– Ах да, эта девушка, француженка. Что она собой представляла?

– Девушка? – воскликнула миссис Эмери. – Таких, значит, девушками нынче называют. Если ей вдруг стукнет сорок, то я не удивлюсь. Довольно милая особа, да и по-английски прекрасно говорила. Но не люблю я горничных, которые слишком сближаются с хозяйками. Я иногда видела, как мисс Эльма переглядывалась с той женщиной, когда хозяин, случалось, был немного не в настроении, и такими они взглядами обменивались, что не должно так переглядываться людям в их положении. У меня принцип: слугам – слугово, а хозяевам – хозяйское. Но чтобы леди изливали служанкам душу о хозяине дома – это недостойно, вот как я думаю. Сдается мне, что какие-то случились неприятности, иначе отчего бы мамзель так быстро исчезла, не дождавшись жалованья? В парадную дверь звонят, кого бы там принесло, интересно мне. Надеюсь, Эмери откроет, это его работа, но все это совершенно выбило его из колеи. Вы заметили, что он небольшого ума. А я вот другая. Из тех, кто все примечает. Может, я всего месяц-то и прослужила у адмирала, но для женщины с опытом – а я в свое время много где послужила – немного надо, чтобы понять, что к чему. О, я сразу раскусила мисс Эльму. Ага! Рада отметить, что Эмери наконец-таки вспомнил о своих обязанностях.

Дверь отворилась, и в проем просунулось грустное лицо Эмери.

– Там два джентльмена из газеты дожидаются инспектора.

Ридж хотел послать «джентльменов из газеты» куда подальше, но решил, что от всякого создания Господня есть своя польза. Он взглянул на протянутую ему визитную карточку и заметил на ней два волшебных слова: «Вечерняя газета».

– Я поговорю с ними! – бросил он.

Джентльменов из газеты проводили в зал: живого, несколько развязного мужчину с короткой стрижкой и в очках в роговой оправе, верхняя часть лица которого была чуть темнее от какого-то дешевого крема для загара («все красавцы немного загорелые), и его угрюмого собрата по журналистскому цеху с фотоаппаратом в руках.

– Ну-с, ребята, – начал Ридж, – как вы об этом пронюхали?

Стриженый добродушно усмехнулся:

– Информация получена, а, инспектор? «Если нет в «Газете», значит, нет на свете». В половине первого на улицах уже продавали экстренный выпуск. Расскажите нам все, что сможете, сделайте одолжение!

Ридж на мгновение задумался, после чего рассказал им столько, сколько, как он считал, в любом случае выплывет наружу.

– Вот так нормально, пойдет, – одобрил стриженый. – Теперь что касается вас, инспектор. Наши читатели хотели бы знать о вас все. Надеюсь, вы окажете нам любезность и сфотографируетесь в лодочном сарае? Фото прибавляет интереса, вы же понимаете. Дело и минуты не займет. Это лодка адмирала? Просто небрежно укажите на нее рукой. Прекрасно. Ну что, получилось, Том?

Ридж, помимо своей воли, был весьма польщен.

– Мы конечно же сообщим, что вы ведете дело твердой рукой, и нет никакой насущной необходимости звать на помощь Скотленд-Ярд. Вот так. А теперь, что там за дело с племянницей? Мы вообще можем с ней поговорить?

– Нет, – ответил Ридж. – Впрочем, – великодушно добавил он, – я не против рассказать вам кое-что о ней.

Репортер тотчас обратился в слух.

– Сегодня утром она отправилась в Лондон, – со значением произнес инспектор, – и вышла замуж… за человека по имени Артур Холланд, трейдера из Китая.

– Неужели? Быстро сработала. Из этого получится классный материал. А отчего такая спешка?

– Вот этого я вам не могу сказать. Однако послушайте-ка. Если я этот материал отдам только вам, вы сможете сделать для меня кое-что?

– О чем разговор…

– Я хочу узнать как можно больше о прежней карьере адмирала. Почему он в сорок три года подал в отставку, а потом снова вернулся на флот.

