35. Почему викарий поливал сад? Ошибка садовода? Однако если вы готовы заглянуть чуть дальше и предположить, что у викария рыльце в пушку, то спросите: а не пытался ли он замести следы? Разумеется, не свои следы. Ведь он знал бы, что оставил их, и уничтожил бы гораздо раньше, когда появление полиции представлялось бы маловероятным. То же самое предположение применимо, хотя и в меньшей степени, к тому, если рассматривать их как следы кого-то, о чьем присутствии он знал, когда эти следы были оставлены. И все же викарий имел представление о том, чьи это следы и как они там оказались, иначе его обостренное чувство справедливости заставило бы его обратить на них внимание полиции. Версия не из лучших, но ее нужно обдумать.

36. Почему трубка адмирала оказалась забытой в кабинете викария? Возможно, потому, что адмирал забыл ее, и она осталась лежать там. На самых педантичных адмиралов иногда находит забывчивость, ведь когда он уходил, то спешил. И он являлся, как указал Холланд, не «приверженцем» одной-единственной любимой трубки. Однако теперь Ридж уже видел важность во всем. И даже эта трубка – существовала крохотная вероятность, что адмирал намеренно оставил ее там, чтобы иметь повод вернуться в дом викария. Или же сам викарий обнаружил ее и решил на всякий случай переместить куда-то еще. Возможно, Ридж с подсознательной предвзятостью теолога уже думал о мистере Маунте как о человеке, неспособном на прямую ложь, но вполне желающем позволить вам обманываться самому (он выражался как «завести вас в дебри»).

37. Почему Холланд и Эльма так спешили пожениться? Ведь разрешение уже было получено до того, как произошло убийство? Но само по себе это не означало, что кто-то знал об убийстве заранее. Показания Холланда представлялись более-менее достоверными относительно того, что Эльма побудила его к действию, написав в письме, что следует ожидать согласия адмирала, и он получил разрешение, воодушевившись надеждой. Можно понять, почему они так спешили, пока адмирал был еще жив и дал, пусть и неохотное, но согласие на их брак? Кто знал, а вдруг он передумает? Но как только адмирал скончался, мотив терял свою силу. Можно было расценить решение немного повременить как обычную порядочность, а по словам мистера Дейкерса – как рассудительность. Должна быть какая-то причина. Инспектор признал, что в данный момент у него нет ответа на этот вопрос.

38. Почему Холланд сначала скрывал свой якобы имевший место полночный разговор? Его собственное объяснение, что он утаил эту историю о своем полночном путешествии для того, чтобы избежать неловких вопросов, казалось неубедительным. При условии, что в первый раз он говорил правду, а во второй – нет, зачем ему подвергать сомнению истинность своих показаний? Если принять обратное условие, почему Холланд не держался своей ложной версии, раз уж он высказал ее? Имея у себя в кармане напечатанное на машинке согласие, он мог бы с той же легкостью сделать вид, будто оно было вручено Эльме накануне ранним вечером, до ужина. Какой мотив существовал для того, чтобы настаивать, что согласие было составлено лишь в полночь? Видимо, днем возникло некое свидетельство, которое выявило бы явную нестыковку подлинности документа с заявлением Холланда о том, что он крепко спал в «Лорде Маршале». Что это за свидетельство?

39. Почему согласие было напечатано на машинке? В кабинете адмирала не было никакой пишущей машинки. Документы в папках, что не написанные рукой самого адмирала, были просто скопированы профессионалом. Более того, непрофессионал, для которого проблема правильно вставить лист в мимеограф, не прибегнет к помощи своей пишущей машинки, не имея достаточно объемного документа из пяти-шести строк. Тогда невероятно… если только документ – не подделка (подпись подделать гораздо легче с помощью простой имитации, нежели целую строку текста). Или «согласие» было вырвано при помощи угроз или насилия, и преступник мог ускорить ход событий, подсунув уже готовый текст. Не забыть: спросить миссис Холланд, где и кто выполнил «машинописную работу».

