- Спрашивайте, - глухо ответил герцог, зеркально повторив позу собеседника.

  - Итак, вопрос первый. Каково ваше отношение к дочери? Со мной как с врачом, ваша светлость, осуждать не стану.

  Глаза министра гневно сверкнули, кулак смял черновик соглашения.

  - Ещё слово, и вы покинете мой дом раз и навсегда, - сквозь зубы процедил он.

  - Не каждый пожелает видеть на любовнице одежду и туфли дочери, это наводит на определённые мысли.

  - Я ей отец! - прорычал герцог и, сделав пару судорожных глубоких вздохов, заставил себя надеть прежнюю маску спокойствия. - Я не испытывал плотского влечения к Натэлле. Вещи Дениза брала не ради меня: она любила покрасоваться, изобразить леди. Иногда изображала и в постели. Да, немного... - он замолчал, подбирая слова, - непристойно позволять горничной в вещах дочери ложиться в вашу постель, но оставим это на моей совести. О Натэлле я в эти минуты не думал, вещи дочери оставались чистыми. Вы понимаете, о чём я.

  Брагоньер кивнул. Значит, всё-таки любовные игры. Кто бы мог подумать, что министр любит маскарад в постели?

  - Как долго длилась ваша связь с горничной?

  - Конкретно с этой? - герцог задумался. - Полгода, кажется. Дениза меня полностью устраивала. И полежать, и поговорить, и желания исполнить.

  - Какие именно желания? - ухватился за неосторожно сказанные слова Брагоньер.

  - Разные, - туманно ответил министр и перевёл взгляд на портрет его величества над столом. - Это к делу не относится.

  - Вы любили её связывать, шлёпать? Особенные позы, ласки, сношение через задний проход? - безжалостно продолжил допрос Брагоньер.

  - Благородный сеньор! - нахмурился герцог. - Вы бы сами ответили?

  - Если бы речь шла об убийстве, похищении и заговоре, да. Итак?

  Министр встал и резким движением распахнул дверь, будто желал застать шпиона на месте преступления. Убедившись, что их никто не подслушивает, герцог повернул ключ в замке и остановился напротив Брагоньера.

  - Как, вы сами знаете, наверняка смотрели. Ножевых ранений я не наносил, боли никогда не причинял. Ласки - да. Что-то ещё?

  - Об этом пока всё. Перейдём к прошлой ночи. Как, когда и сколько? Что слышали?

  - Да что можно слышать, когда под тобой стонет хорошенькая девушка в одних чулках? - усмехнулся герцог. - Натэлла уехала, я позвал Денизу к себе, велев нарядиться леди. Она пришла в одиннадцать, мы развлекались до трёх ночи. Как, думаю, неважно, сами представите. Дениза охотно давала, ей даже нравилось. Потом я уснул, а когда проснулся...

  Министр вновь помрачнел и плотно сжал челюсти.

  - На подошве туфель земля. И убили горничную не в постели. На свидание с кем она могла отправиться после вас?

  - Понятия не имею. Есть слуги, у них и узнайте. Словом, работайте, благородный сеньор.

  Аудиенция закончилась. Брагоньер встал, отвесил очередной церемонный поклон и отправился туда, куда шёл изначально - в опочивальню юной хозяйки. Натэлла ли Сомераш была дебютанткой этого года: минувшей весной ей исполнилось шестнадцать. Брагоньер видел её: высокая и стройная, как отец, но с живым лицом и красноватым блеском в волосах - в мать. Герцогиня Ланкийская отправилась в лучшие миры десять лет назад, пытаясь подарить жизнь наследнику. Злые языки шептались, будто это муж уморил её, заставил рожать, несмотря на запреты врачей. Это Брагоньер тоже собирался проверить, одно знал доподлинно: дочь министр обожал. Не явно, потакая слабостям и купая в роскоши, а защищая от всех жизненных волнений. Девушку поздно представляли ко двору, оберегая от интриг и сплетен, именно для неё герцог построил настоящее имение в Трие, продав прежний особняк. Натэлла не отличалась крепким здоровьем, значит, должна была много времени проводить у моря.

