– Рат моссет дорэм кос эст яста?

Голос правителя затихает, а тишину в зале можно резать ножом. «Кто берёт себе эту женщину?» Мне нельзя поднимать глаза до тех пор, пока в звёздном круге не появится второе действующее лицо. Тихие, размеренные шаги прерывают паузу, и спокойный голос совсем рядом со мной произносит:

– Рах эст.

Я поднимаю голову и снизу вверх смотрю на принца. Он преклоняет передо мной колени и протягивает вперёд руки – раскрытые, ладонями вверх. У его церемониального костюма отсутствуют рукава. Длинный плотный жилет глубокого, тёмно-синего цвета. Лиловый пояс. Сартур на его правой руке нетерпеливо поводит кончиком хвоста. Стремится к своей паре. Я протягиваю принцу свои руки и аккуратно касаюсь пальцами его ладоней. От ощущения растекающейся по предплечьям Силы хочется то ли завыть в голос, то ли рассмеяться, до крови кусая губы и окунаясь в неожиданно-пьянящие ощущения.

Слова брачной клятвы срываются с моих губ легко, словно я зубрила их наизусть весь вечер, а до этого – всю жизнь. Деспил говорит одновременно со мной и, хотя я не вслушиваюсь в его фразы, боясь сбиться, но смысл сказанного странным образом остаётся в моём сознании.

– Рах марум Савелия…

– Рах марум Деспил…

– Саи мар эшма тэ. Саи нос рат ар. Саи гер дар сот.

Мы произносим это одновременно, и сартуры на наших руках оживают, скользят по запястьям, переплетаются в тугой узел, ластясь друг к другу. Смотреть на это почти стыдно – слишком откровенно, слишком интимно.

– Эс рах бас юном морте.

«И я его до конца жизни».

– Эс рах бас юном сай.

«И в ней теперь моя вечность».

Запястья обжигает пламенем, почти так же, как тогда, в камере. Но теперь я не кричу, теперь мне видна вся красота того, что происходит.

Сартур. В переводе с хархатха это значит «пришедший». Тот, кого могут призвать из бездны лишь высшие демоны. Не заставить, не поработить, нет. Только лишь попросить. Преклониться перед ним и принять в себя чуждую исполинскую сущность. Брак с благословения сартура становится нерушимым, его невозможно расторгнуть ни в одном мире и времени. Потому что сартуры живут вне времени и вне миров. Соглашаясь служить призвавшему, сартур становится его частью и частью его ассаи. Такую печать невозможно снять, даже отрубив себе руку, ведь она ставится не столько на тело, сколько на дух.

Все эти мысли возникают в моей голове словно сами по себе, мерно растекаются по задворкам подсознания, а я ощущаю, как жар с запястья перебирается на плечо, охватывает шею, скользит по позвоночнику и овладевает всем телом, вплоть до кончиков пальцев ног. Странно, но я не чувствую боли, хоть и готова к ней. Этот огонь не опаляет, он… будоражит. И, когда ящерки, намиловавшись, расползаются по своим местам, я вижу, что они изменились. Лиловые всполохи моего сартура отдают сочной зеленью луговой травы, а золотисто-зелёные прожилки змеи на руке Деспила переливаются лиловым и, совсем чуточку, алым. Странные несочетаемые цвета. Непостижимая первобытная гармония того, что никогда не должно было соприкасаться.

– Рах шарр дэ юном, Савелия.

Принц поднимается с колен и протягивает мне руку, за которую я с готовностью цепляюсь, боясь не устоять на ногах от разливающейся по телу неги.

– Рах шарр дэ юном, Деспил, – почти шёпотом вторю ему я, удивляясь тому, как легко срываются с губ такие серьёзные клятвы.

В хархатхе нет случайных слов. Каждое сочетание звуков в нём пропитано тёмной материей, и каждая обронённая фраза ставит на тебе клеймо. Но суть сказанного, вопреки здравому смыслу, заставляет меня улыбаться, послушно подставляя губы для поцелуя.

«Я тебя принимаю».

Так переводится последняя наша клятва.

