Майор Твайфитт покачал головой:

– Мне не следовало позволять вам говорить, пока не прибыл ваш адвокат.

– Дорогой вы мой, – почти счастливым тоном ответил сэр Уилфред, – не переживайте вы так. Я никогда не предстану перед судьей. Вы слышали, как я кашлянул, прежде чем ваш человек арестовал меня? Кашлянув во второй раз, я сунул в рот кое-что купленное в Париже на случай крайних обстоятельств. Считаю, что жить мне осталось примерно минут десять.

Майор Твайфитт в ужасе рванулся вперед, как и старший инспектор. Для полиции нет ничего хорошего в том, что арестованному удается совершить самоубийство прямо у нее под носом.

Ридж, однако, опередил их.

– Ну что ж, – сказал он, – мы уж как-нибудь поместим вас в безопасное место на эти десять минут. Пройдемте-ка со мной.

Взяв Денни под руку, он вывел его из комнаты.

Когда он вернулся, старший инспектор отчаянно названивал по телефону врачу, которого не оказалось на месте.

– Его поместили в камеру, – сообщил он. – Не беспокойтесь, сэр. Врач нам не нужен. Я знал, что́ у него лежало в левом кармане пиджака. И я этого ожидал. Я изготовил второй похожий пакетик и подменил их во время нашего столкновения в дверях. Вот его снадобье. – Ридж вытащил маленький шарик из белой бумаги.

– Но откуда вы знали, как выглядит его пакетик? – удивился начальник полиции.

– Я немного пошпионил за сэром Уилфредом прошлым вечером, сэр, через ставни его гостиной. Видел, что́ он собирает, и обо всем догадался. Я знал, что пакетик лежит у него в левом кармане, потому что он держал там руку, когда входил. Сэр Уилфред только что проглотил три таблетки бикарбоната натрия, то есть простой пищевой соды. Вот и все.

Майор Твайфитт снова опустился на стул. Все, казалось, забыли о Уолтере Фицджеральде, так и стоявшем у камина с подавленным видом.

– Так вы вчера вечером знали, что это дело рук Денни?

– Нельзя сказать, что знал, сэр. Подозревал это какое-то время после нашего с ним разговора в розовом садике. Он желал продемонстрировать, что вообще едва знаком с адмиралом. И к тому же для человека, живущего у самой реки, он, как представлялось, мало знал о приливах и отливах. Вот этому я поверить не мог. Прибавьте к этому слухи о неприязни между ним и адмиралом и факт, что он находился в Гонконге во время происшествия. Это навело меня на мысли, что он может быть замешан в том неприглядном деле. К тому же он слишком сильно напирал на то, что адмирал сам во всем виноват. Он вспомнил, что мистер Фицджеральд был симпатичным молодым человеком, но не смог припомнить, носил тот бороду или нет.

– Значит, вы нам все утро морочили голову, когда говорили, что ваши подозрения направлены против… кого-то еще?

– Сэр, я не назвал ни одного имени. Был совершенно уверен, что это Денни, однако что толку было это говорить? Я не располагал реальными доказательствами. Сначала подумывал о том, чтобы арестовать… кого-нибудь в присутствии сэра Уилфреда в надежде на то, что если преступление совершил он, то он тогда сразу во всем сознается. Но ведь это могло и не получиться. А вот вчера вечером, когда видел, как он собирал пакетик, я уже точно знал, что это он. Я подумал, что нужно рискнуть и арестовать его. Если это прошло бы, то все хорошо. Если же нет…

– То тогда конец вашей карьере, – сурово закончил старший инспектор.

– Но все прошло хорошо, сэр. Я почему-то верил, что пройдет, – признался Ридж, – если бы сэр Уилфред считал, что благополучно проглотил содержимое пакетика.

– Это на грани закона, Ридж, – заметил начальник полиции. – И непрофессионально. Но чертовски умно.

– Благодарю вас, сэр.

– А теперь что нам делать с мистером Фицджеральдом? Наверное, задать ему несколько вопросов?

– Давайте, задавайте, – усмехнулся Уолтер, поворачиваясь. – Я расскажу все, что вам захочется узнать. Слава богу, все закончилось. Просто кошмар какой-то, доложу я вам. Я знал, что вы за мной охотились.