  Поднимаясь по лестнице, Брагоньер спиной почувствовал чужой взгляд. Он подозревал, кто за ним наблюдает, но решил проверить. Так и есть, герцог. Он стоял в холле и буравил тяжёлым, недобрым взглядом. Соэр подозревал, дело в личных расспросах. Что поделаешь, Брагоньер обязан был узнать эти подробности: они, во-первых, могли вывести на агента, если таковой существовал, с которым Дениза делилась пикантными сведениями. Практикуй министр нечто шокирующее, его враги могли бы использовать это для шантажа. Что бы ни говорили, а в глазах света человек на таком посту обязан вести консервативную жизнь. На людях, разумеется. Девушку могли подкупить, а потом убить за ненадобностью. Эту версию соэр отмёл: вряд ли шалости министра привели в ужас королеву. Обычные дела.

  Во-вторых, Брагоньер хотел разгадать тайну убийства Денизы. Она вышла кому-то в парк после страстных часов с герцогом в его спальне. Вряд ли отправилась погулять. Значит, шла на встречу? Да и осмотр показал, что с мужчиной горничная была непосредственно перед смертью. Если так, то надлежало искать второго любовника темпераментной служанки. Тут бы пригодился рассказ о любовных играх министра: они были и пристрастиями Денизы.

  В-третьих, некоторые отметины на теле погибшей мог оставить не убийца, а герцог. Значит, опять-таки надлежало узнать, чем именно он занимался с любовницей.

  И, разумеется, время, физическое состояние девушки после близости. Казалось бы, мелочи, но порой от них зависели жизни.

  - Вы что-то хотели, ваша светлость? - вежливо осведомился Брагоньер, обернувшись к хмурому герцогу.

  - Да. Хочу убедиться, что вами руководило не праздное любопытство.

  - Даю слово. Хотите получать отчёты, полагаю? Это не в моих правилах, но, принимая во внимание ваше положение, я могу коротко сообщать о важных уликах. Шифровкой, разумеется. Код выберу сам.

  - И тоже свяжете клятвой? - усмехнулся министр. - Нет, Брагоньер, работайте, как считаете нужным. Я знаю, вы мне всё равно расскажете.

  Соэр не знал, как понять последнюю фразу. То ли простое предположение, то ли приказ. В любом случае, отчитываться о каждом шаге Брагоньер не собирался. Он полагал, герцог пожелает подняться вместе с ним, проследить за обыском и осмотром, но тот не стал. Повернувшись спиной к соэру, министр напомнил:

  - Жду вас со спутницей сегодня в девять. Оправдания не принимаются.

  Брагоньер недоумевал, зачем министру понадобилось видеть Эллину. Инициатива герцога не нравилась. Уж не нащупал ли он рычаг давления? Но отказаться нельзя, и соэр вторично вежливо принял приглашение.

  Спальня дочери хозяина дома оказалась привычной девичьей комнатой. Много розового, голубого, мягкого. Повсюду подушки, разного рода безделушки. На подставке закреплены пяльцы с вышивкой - маки. Есть и книги. Странно, но не только любовные поэмы, но и учебники. Взгляд Брагоньера лениво скользнул по корешкам. Натэлла ли Сомераш увлекалась языками и историей. Неужели собиралась не замуж, а в Университет? Соэр без труда вскрыл секретер и осмотрел содержимое ящиков. Стопки писем, все исключительно от подруг и всего пара от отца. Брагоньер бегло просмотрел их: ничего интересного: сплетни, наставления. Но всё же соэр письма забрал: вдруг найдёт упоминания о странных поклонниках мужского пола? Разумеется, уходя, он спросит разрешения герцога, но не сомневался, тот его даст. Ещё в ящиках обнаружились счета, пара ученических тетрадей и деньги. Брагоньер подивился беспечности юной герцогини. Что на свете есть воры, она точно не знала.

  Тетради прояснили: никакого отношения к магии пропавшая не имела. Это порадовало. Не хватало ещё магини-самоучки!

  Особенно пристально Брагоньер осмотрел кровать и гардеробную. Где стояли туфли, найденные на убитой, нашёл сразу и, опустившись на корточки, пристально оглядел полку. Ага, соседняя обувь стоит косо, одна туфля и вовсе завалилась на другую. Значит, обувку брали в спешке. Дениза ли? Брагоньер на всякий случай осмотрел другие полки и нашёл ещё одну пару, выбивавшуюся из общего ряда - сафьяновые бальные туфельки на высоком каблучке. Они больше подходили для свидания с любовником, нежели простенькие, обыденные, в которых нашли горничную. Если так, то брал и надевал их убийца: сама Дениза вряд ли схватила обувку госпожи и побежала с ней в парк. Значит, таинственный некто побывал в спальне Натэллы.