Я всё ещё чувствовала дыхание Деспила на своих губах, когда тишина в зале рухнула под давлением разразившегося грохота. Принц мягко провёл ладонью по моей щеке и аккуратно развернул лицом к залу, позволяя, наконец, увидеть и осознать весь размах только что произошедшего события. Люди и демоны, высшие чины и челядь – все они сейчас стояли напротив нас и торжественно отбивали аплодисменты. Круг света под нашими ногами погас, и теперь Первая Звезда освещала весь зал – заключённый брак был принят.

– Милорды и миледи! – раздался откуда-то сбоку голос церемониймейстера. – Приветствуйте своего принца, носящего имя Деспил, и его супругу, герцогиню Савелию!

Аплодисменты стали громче, хотя, казалось бы, куда уж ещё, и перед нами возник Владыка.

– Добро пожаловать в семью, герцогиня. Мы Вам рады.

Лёгкое касание пальцами моего лба вместо принятого у людей поцелуя, и я вынужденно склонилась в реверансе перед главой теперь уже моей семьи и, пусть отчасти, но моего народа.

– Это честь для меня, Ваше Величество, – послушно откликнулась я, позволяя своим губам сложиться в вежливую улыбку.

Поток желающих поздравить своего принца и его новоиспечённую супругу казался бесконечным. Сознание выхватывало из толпы знакомые лица членов королевской семьи, мелькнувшего в отдалении Мастера, и открыто улыбающуюся Лию. От необходимости делать реверанс перед Дартом у меня, кажется, свело зубы, а исцелённые рёбра снова начали ныть, но я справилась. Несмотря на то, что поздравления длились значительно дольше, чем сама церемония, им, в конечном итоге, тоже пришёл конец, и я получила возможность хоть немного расслабить уставшие от долгого напряжения плечи.

– Можешь выдохнуть, – вполголоса произнёс супруг, склонившись к моему оголённому плечу. – Теперь осталось только пережить торжество.

Решив последовать такому своевременному совету, я старательно вытолкнула из лёгких весь воздух. Глубоко вдохнула. А на следующем выдохе уже кружилась в танце, повинуясь твёрдым рукам новоиспечённого мужа.

По залу разливалась живая музыка, рождённая множеством известных мне инструментов, хотя среди них попадались и те, что были мне незнакомы. Оркестр занимал место на возвышенности под акустическим куполом в одном из дальних концов зала, но звук отражался от стен столь тонко и звонко, что каждому присутствующему казалось, будто играют именно для него. Я никогда не училась танцевать. Как-то не представлялось такой возможности, и не было необходимости. Но сейчас танец давался легко и естественно, как дыхание. Сильные руки удерживали невидимую ось, а ногам оставалось лишь послушно двигаться в том направлении, которое им задавали.

– Ты хорошо справляешься, – Деспил произнёс это так тихо, что даже мне пришлось напрячь слух, чтобы разобрать его слова. – Честно говоря, я ожидал большего… ммм… сопротивления.

– Не вижу в этом смысла, – я равнодушно передёрнула плечами, позволяя обернуть себя вокруг оси и возвращаясь на прежнее место в его объятьях. – Я не в восторге от происходящего. Но это определённо лучше показательной казни.

– Определённо.

Мне послышалось или в его голосе и вправду промелькнуло ехидство?…

– Скажи мне, дражайший супруг, – едко произнесла я, копируя его интонации – В чём теперь заключается твой план? Я здесь, и я твоя жена, как ты того и хотел. Так что же дальше? К чему ты всё это затеял?

– Савелия… Будь моя воля, я бы тебя близко не подпустил ни к Цитадели, ни, тем более, к своей семье. Я уже говорил, что для меня важна твоя безопасность, а здесь ты никогда её не найдёшь. К тому же твоё вхождение в королевскую чету ставит под удар некоторых близких мне людей. Всё это, – он быстро обвёл взглядом свадебную залу, – лишь необходимая мера. Я не нашёл другого способа уберечь твою жизнь после всего, что произошло. Я обладаю немалой властью по праву рождения и по милости отца, но здесь есть те, у кого этой власти намного больше. И ты им не нравишься.

– Да я вообще мало кому нравлюсь, – огрызнулась я скорее из чувства долга, чем от желания спорить.

Танец подошёл к концу, и Деспил, отойдя на шаг назад, легко поцеловал мою руку, а потом как-то совсем по-мальчишески ухмыльнулся, глядя мне за спину.