Дело было к вечеру. Нас вывели на прогулку. Я разыскал Рому и сказал ему, что у меня с собой есть то, что везти дальше никак нельзя (подарок от Лёхи). Роман чуть не подпрыгнул от удивления и радости.
– Круто! Когда? Где?
– Не торопись. Для начала нужна сигарета. Свои я все отдал.
– Так вон стоят курят. Я сейчас!
Вернувшись через минуту, он передал сигарету мне.
– Держи. Когда замутим?
– Я приготовлю, а там посмотрим. Завтра будем искать момент. Сегодня нас уже на улицу не выведут.
– Хорошо. Держи в курсе.
– Ага.
После отбоя я пошёл в туалет. Достал свёрток, в котором оказались приятно пахнущие сушёные зелёные листья. Забил их в ту самую сигарету трясущимися от страха быть замеченным руками. Аж вспотел. Но не заметили. Спрятав сигарету в корешок от записной книжки и уложив её в нагрудный карман, я вышел. В коридоре меня уже ждали двое старших. «Ну всё, попался, Серёжа» (строчка из песни группы «Ленинград» – прим. авт.,) – подумал я.
– Э, слышь, ты чё там так долго?
– Да живот разболелся.
– Спать иди. Пасти вас тут никакой радости нет.
– Иду, иду.
– Чтобы больше тебя здесь не наблюдали.
На ходу переводя дух, пришёл на своё место. Проходя мимо койки Романа, кивнул, мол, всё нормально. Лёг спать.
Рано утром нас погрузили в несколько автобусов и привезли на аэродром. На взлётке стоял военный борт Ил-67. Вот это был сюрприз! Мы не ожидали, что куда-то ещё и полетим, оттого все приятно переволновались. На обычных-то самолётах не каждый летал, а на военном – тем более! Нас было больше сотни таких счастливчиков. Когда самолёт был готов к погрузке, кто-то из офицеров громко скомандовал:
– Перекур! Через пять минут всем быть на борту!
Ну что ж, мы теперь люди военные, поэтому всё по команде. Перекур – так перекур. Отошли с Ромой со всеми, кто желал перекурить. Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, решили курить в общей толпе. Я достал из нагрудного кармана свою заначку и попросил у стоящего рядом парня прикурить. Запах, который невозможно было ни с чем перепутать, сразу развернул в мою сторону около десятка голодных глаз. Сделав затяжку на четверть сигареты, я отдал её Роме. Рома едва успел сделать затяжку до половины, как владельцы тех самых глаз ринулись к нам! Мы понимали, что спокойно докурить нам никто не даст, и отдали оставшуюся половину, пока эту сигарету не вырвали прямо с руками. Как же нас тогда вштырило! Не столько от курева, сколько от дерзости самого поступка и окружающей обстановки. А потом, также по команде, мы ржали и бежали на борт самолёта.
Взлётное поле, позеленевшие вдали деревья, мы – зелёные во всех смыслах – хохочем и, подхватывая друг друга, бежим к огромному серому самолёту, который сейчас подхватит нас, уже взлетевших, подхватит и понесёт ещё выше.
Все расселись по обоим бортам и пристегнули ремни. Самолёт выглядел очень старым, и было непонятно, взлетит ли. Ждём. Каким-то чудом пилоты смогли поднять его в воздух.
Как только оторвались от земли, все замолчали. Заткнулись даже самые шумные. До всех вдруг дошло, что эта грохочущая, трясущаяся махина летит вместе с нами. Всё, что мы ожидали в будущем, отменилось, теперь важно было только приземление. Мы ловили взгляды друг друга и понимали, что нас накрыло одной той же волной: мы не волновались, мы охуевали от серьёзности происходящего. Это было первым звонком ответственности за принятое решение. Мы все как-то резко повзрослели на этом борту, понимаете? Как минимум в нас всех запустился механизм, отвечающий за новый этап взросления.
Летели недолго, часа полтора. Приземлились в Калининграде. Ни разу не бывал в этих краях. Выйдя из самолёта, сразу почуял иной воздух: на выдохе облегчения вдохнул воздух новой жизни, он пах морем. Оно было близко, и это отменяло переполнившую меня тревогу.
