Не самому же было тащить все это добро на собственных плечах, когда под рукой имелось столько подчиненных! Да и боевая готовность у навьюченного тела всегда оставляла желать лучшего. Мне же в самую первую очередь требовалось позаботиться о собственном выживании. Как говорилось в одном старом, просмотренном еще в сопливом детстве, мультфильме про школу чертей – «Люби себя, наплюй на всех и в жизни ждет тебя успех». Эта фраза, как ничто иное, превосходно описывала то мое внутреннее состояние, что сформировалось в голове при потере души. Хотя прежде настолько эгоистичной сволочью я точно не был. Вроде как. Потому и шел налегке, лишь неся в руках ухватистый карабин Мосина. При выстреле, особенно в темное время суток, он, конечно, неприятно ослеплял дульной вспышкой из-за слишком короткого ствола, в котором банально не успевал прогореть весь имеющийся в патроне порох. Однако это можно было перетерпеть за возможность куда быстрее навестись на цель, нежели с более длинной винтовкой. Пусть там и была разница в доли секунды. Но именно они, зачастую, отделяли жизнь от смерти.

- Чтобы не пришлось-таки тебя казнить, ради собственного спокойного существования, - желания болтать у меня не имелось никакого, впрочем, как и вообще шуметь – не та сейчас наличествовала окружающая среда, чтобы позволять себе подобные вольности, потому выдал первое подходящее объяснение, что пришло на ум. - Больно у твоих соплеменников руки чесались отчекрыжить твою головку от прочих частей тела. А потому я бы тебе посоветовал внимательнее посматривать по сторонам. Может где-то там, в тенях, в эту самую секунду сидит тот, кто уже выцеливает тебя из винтовки.

- Тогда мог бы на время вернуть мне мой же защитный медальон, - быстро кинув взгляд по сторонам и, явно с ненавистью посмотрев на удерживаемый в руке факел, свет от которого превращал именно ее в наиболее удобную мишень, вновь перешла на уже привычное мне змеиное шипение эльфийка. - Сам же постоянно твердил, что я твоя дорогостоящая собственность. Неужели не жалко будет меня потерять?

- Своя шкура дороже, - только и сделал, что коротко бросил ей в ответ. - А теперь помолчи и лучше вслушивайся в окружающий тебя мир. Глядишь, сумеешь пережить эту ночь, не потеряв, ни душу, ни жизнь.

[1] Ряд - в данном случае имеет смысл слов «договор/соглашение».

Как мне за прошедшее время удалось выяснить, «усадьба» Регина располагалась на месте тевтонского замка Прейсиш-Эйлау, а тот городок, для очистки которого гномами был нанят отряд профессиональных ловцов неприкаянных, именовался Цинтен. И, к моему нынешнему неудовольствию, находился он еще ближе к Кенигсбергу, нежели наше недавнее место временного обитания. Благо хоть для его достижения пришлось очень сильно отклониться на северо-запад и тем самым уйти с возможного, куда более прямого, пути возвращения эльфийской делегации обратно в бывший прусский, а ныне не пойми чей, город-крепость. Мне, конечно, не единожды приходили на ум мысли определенного характера, касающиеся возможности поправить свое материальное положение за счет этой ушастой братии. Однако ж мозг все так же оставался холоден, рассудителен и расчетлив, отчего активно советовал не лезть на тех, кто покуда был не по зубам. Вот и шлепали мы полночи напролет по уже успевшей «одичать» грунтовой дороге в сторону этого самого Цинтена. Казалось бы, путь до него не превышал 30-ти километров. По меркам моей совсем недавней реальности – рукой подать. Но здесь же, топая своими двумя, да еще с изрядным количеством откровенных дохляков на хвосте, неплохим результатом виделось уложиться в одни сутки. Если первые километров пять дались моим будущим солдатам вполне неплохо, то следующий такой же преодоленный отрезок дороги пришлось завершить полноценным привалом с ужином, 6-тичасовым сном и завтраком.

Это неприкаянные, в силу своей природы, молча продвигались вперед, расходуя последние остатки имеющихся в их организмах сил и не имея ни малейшей возможности показать, что они уже находятся на пределе. Их же более удачливые бывшие соратники, кои уже успели обзавестись новыми душами, откровенно стенали. Мне даже показалось, что от столь длительного перехода мои бойцы начали просто-напросто стираться, как тот кот из анекдота, который повадился подтираться о ковер. Или же это просто навьюченное на их плечи имущество с каждым новым шагом все ниже и ниже пригибало всех четверых к земле? В любом случае, доводить ситуацию до того, чтобы от них сохранились одни только уши, как от того кота, я, естественно, не собирался. Как-никак эти доходяги тоже представляли собой очень ценное и полезное в хозяйстве имущество, терять которое по собственной глупости, было бы верхом самодурства. Потому и был объявлен привал, как только на глаза попалась очередная заброшенная деревушка в десяток домов, если не ошибаюсь, уже четвертая по счету на нашем не сильно продолжительном пути.