– Итак… – произнес старший инспектор Хоксуорт и принялся снимать показания.

Рассказ Фицджеральда о событиях той ночи практически полностью совпадал с реконструкцией Риджа за исключением одного – он и миссис Маунт тогда не вернулись в Лондон. Они проехали примерно километров пятьдесят, затем свернули в лес и заночевали в машине, хотя оба едва ли смогли уснуть. С течением дней миссис Маунт впадала во все бо́льшую истерику относительно того, что Денни выдаст себя, и даже сообщила кое-какие факты мужу, потребовав тайны исповеди. Тот обещал, что вместе с ней приложит все усилия, чтобы уговорить сэра Уилфреда и Уэра пойти в полицию и все там рассказать.

Холланд не имел к делу никакого отношения. Эльма знала правду, но Холланд не подозревал, кто убил адмирала. Он взял с Фицджеральда слово, что тот этого не совершал. Дело же о печатном согласии на брак возникло следующим образом. Холланд встречал Фицджеральда на Востоке, видел, что тот ничем не занят, и проявил достаточно благородства, чтобы попытаться образумить его и приблизить к себе. Уолтер же, ничего не говоря о гонконгском инциденте, признался, что над ним висит обвинение…

– Ордер на арест за подделку документов? – уточнил старший инспектор.

– Так вы об этом знаете? Да, он самый.

Обвинение не давало ему возможности появляться в Англии под своим настоящим именем и, следовательно, препятствовало получению наследства. Холланд обещал сделать все, что в его силах. Он связался с фирмой в Гонконге, которая, учитывая срок давности, согласилась снять обвинение, если Уолтер возместит ущерб. Он не мог, пока не получит наследство, и отказался занимать у Холланда предложенную значительную сумму денег. Поэтому Холланд взял на себя труд связаться с адмиралом в Англии и склонить его к примирению, так что деньги выдавались бы авансом семьей. В то же время он обещал увидеться с Эльмой и уверить ее, что наконец-то все разрешится наилучшим образом.

Находясь за границей, Уолтер поддерживал связь с Эльмой, и когда адмирал попытался положить конец их контактам, в доме появилась миссис Маунт в качестве горничной Эльмы, чтобы получить крышу над головой и одновременно сделаться передаточным звеном.

Адмирал принял Холланда с подозрением, поскольку тот являлся другом Уолтера, и поначалу не желал иметь с ним никаких дел. Холланд понимал, что понадобится время, чтобы адмирал изменил свое отношение, и поселился неподалеку, ведя игру осмотрительно и осторожно. Увидев Эльму, он сразу влюбился в нее.

Теперь настала очередь Уолтера прийти на выручку Холланду. Он прибыл в Англию и поселился в Лондоне. Туда же поспешила миссис Маунт, которую он поместил рядом с собой под фамилией Аркрайт. Уолтер пришел в восторг, узнав о чувствах Холланда к Эльме. Ведь хорошо зная себя, он всегда боялся, что Эльма, если не свяжет свою жизнь с кем-то, кто обладает сильным характером, тоже может начать скитаться по свету. Он настаивал, чтобы Эльма, которая и без того была влюблена, приняла предложение Холланда. Наконец, видя, насколько этого сильно желает ее брат, Эльма согласилась. Однако адмирал продолжал возражать. Он не желал давать своего согласия на брак Эльмы с кем-то из друзей Уолтера. Холланд уже улучшил свои позиции, однако адмирал не поддавался.

Эльма также пыталась что-то сделать для Уолтера. Они с миссис Маунт всегда хотели пожениться, однако викарий не давал ей развода. Эльма вообразила, будто мистер Маунт начал выказывать интерес к ней. Она намеренно принялась усиливать этот интерес, чтобы иметь возможность оказать на него влияние и убедить его согласиться на развод. Именно по этой причине она всегда уделяла особое внимание своей внешности, когда ей предстояла встреча с викарием. В то время Уолтер об этом не знал, однако Холланд с горечью наблюдал, что его невеста благоволит викарию, не называя ему никакой на это причины. Он заявил Уолтеру, что его терпение лопнуло и он отправляется в Лондон за получением специального разрешения, которым воспользуется вне зависимости от того, даст адмирал свое согласие на брак или нет. Холланд поехал в Лондон.