месте города, да где ещё выступает мнимый вампир. Весь день мы шатались по торговому кварталу. Тебя могли видеть, о твоём приезде могли слышать, тем более с очередной невестой!

— Конечно, такое возможно, но не забывай, — Вил посмотрел на Рику, с её лица уже сходила нездоровая бледность, но тени под глазами оставались ещё глубокими, придавая девушке болезненно-утомлённый вид, — это было не просто письмо, это было приглашение в ловушку, причём, смертельную ловушку. А наличие украденной свиньи указывает, что это сделали похитители, и в их распоряжении имеется квалифицированный чародей.

— Нас не собирались убивать, — уверенно заявила некромантка, — для убийства ни к чему тащить свинью и маскировать тяготона под водяную лошадь. Скорее всего, если б я не струхнула и не засадила в него заряд энергии, тварь протащила бы перед нами свинью, для того чтобы убедить нас в природном виновнике похищения. Тот, кто создавал тяготона был уверен, что устраивает спектакль для простых людей.

— Тяготон, опять Делящая небо! – воскликнул Вил, — смотри, как всё сходится: мы вчера были на представлении артиста, который беседовал сразу с двумя людьми, знавшими, что я приехал в Оккунари, и, что я – коррехидор. Так?

Чародейка кивнула.

— Этими людьми были Янг и Трепач. Роб не зря получил своё прозвище. Если хочешь, чтобы все узнали о чём-то, сообщи ему под большим секретом, а для верности возьми с него слово никому ничего не говорить. Будь уверена, через сутки о твоей тайне будут знать все, кто хотел, и кому абсолютно нет до этого дела, — Вил сощурился, — готов поклясться, Трепач козырнул перед артистом близкой дружбой с четвёртым сыном Дубового клана, не преминув рассказать о высоком положении, которое я занимаю среди дворян Артании.

— Да, это вполне возможно, — согласилась девушка. От слов Вила сонливость, навалившуюся было после волнительных событий минувшего вечера и сытной еды, как рукой сняло.

— Неудавшаяся слежка с созданием иллюзорного двойника безо всякой подготовки показала нам, что Нодива́ра – чародей, и не из последних. Добавим к этому попытку арендовать воздушный шар Несквайра и тяготона и получим, что именно Янг вместе с артистом устроили комедию с псевдолошадью и свиньёй. Свинья была необходима для достоверности, а внешний вид водяной лошади иностранцы ошибочно взяли из устаревших книг.

— Да, верно, — воскликнула чародейка, — это и есть то доказательство, о котором говорил твой отец. Давай завтра расскажем ему и припрём скользкого иностранца к стенке. Пускай попробует отвертеться! Я ему и камень в чайной чашке, и плевки кислотой, и сообщника-чародея, всё припомню!

Утром их ждало разочарование: господин Янг куда-то отбыл с раннего утра, а герцог Окку был занят делами клана вместе с серьёзными немолодыми мужчинами и велел подойти к нему позднее. Коррехидор предложил чародейке пойти в библиотеку и там обмозговать дальнейший план действий.

— Можем поехать на озеро, — предложил Вил, — ты умеешь кататься на коньках? У нас на озере каждую зиму организуют отличный каток с прокатом коньков, палатками с горячим чаем и уличной едой.

Чародейка весьма плохо каталась на коньках, что не мудрено с влажной и тёплой кленфилдской зимой, поэтому сослалась на утомление после вчерашнего вечера и отказалась. Пока четвёртый сын Дубового клана придумывал, чем бы им занять себя до обеда, выяснилось, что в библиотеке они не одни. Из боковой комнатки появился прилизанный студентик. Такие парни почему-то сильно раздражали Вилохэда: тощий, с торчащими ушами, бледный и какой-то чересчур угодливый. Коррехидор догадался, что перед ним тот самый Кори Лейс, который работает в фамильной библиотеке Дубового клана.

— Господа, — низкий поклон, приличествующий разве что слуге, — извините меня за недопустимую вольность. Я вынужден просить вашего содействия, милорд, — ещё один поклон.

