Он часто выделял статус предвестника как нечто, что в первую очередь несет в себе целый ряд важных обязанностей. Это не было связано с какой-либо фанатичностью. Просто он был одним из самых верных солдат Низакриса. Он был верен королю больше, чем кто-либо другой.

Всё-таки именно он был главной жертвой всех его манипуляций. Хотя для самого Халмира это была искренняя верность величию своего владыки, за которую он собой гордился.

Но в ответ на эту верность прекрасная девушка вскочила с места, резко раскрыв разъяренные глаза. До этого они были закрыты. Именно с закрытыми глазами она обычно пела.

В её зрачки, за счет особенности строения организма, начала поступать духовная энергия, которая окрасила её зрачки алым цветом крови. Это был истинный символ её злости.

— Что ты такое говоришь, Халмир?! — её ласковый голос, которым она только что пела, превратился в крик. — Музыка — это самое прекрасное, что есть в этом мире!

На самом деле Фина была самой доброй из предвестников. Ей не были чужды доброта, забота и положительные эмоции. Обладая наименьшим опытом, её душу ещё не успела окончательно исказить тьма и ужас этого мира.

Однако лишь дело касалось её драгоценной музыки, как она тут же свирепела, забывая обо всем.

Всё-таки девушка до конца была верна своей позиции. И была готова начать спор на эту тему в любой момент с абсолютно любым человеком и даже монстром, если того потребует ситуация.

— А я, вообще-то, заведую и руковожу хором нашего великого государства. Это и есть мои главные дела! Дарить нашему королевству, нашему владыке радость. Всё-таки здесь после этой великой перестройки осталось не так уж и много радостного. Или ты не согласен?!

Привычное лицо Халмира, полное ярости, исказилось. Злость сменилась непониманием и даже неким отвращением, которое он испытывал к глупости своей собеседницы. По крайней мере именно такой он её видел.

— Конечно же, нет. Совершенно нет. Абсолютно! Это всё глупости. Тупость и не более того. Единственное, что в этом мире прекрасно, это жизнь. Возможность её сохранить.

Из-за среды обитания Халмир всегда ценил жизнь, как то, что в любой момент может потерять. Он ценил жизнь как свою, так и тех, кто был ему близок. И хоть раньше эта любовь была куда слабее обычного, потеря семьи перевала эту ценность в абсолют.

— А единственная возможность её сохранить, это битвы. Сражения, в которых кровь в жилах закипает, в которых духовная энергия разрушает всё вокруг, словно огромная бомба, способная уничтожить всё. Они всегда сопровождают нашу жизнь. Это суть естества, которую никак не проигнорировать. Вот это то, без чего не прожить.

Эти слова опять-таки были результатом среды обитания Халмира. В Сибаире всё было естественно, он был частью природы, был огражден от современных условностей.

От того и все его жители имели некую связь с истинной природой. Верили, что всё естественное обладает своей красотой, несет в себе нечто, что нельзя описать словами.

— А твоя музыка это всего лишь безделье и баловство.

— Что?!

Истерический женский крик перебил даже громогласные слова старика. Её глаза стали ещё краснее, а на прекрасном лице даже вздулись вены. В этот же момент из её духовных жил начала выливаться плотная духовная энергия.

Так как девушка уже давно была обладательницей второй стадии развития души, духовная энергия не стала преобразовываться вне. Вместо этого она наполнила всё тело дамы, заставив её зрачки светиться силой.

Однако Халмир, стоявший напротив, и Астарот, сидевший в стороне, как воины души, видели всё это несколько иначе. Суть была в том, что душа влияла на зрение каждого пробужденного. Потому, кроме мира реального, они видели мир абстрактный.

Именно поэтому сейчас им обоим казалось, что… Пространство за спиной девушки начало приобретать форму прекрасных, но пугающих цветов, шипы которых торчали во все стороны. При чем цветов таких, которые росли только в Низакрисе.