– Кое-что об этом я вам смогу рассказать, – рассмеялся репортер. – Я выведал это у одного знакомого в китайском посольстве. Наш старикан вляпался в неприятности в Гонконге в 1911 году. Какие-то делишки, где была замешана женщина. Ну, то, что не подобает морскому офицеру. От него потребовали подать в отставку. Никакого публичного скандала. Мой знакомый не знал всех подробностей, но обещал выяснить. От меня вы получите все, что удастся разузнать. Замечу, что всего этого мы не напечатаем, потому что кто-то из упомянутых персон может быть жив, но я вышлю вам информацию по данному делу. И послушайте-ка… если по этому делу вдруг всплывет нечто, что, как вам кажется, можно передать нам из первых рук, то не откажите в любезности. Договорились?

Ридж согласился. Этот путь казался более перспективным, чем вытягивать все из адмиралтейских бюрократов. Неприятности в Гонконге в 1911 году? Это многое объясняет. Пинестон, безусловно, был прекрасным офицером, и его с радостью приняли обратно на службу в 1914 году. Естественно, им это воспринималось совсем по-другому. Безусловно, это глубоко задело старика. Возможно ли, что убийство стало отголоском того старого дела? Казалось, прошло слишком много времени, чтобы копить злобу, но когда замешаны китайцы… Кстати, недавно Холланд вернулся из Китая. Что там миссис Эмери говорила про Холланда? Он сказал, что подойдет к Рэндел-Крофту после одиннадцати часов. А если он так и поступил?

Очевидно, что Холланда и Эльму надо брать. В любом случае их придется повесткой вызывать на следственное дознание. Он должен известить об этом следователя. Небольшое задание сержанту Эпплтону. Ридж вернулся в дом и отправил своего подчиненного с письмом. Не успел тот уехать, как зазвонил телефон. На линии был мистер Эдвин Дейкерс. Он с прискорбием и ужасом воспринял известие о смерти адмирала. По его мнению, ему самому следовало тотчас прибыть в Рэндел-Крофт. Как доверенное лицо и представитель мисс Фицджеральд он должен как можно быстрее с ней встретиться. Несомненно, она чрезвычайно расстроена печальным событием.

– Я этого не заметил, – с некоторым злорадством ответил Ридж. – На самом деле, не успела мисс Фицджеральд услышать о смерти дядюшки, как отправилась в Лондон и вышла замуж за некоего мистера Холланда. Я был бы рад, сэр…

– Что? – так громко вскричал мистер Дейкерс, что, казалось, содрогнулась телефонная трубка.

Ридж повторил.

– Боже праведный и милосердный! – воскликнул мистер Дейкерс и замолчал так надолго, что Риджу начало казаться, будто тот упал в обморок от ужаса. Вскоре мистер Дейкерс произнес:

– Это очень прискорбно, инспектор. Я потрясен.

– Это, разумеется, выглядит жестоко, – заметил Ридж.

– Жестоко? Это может нанести сильный удар по ее финансовым интересам. Кстати, где ее можно найти?

– По ее словам, они остановились в «Карлтоне», – ответил Ридж. – Мисс Фицджеральд… то есть миссис Холланд (мистер Дейкерс тихонько застонал) обмолвилась о том, что сегодня вечером они собираются в дансинг. Я был бы рад, сэр…

– В дансинг в «Карлтоне»? – перебил его юрист. – Она, наверное, сошла с ума. Не совсем уверен, о каком юридическом прецеденте может идти речь, но если мне не изменяет память, Председатель апелляционного суда разбирал дело… Боже мой! Кажется, мне придется испросить мнение Совета. А пока премного вам благодарен за то, что сообщили мне об этих событиях. Я незамедлительно свяжусь со своим клиентом, а…

– Очень на это надеюсь, сэр, и я был бы очень признателен, если бы вы уговорили ее вернуться как можно скорее. Мистера и миссис Холланд конечно же вызовут повестками, однако тем временем было бы желательно…

– Конечно! Я обязательно посоветую ей, не задерживаясь, вернуться домой.

– Благодарю вас, сэр, а я был бы рад, если бы как-нибудь мог переговорить с вами лично. Есть одна-две неувязки, которые мне хотелось бы разрешить в связи с имеющимся тут у нас документом.

– О! Да-да? – откликнулся мистер Дейкерс.

– В связи с копией завещания, сделанного Джоном Мартином Фицджеральдом в 1915 году.

– Ага! – В голосе мистера Дейкерса зазвучали настороженные нотки. – Да, понимаю. В каком именно аспекте вас интересует данное завещание?