— Перестаньте гнуть спину и скажите, наконец, что вам угодно, — бросил Вил.

— Дело в том, господин коррехидор, — проговорил студент поразительно мягким глубоким голосом, напоминающим хорошо поставленные голоса политиков, — я занимаюсь историей Дубового клана и мне удалось совершить поистине удивительное и важное открытие.

Парень пригладил жиденькие волосы неопределённого цвета, выпрямил плечи и продолжил. Он явно полагал, будто его исторические изыскания перевернут представление собеседника, потрясут его глубиной познаний постороннего человека в истории Дубового клана.

Вилохэд даже не представлял, какие факты способны на подобное, но привычный к самым разным посетителям, которых не всегда спроваживал Турада, сделал приглашающий жест присесть и милостиво согласился выслушать.

Кори Лейс благодарно закивал головой и присел на краешек стула.

— Что вам известно о Бартоломью Окку? – спросил он тоном преподавателя, ставящего целью заинтересовать слушателей последующей информацией.

— Ничего, — дёрнул бровью Вил, — а я должен знать о нём?

— Простите, — снова смутился студент, отчего нездоровые пятна румянца на впалых щеках разгорелись ярче, — простите мою вольность, господин граф. Речь идёт о талантливом исследователе, человеке, положившем свою жизнь во имя служения науке, но непонятом, оболганном, безвинно осуждённом и вычеркнутом из истории клана.

— Вот как? – лениво проговорил Вил. Ему не было никакого дела до какого-то там далёкого предка.

— Представьте себе, — горячо продолжал парень, — его имя было вычеркнуто из летописей, вы даже не слышали о Бартоломью Окку. Всё, что он открыл присвоили другие, бездарные маги, постаравшись уничтожить любые упоминания об этом великом человеке. Его могила утрачена, и не известна, да и вообще никто не знает, что стало с его телом после казни.

— Речь идёт о каком-то государственном преступнике? – нахмурился Вил, — если вы упомянули казнь.

— Высшая коллегия магов осудила вашего пра-пра-пра-дедушку, и он был казнён. В нашем университете на Северном архипелаге я нашёл информацию об этой вопиющей несправедливости и получил разрешение от сэра Гевина продолжать изыскания здесь, в Оккунари. Моей целью стало восстановление справедливости и доброго имени величайшего исследователя своего времени. Пора смыть пятно позора с истории Дубового клана, отдать должное бескорыстному, талантливому и доверчивому учёному, ставшему жертвой зависти и интриг.

— Вы говорите, Бартоломью Окку был осуждён Высшей коллегией магов? – недоверчиво переспросила Эрика, — насколько известно мне, этот орган собирается не каждые пятьдесят лет. Что такого сделал предок сэра Вилохэда, что удостоился Высшего чародейского суда?

— Увы, госпожа Таками, — с горечью признался студент, — мне это неизвестно. Я нашёл некоторые свидетельства из переписки чародеев того времени, позволившие мне убедиться в надуманности обвинений в практиковании запрещённых видов магии. Но, увы, я – не чародей, и многое из того, о чём шла речь, просто не понял. Зато я отлично увидел следы интриг, что плелись вокруг бедного Бартоломью Окку.

— Хорошо, — Вил прекрасно знал подобную породу людей. Последнее, что следует делать в разговоре с ними, это побуждать давать различные разъяснения. Им только того и надо, этот прилизанный субъект до вечера будет петь дифирамбы казнённому двести лет назад предку, — что вы хотите от меня?

— Я хочу обелить имя Бартоломью Окку, отыскать его могилу, добиться от Высшей коллегии магов его полного оправдания, — горячо проговорил парень, — ведь даже нет портрета этого выдающегося человека, умершего совсем молодым. Среди тысяч портретов Дубового клана не нашлось места для одного учёного мужа, единственной целью которого была работа на благо человечества, — он утёр выступившие от возбуждения капельки пота на впалых висках, — у меня имеется прижизненное описание учёного. Я нашёл его в архиве нашей университетской библиотеки.