— Сын, пойди, поиграй с ребятами, — подталкиваю к мальчишкам.

Мишка смотрит на меня удивленно. Парни намного старше его и выкрикивают слова, которые я ему запрещала произносить вслух.

— Эм. Вон на той лавочке посмотри, как играют. Мама скоро, ладно?

У меня все внутри кипит ядовитым гейзером. Совсем сбрендил? Нафига он свою мымру притащил?

— Здравствуйте! — соскакивает эта женщина в сером мешковатом пальто.

Окидываю оценивающим взглядом. Старые поношенные сапоги, сбитые и уже подкрашенные на носках, свитер в катышках закрывает горло. А волосенки-то жиденькие… Тонкие и злые губы выписывают восьмерки в нервном порыве.

— Это несправедливо, что вы выгнали Олега из его квартиры! — верещит голосом Буратино.

Перевожу обалдевший взгляд на Олега: «Чего? Что она несет?».

— Вы — совсем аморальная особа! — пыжится она, как боевой хомяк. — У вас вон любовники, не стесняясь людей, приезжают среди бела дня! При живом-то муже!

Опачки! Я, кажется, понимаю, для кого этот спектакль устроила кривозубая. Бабульки аж привстали у второго подъезда и головы свернули в нашу сторону.

— Лиза, зачем ты так? — не знает в какую сторону метнуться мой бывший. — Мы с Дашей сами разберемся… — пытается поддеть за сгиб руки и утащить подальше.

Но мышь не сдается! У нее сейчас звездный час.

— Вас и родительских прав нужно лишить! Какой пример вы подаете ребенку?

Это она, конечно, зря. За Мишку разорву… Титов не знает куда глаза девать, будто нашкодивший пес.

— Олег, — подаю голос вполне спокойно. — У тебя есть деньги на вставную челюсть для твоей прошма…ки? Запела о морали, убогая, раздвигая два года ноги перед женатым мужчиной? Пшла вон, пока я добрая. Какая я злая бываю, лучше тебе не знать…

— Вы слышали? Слышали? Она мне угрожает! — трепыхается и размахивает нелепо руками. Олег ее уводит, прижимая к себе, обхватив за талию. Лизка попискивает и, понимая, что вырваться не получится, повисает на муженьке, артистично всхлипывая.

Божечки, во что ты вляпался, придурок? — качаю головой. Там интеллигенцией не пахнет совсем. Стало за Олега грустно… Но обратно не пущу! Даже если на коленях приползет. Он свой выбор сделал. Я, в отличие от него, к другим не уходила, хлопнув дверью.

— Мам, парни говорят, что Шапокляк нашего папу увела… — Мишка делает страшные глаза, заглядывая с надеждой снизу вверх, что мама все решит.

Оглядываю двор. Футболисты сбились в кучу и переговариваются, погладывая в нашу сторону. Бабки тоже пошли на совещание, охая и ахая: «Че делается?!».

Интересная кличка, вполне для Лизоньки подходящая.

— Миша, держись от нее подальше, слышишь меня? — пока тревожная мысль не оформилась, но ничего хорошего ждать не приходится. Подлая баба уже озвучила свои намерения. Ну что же… «Аста ла виста, бейби».

Весь вечер была на взводе. Гремучая смесь жажды чьей-то крови и ответных действий жрала меня поедом. Мишка все чувствовал и не задавал вопросов. Посмотрев мультики перед сном, без уговоров умылся, почистил зубы и отправился спать.

— Мам, расколдуй папу, ладно? Злая ведьма Шапокляк хочет его забрать себе, — натянул одеяло по самые глаза, вцепившись мертвой хваткой в края, словно пытался выставить защиту.

— Все будет хорошо, родной, — заправляю челку на бок и целую в лоб. — Папа скоро сам поймет, что она ведьма… И я ему помогу, — заговорщицки подмигиваю.

— А дядя Саша — хороший, — сладко зевает и поворачивается набок.

М-да, уж… Рыцарь без страха и упрека. От Белова, после попыток усадить нас в свое авто, больше не было известий — ни эсэмэс, ни звонков. Что до Олега, то он сильно упал в моих глазах. Сомневаюсь, что когда-то мы еще будем вместе, но вот Лизоньке мой гулена тоже не достанется. Я всегда была дальновидной женщиной и сейчас понимаю, что гадина попортит всем крови. Хуже всего будет моему Мишутке, который станет основной целью. От жены избавилась, осталась только одна привязанность — сын. Придется ломать Титова через колено. Да, любовница умело играет в душевные разговоры, потому что больше ничем зацепить не может… Куда этой курице тягаться со мной? Вон, даже Белов голову потерял. Ни себе, ни людям — Даша сделает. Я верну неверного мужа любой ценой. Не позволю никому причинить боль сыну…

«Нужно поговорить. Приходи сейчас!» — отправляю сообщение Олежке.