И вот, изложив свои мысли на бумаге, Ридж отправился спать, утешаясь давней суеверной надеждой, которая иногда осеняет всех нас, что он проснется с порывом вдохновения. Однако ночь не принесла наставлений и не открыла сокровенных тайн. Ему приснилось, что он видел, как совершается настоящее преступление. Но поскольку в его сне убийцей была миссис Дэвис, жертвой – мистер Дейкерс, орудием – свернутая в трубку газета, а местом преступления – отель «Чаринг-Кросс», Ридж мудро заключил, что у толкования снов есть свои изъяны и недостатки.

На следующее утро инспектор Ридж проснулся со смутным чувством тревоги, что день предстоит необычный и его ждут важные дела. Потом он вспомнил. Ему выпал великий шанс! Он рывком выпрыгнул из постели.

За завтраком Ридж спланировал день. Сначала совещание с начальством. Во время совершения убийства старший инспектор полиции Хоксуорт находился в отпуске, и хотя Ридж лично уведомил его телеграммой, назад его не ждали раньше сегодняшнего утра. Начальник полиции графства майор Твайфитт также находился в отъезде, однако вернулся накануне вечером, и он также захочет выслушать известия. Затем предстоял разговор со следователем насчет дознания, после чего, как предполагал Ридж, он немного освободится и займется одной или несколькими версиями, над какими размышлял накануне вечером.

Его беспокоил факт, что он так и не сумел организовать должного опознания останков. Сам Ридж не сомневался, что покойный и есть адмирал, но это еще не было официально подтверждено, и его работа заключалась в том, чтобы оформить все в нужном виде. Старший инспектор обязательно начнет с вопроса об опознании, и на данном этапе этот вопрос, возможно, станет единственным, которым заинтересуется следователь.

Ридж дошел пешком до «Лорда Маршала», надеясь, что Дейкерс находится там. Он должен стать главной фигурой на опознании. Ридж принял это как доброе предзнаменование на весь день, когда в дверях столкнулся с выходившим на улицу Дейкерсом.

– Доброе утро, сэр, – приветливо произнес Ридж. – Вот ведь удача. Я как раз думал, как бы мне с вами повидаться.

Встреча с инспектором не вызвала у Дейкерса радости.

– В чем дело? – отрывисто спросил он.

– Нужно опознать останки. Позвольте спросить: как давно вы знали адмирала?

– Как давно? Примерно двадцать два или двадцать три года.

– Прекрасно, сэр. И за этот период вы виделись с ним иногда?

– Да.

– В таком случае, сэр, вы меня премного обяжете, если в удобное для вас время вместе со мной подъедете в Лингхем, где находится тело, и решите, сможете ли вы официально опознать его.

– Я хотел бы сначала позавтракать.

– Я же сказал, сэр, в удобное для вас время. В десять часов вас устроит?

Дейкерс кивнул, и Ридж продолжил:

– Я хочу вас спросить относительно согласия покойного адмирала на замужество своей племянницы. Оно имеется в вашем распоряжении?

– Напечатанное на машинке заявление?

– Да, сэр.

Дейкерс помолчал.

– С какой стати оно вас интересует? – произнес он.

– С той же стати, сэр, с которой, полагаю, оно интересует и вас. Мы оба хотим убедиться в том, что оно действительно выдано адмиралом.

– Вы считаете, что мистер Холланд лжец или фальсификатор?

– Нет, сэр, – невозмутимо ответил Ридж. – Миссис Холланд не говорила, что получила его от адмирала. Это сказал мистер Холланд. Мой вопрос на самом деле касается личных интересов миссис Холланд. Насколько мне известно, придется подтверждать подлинность документа до того, как она вступит в права наследования, и чем быстрее будет установлена его аутентичность, тем лучше.