— Да что ты вообще несешь?! Ты… ты… Старый любитель разрушать чужое счастье!

Глаза Халмира, загоревшиеся духовной силой, раскрылись шире обычного, начав источать дикую ярость. По всему его телу вздулись вены, а его тело также начало источать духовную энергию, давящую и разрушающую всё вокруг.

Он был во истину разъярен. А его мощь буквально начала растаптывать всё вокруг. Даже образовавшиеся трещины начали напоминать следы от ударов когтей огромного медведя.

Девушка напротив коснулась запретной для него темы. Темы, которая касалась только его, десятого предвестника и короля Низакриса. Темы, которую поднимать было запрещено на законодательном уровне.

— Да я тебе…

Певица чуть не набросилась на старика, желая разорвать ему шею и испить его крови. Старик же, который только этого и ждал, также приготовился совершить нападение.

Их вспыльчивость и вправду привела к абсолютной готовности столкнуться в битве. В ужасном сражении, в котором кто-то из них мог и даже должен был умереть.

Астарот, сидевший в стороне, в этот момент не выражал никаких эмоций. Ему было всё равно сразятся ли они. Ему даже было всё равно, если кто-то из них умрет. Он до сих пор не испытывал к ним никаких чувств. Потому он просто подумал:

«Какие же они оба шумные»

«Они постоянно так ругаются»

«Неужели до сих пор не привыкли к характерам друг друга»

«Даже я уже выучил основы их поведения и мышления»

«Странно…»

«Неужели…»

«Именно так и работают эмоции?»

Но вдруг…

Раздался приятный и уже знакомый нам мужской голос.

— Ну хватит вам уже, пожалуйста. Мы всё-таки все предвестники и не должны ссориться между собой.

Раздался приятный и уже знакомый нам мужской голос. Голос, который принадлежал восьмому предвестнику Низакриса Панилису Грапту. Главному банкиру государства, надевшему маску ложной доброжелательности, помешенному на деньгах и заключении контрактов.

— Ну хватит вам уже, пожалуйста. Мы всё-таки все предвестники и не должны ссориться между собой. Ваши склоки не принесут нашему государству ничего хорошего. — его голос был удивительно ласковым и игривым. — Вам, да и всему государству, будет куда лучше если вы договоритесь. Как насчет заключения взаимовыгодного контракта?

В каждом его слове отчётливо читались нотки безразличия и желания громко посмеяться над глупцами, которые стояли рядом и ругались. Однако заметить подобное могли лишь единицы. Всё-таки Панилис идеально играл свою роль в этом огромном театре масок.

— Нам совсем не нужны склоки Певицы и Дикого воителя. — продолжил он одновременно ехидно и мило улыбаясь.

Он даже не называл других предвестников по именам, используя лишь их прозвища. Именно такими они у них и были. Всё-таки товарищами, а тем более друзьями он их никогда не считал и считать не планировал.

Они были для него лишь персонажами его театра, его постановки, которая принесёт круглую денежную сумму.

Но лишь двое предвестников услышали его слова, как их разъяренные взгляды устремились к банкиру. Мгновенно их злоба направилась прямо на восьмого предвестника.

И они оба мгновенно воскликнули:

— Эй, Банкир, не смей влезать! Она коснулась темы, о которой никто не имеет права говорить!

— Да уж, Панилис, помолчи и не влезай! Я сейчас покажу этому дикарю, насколько он неправ!

Они оба начали шагать прямо на него, источая злобу. Теперь два предвестника были готовы направить всю свою злость на одного только Панилиса Грапта.

Казалось, что они уже забыли друг о друге и не планировали продолжать конфликт между собой. Всё-таки они и вправду были слишком вспыльчивы. Им просто нужна была цель, на которую они смогут выплеснуть негатив. А кто именно это будет, их обоих волновало мало.

— Ну что вы такое говорите…

Мужчина отступил немного назад, сохраняя такую улыбку, словно он играл в театре и всё это было лишь частью представления.