Рассматриваю себя в зеркало и самой страшно. Пустые глаза цинично сверкают холодным блеском. Идеальный макияж, в то время, как под шелковым халатом, едва прикрывающим ягодицы, ничего нет. На столе бутылка красного вина и виноград. Свет падает только от торшера, создавая интимную обстановку. Легкий фруктовый запах от ароматической свечи. Не дожидаясь бывшего, пригубила из бокала больше для «настроя».

Сигнал дверного звонка и я вскакиваю. Вдох-выдох. Нацепив блуждающую улыбку, иду открывать. Распахиваю дверь… Пара секунд требуется мозгу для идентификации стоящего за порогом человека, и я давлю на дверь, чтобы ее закрыть побыстрее. В проем успевает зайти ботинок из дорогой кожи.

— Симметрия, какая ты негостеприимная, — ему смешно.

Сил не хватает, чтобы его вытурить. Вторжение неизбежно. Рыкнув, сдаюсь и отхожу на пару шагов, выискивая взглядом, чем по башке шандарахнуть…

— Спокойно! Я пришел с миром, — его темнейшество заполняет собой прихожую, успевая осматриваться.

— Что. Тебе. Нужно? — цежу, сжав пальцы в кулак с такой силой, что ногти впиваются в кожу до боли. Не хочу, чтобы он входил на мою территорию. Какого черта Лютому нужно?

— У меня к тебе предложение, Дарья. Хотел лично озвучить… — расстегивает пуговицы пальто.

— Я тебя не приглашала! — начинаю шипеть. Матерь божья! Я даже без трусов… Перед этим бандитом — сглатываю накативший страх.

— Кого-то ждешь?

Только успел произнести, как раздается еще звонок. Белею как полотно и судорожно начинаю искать выход. Стас мне весь покер спутал, козлина…

— В шкаф! — раздвигаю дверцу встроенного большого гардероба. — Ну!

Видимо, у меня в глазах было что-то такое, из-за чего спорить с разъяренной женщиной бесполезно… Или он хотел посмотреть, что дальше будет. Покачав головой и пробурчав едва слышимое: «Нифига себе!», Лютый полез в шкаф и сел на чемодан, сложив руки на колени. Задвигаю купе и, поправив перед зеркалом волосы, открываю своему оленю дверь.

Титов подозрительно смотрит на меня, явно чувствуя подвох.

— С Мишей что-то случилось? Что за срочность на ночь глядя? — опускаю глаза на его ноги. Олег сбежал прямо в тапочках, накинув сверху куртку. Светлые волосы, как у домовенка Кузи, торчат в разные стороны. Мысленно отмечаю, что уже настояла бы на поход к парикмахеру завтра же… Куда его мымра смотрит?

— Миша спит! — прикладываю палец к губам, чтобы был потише.

Титов кивает. Потоптавшись, снимает тапки, вешает куртку и топает за мной на кухню. Заметив накрытый стол, округляет глаза:

— Даша? У кого день рождения?

Хочу сказать, что он, придурок, забыл, что днюха у меня в феврале… Но приходится выдать:

— У нас годовщина… Эм. Нашей встречи. Забыл? — прищуриваюсь.

У Титова очень плохо с датами на разные события, поэтому он мне верит. Тяжело вздохнув, присаживается. Открыв холодильник, достаю сырно-мясную нарезку, украшенную травкой укропа. Присаживаюсь напротив.

— Ничего такого не подумай, — отмахиваюсь рукой. — Давай останемся друзьями? Нам вместе сына поднимать. Не хотелось бы склок и ругани. Мы же цивилизованные люди, да, Олег? Я даже не стану упрекать тебя в обмане в течении двух лет…

Расслабился. Поверил. Во взгляде потепление… Но не до конца. Щас мы это закрепим!

— Ты наливай пока вино, я забыла колбаски достать твоей любимой… — снова лезу в холодильник. Нагибаюсь, расставив ноги шире.

— Д-Даша? — хриплый голос. — Может, не надо… колбаски?

— А? — поворачиваюсь, уже держа тарелку в руках. — Как это не надо? Твоя любимая, — ставлю на стол.