- Ох, неужели ты доверишь мне оберегать покой твоего драгоценного тела? - стоило нам запереть находившихся «на привези» неприкаянных в одном из домов, а самим обустроиться в соседнем, как показательно всплеснула руками Рыська в ответ на мое объявление об очередности несения дежурства. - И даже сам выдашь оружие на руки!

- А чем ты отличаешься от каждого из них? - кивнул я головой в сторону прислушивающейся к нашему разговору солдатской братии, что разместились у стола и при свете обнаруженной тут же свечи добивали остатки ужина, активно орудуя челюстями. - Так же имеешь две руки, две ноги и одну голову. Этого вполне достаточно, чтобы караулить наш чуткий сон в течение аж целого часа. Или ты наивно полагаешь, что, бросив пост и сбежав от нас, сможешь впоследствии отыскать тех, кто начнет стрелять в сторону твоих многочисленных и сильных недоброжелателей, как это сделаем мы? Полагаешь, что твои остроухие родичи никогда более не покажутся на горизонте? Неужели ты настолько наивна?

- Ладно. Логично, - подумав с полминуты, была вынуждена согласиться гордая дщерь ушастого народа с подобной трактовкой причины ее дальнейшего присутствия в нашем отряде. - А им ты почему доверяешь? Гнома-то с его дружиной теперь под боком нет. Кто их сможет удержать от бунта и неповиновения? - предприняла эта интриганка очень неплохой тактический ход по осложнению моей жизни. То, что подобные мысли вскоре могут прийти в головы этих отощавших, но вооруженных винтовками, бывших солдат, я понимал прекрасно. Как-никак все мы не терпим подчинения, особенно имея на руках прекрасные аргументы для отстаивания личной свободы. Потому с моей стороны примерная речь была подготовлена уже давно. Просто я не ожидал, что кто-то сподобится заронить здоровое зерно сомнения в их разум столь скоро. Впрочем, будучи изначально настроенным на нечто подобное, отнюдь не оплошал, как на то явно надеялась обиженная и желавшая отмщения женщина. Вот вроде совершенно другая магическая раса, долгожители опять же, иные ценности обязаны иметь, а мелкая женская месть и в их обществе, судя по всему, вовсю цвела и пахла. Воистину, то было мировое зло, не знающее границ и расстояний.

- Желание жить? - не поддавшись на подобную провокацию и не став кидать на бойцов какой-либо недоверчивый взгляд, лишь пожал я плечами. - Это здесь, в запертом и крепком помещении, когда мы все вместе и при оружии, у нас имеется неплохой шанс проснуться с нашими же душами внутри. Да вдобавок еще не став ничьим обедом. А вон там, за этой дверью, - ствол моего карабина указал в сторону единственного выхода из дома, - их ждет жестокий мир, где в чести лишь право сильного. И пока я достаточно силен, чтобы помогать им в выживании, в восстановлении былой физической формы, в наработке утерянных навыков обращения с оружием, пока готов защищать их, в конце концов, моя роль их единственной надежды на сохранение своих жизней и своей сути никуда не денется. - Вы слышите меня, парни, - теперь мой взор прошелся по бывшим солдатам Российской Императорской Армии. - До тех пор, пока у меня имеется такая возможность, я буду помогать вам, готовиться к будущей ответственности за себя самих. Чтобы вы, уйдя в свободное плавание, не завершили свой путь в ближайшей подворотне или в первом же попавшемся на пути лесочке, лишившись, либо души, либо жизни. Оплатой же за мою опеку над вашими, пока еще пустыми, головами будет ваша служба в моем отряде. Как только доберемся до какого-нибудь крупного поселения, где найдется аналог поверенного, заключу с каждым из вас персональный договор о полном вашем личном освобождении, - постучал я пальцем по шее в том месте, где у моей живой собственности просматривалось соответствующее магическое клеймо, - спустя три года службы. В общем, считайте, что вы снова в армии, как оно и было в прежние времена, о которых вы, правда, ничего не помните. Просто вместо государства ныне выступаю я, человек, что обязуется вас все это время кормить, одевать, обувать, снабжать оружием с боеприпасами, а также наказывать за проступки, воровство и невыполнение приказа, - все же вынудила меня эта зараза отказаться от очень многого и при этом пообещать очень многое, по сути, бесправным людям. В общем, подгадила и, судя по довольному взгляду, прекрасно это понимала. Стерва! Впрочем, и я не остался в долгу. - А что касается тебя, девица-красавица, то поскольку на твое излечение пришлось сильно потратиться, твой долг вырос втрое от известной тебе ранее суммы. Так что в моем понимании твое служение на мою пользу теперь должно быть вечным. Ведь вряд ли ты сможешь расплатиться раньше, чем я помру от старости.