Глава 5. КАЛИНИНГРАД
Нас погрузили в автобусы и отвезли в воинскую часть, откуда в дальнейшем мы должны будем отправиться к месту несения службы. Именно здесь определялась судьба каждого: будет это море или суша. Всех прибывших собрали в клубе, где сначала томили долгим ожиданием, а после провели повторный тест на профпсихотбор с кучей скучных вопросов, от которых хотелось только спать:
1. Одиннадцатый месяц года – это:
1. Октябрь.
2. Май.
3. Ноябрь.
4. Февраль.
2. «Суровый» является противоположным по значению слову:
1. Резкий.
2. Строгий.
3. Мягкий.
4. Неподатливый.
3. Какое из приведённых ниже слов отлично от других:
1. Определённый.
2. Сомнительный.
3. Уверенный.
4. Доверие.
5. Верный.
4. Ответьте «да» или «нет».
· Сокращение «н. э.» означает: «нашей эры» (новой эры)?
5. Какое из следующих слов отлично от других:
1. Петь.
2. Звонить.
3. Болтать.
4. Слушать.
5. Говорить.
Вопросы усыпляли, но уснуть не давало чувство голода. Примерно за час разобрались с этим тестированием. Ещё через полчаса прибыл какой-то замполит, провёл беседу и раздал нам сим-карты. Отлично, связь есть, это успокаивает. У каждого на карте уже было сто рублей, чтобы позвонить или отправить СМС.
Потом все пошли оформлять документы. Каждого из нас сфотографировали, заполнили какие-то бланки, сложили в личные папочки – завели на каждого своего рода дело. Вот по этим делам и документам отбирали бойцов в свои части «покупатели»: приезжает откуда-то офицер или кадровик и говорит: «Так, мол, и так, нужны такие-то специалисты или совсем не специалисты». Ему дают эти документы, и он отбирает тех, которые его устраивают, а потом вызывает по одному для беседы. Звучит просто, а на деле лютая суматоха. Гоняют то туда, то сюда. Все бегают и орут. Надо быть начеку и не прощёлкать, когда назовут твою фамилию. Дошло дело и до меня.
Я зашёл в кабинет: восемь столов, за каждым сидел такой «покупатель». Меня пригласили к одному из них. Беседу со мной вела женщина. Как я понял, это был мой единственный шанс как-то повлиять на весь ход событий. Я подумал, что женщины более чутко относятся к мужским мечтам, стремлениям и амбициям. Как же я ошибался… Мне пришлось рассказать ей всю свою историю: что я после университета, что хочу на действующий корабль, что связывался с Тихоокеанским флотом и имею оттуда рекомендательные письма и прочее. Она смотрела сквозь меня пустым и отрешённым взглядом. Выслушав, кивнула и написала в своём журнале напротив моей фамилии – «СТРЕЛОК».
Что ещё, блядь, за СТРЕЛОК? Я вышел из кабинета в полном недоумении и как будто пытался разгадать смысл этого слова. Какой стрелок? Куда стрелять? В кого стрелять? Через некоторое время я увидел Романа, который, как оказалось, тоже общался именно с этой загадочной женщиной.
– Что у тебя?
– Стрелок.
– И у меня стрелок, но что это – никак не понять. Одно радует – похоже, в одной части служить будем. Хоть бы корабль.
– О нет, я не сильно на корабле хочу служить.
– Да ты чё! Корабль – самая тема.
– Да мне, в принципе, похрен, куда нас вообще пошлют. Лишь бы поскорее это произошло и дали поесть. С утра голодом морят.
В этот момент объявили долгожданный обед. Те, с кем уже пообщались «покупатели», могли спуститься во двор к полевой кухне. В воздухе стоял приятный запах гречки с тушёнкой и чёрного хлеба. Нас построили в колонну по трое по направлению к раздаче. Одна неувязка – мисок и ложек было на одну группу в тридцать человек. Первой группе повезло больше: они разобрали миски и пошли получать еду. Все остальные стояли и ждали, пока они поедят, вымоют свою посуду здесь же, на улице, из шланга и передадут её следующим уставшим от ожидания новобранцам. В этом-то строю мы с Романом и увидели у одного парня хороший мобильный телефон с цветным экраном. Точнее, Ромка увидел и кивнул мне:
