К рыночным рядам с маринадами и соленьями Светозар добрался не сразу — отряд опять перешел на усиленный режим несения службы из-за ограбления банка — а когда добрался, обнаружил, что место пустует. Стоят две бочки, накрытые мешковиной и картоном, и укутанные полиэтиленом весы.

— Она на хуторе, на заготовках, — объяснила соседка-продавщица. — Там рук не хватает: маринуют черешню, папоротник и первую фасоль — она самая нежная. В июле вернется, а, может и в августе. Ты что-то хотел?

— Полкило черемши, — ответил Светозар, решивший, что привет деду передаст только при личной встрече.

Шалиски друг друга знали — и родню до третьего колена, не так уж их много в воеводстве было, чтобы запутаться. Но Светозар сомневался, что стоит говорить о подарке вслух. Вдруг дед нарушил какое-то неписаное правило, одарив заговоренными семенами волка? Не хотелось доставлять благодетелю неприятности. Ни дай Камул начнутся шепотки за спиной.

Жизнь текла своим чередом. Светозар с Калиной утопали в кабачках. Уже съели три сковороды рагу с томатом, зеленым луком и базиликом. Миску жареных с чесноком, переложенных кружочками ранних помидоров и щедро посыпанных рубленной зеленью. Невероятное количество оладий — просто из кабачков и из кабачков и молодой картошки. Калина приспособилась запекать «бочонки» с фаршем в духовке, выбрасывая серединки. Один раз нафаршировала кабачки творогом с зеленью, запекла, попробовала и отдала Светозару, чтобы он отнес на работу — угостить всеядных сослуживцев. Они уже добрались до супа-пюре из кабачков и запеканки в сметане, а кабачки всё не заканчивались. И Калине ни разу не захотелось тыквы. И арбуза не хотелось. И дыни. Светозар уже начал волноваться.

Волк помалкивал. Он перестал склонять Светозара к убийству после разговора с папой Васей — признал правоту старшего альфы. Однако тщательно следил за сбором информации. Светозар дважды встречался с Анджеем и в разговоре как бы невзначай расспрашивал о Сивом. Ничего утешительного или интересного Анджей не рассказал — Сивый был холост, жениться не собирался. Но и в Лисогорск наезжал не часто — Анджею нравилось выбираться к нему в Чернотроп.

Параллельно с поеданием кабачков и личным расследованием Светозар немного приподнялся по служебной лестнице — стал командиром структурного подразделения и обзавелся заместителем. Зарплата немного подросла, но и головных болей прибавилось: Светозар постоянно грызся то с медчастью, то с начальником АХО, строчил заявки на обеспечение личного состава автотранспортными средствами, средствами связи, бронетехникой, вещевым и другим имуществом. Ушлый заместитель отмораживался, вис поговаривал о переводе в северное воеводство, а командир отряда подсчитывал дни до возвращения в столицу. Рассчитывать на то, что отряд возглавит кто-то ответственный, радеющий за социальную справедливость, было нельзя, и Светозар выбивал для подчиненных то, что мог — здесь и сейчас.

Это отвлекало от ревнивых мыслей, и он почти расслабился, пока однажды, явившись со службы, не услышал, как Калина кому-то говорит по телефону:

— Я посмотрела и влюбилась. Надо что-то делать.

«Что?» — взвыл волк.

«Что-что?» — ошеломленно подумал Светозар и вошел в комнату из прихожей.

От автора: я заболела, перелома к выздоровлению пока нет, и книга начала «теряться». Подумала, что лучше ее закончить, опустив мелкие подробности, чем идея окончательно перегорит.

— А, вот! — взглянув на него, сказала в телефонную трубку Калина. — Светозар пришел. Я его на рынок отправлю.

— В кого ты влюбилась? — сухо спросил Светозар.

— В ассорти, — сообщила Калина. — Увидела у знакомой закатанные банки. Ассорти из помидоров, патиссонов и мелких огурцов. Обязательно морковку кружочками, сладкий и горький перец разных цветов, лук и чеснок. Постарайся купить желтые патиссоны, белые некрасивые. Сладкий перец желтый или оранжевый, горький — красный. Огурцы не крупнее мизинца. Моего, не твоего! Ты запомнишь или записать? Я пока помою банки и поставлю их стерилизоваться.

Калина светилась предвкушением, и у Светозара отлегло от сердца — ассорти это не сивая или белая морда, это пережить можно.

— Ты уверена, что стоит заниматься закатками? У тебя срок уже большой, день жаркий.

— Поставлю банки на второй кухне, — отмахнулась Калина. — Ты мне, главное, желтые патиссоны купи. Я хочу закатать красивое!

Прежде чем ехать, Светозар выглянул в огородик, и, надо же! На одном кабачковом кусту выросли желтые патиссоны — небольшие, красивые, точь-в-точь как Калина заказывала, на втором — огурчики, а на третьем крохотные алые помидорчики, висевшие гроздьями, как виноград.

— Иди сюда, хозяюшка! — громко позвал Светозар. — Проверяй, подходит?

Увидев разноцветную красоту, Калина завизжала, расцеловала Светозара, приговаривая, что он у нее самый лучший, самый терпеливый и самый находчивый муж в мире, сообщила, что морковка и лук у них в холодильнике есть, а вот перцы… Светозар сорвал перцы на соседней грядке и снова был расцелован — за то, что самый лучший добытчик.

Они закатали ассорти, попутно обсудив варку кабачкового варенья и отказавшись от этой идеи — Калина, подумав, сказала, что варенье наверняка будет некрасивое, и они только зря потратят сахар. В разгар заготовок Калине захотелось арбуза, и Светозар, спрятав банки под ватное одеяло, пошел проверить кусты. Огурцы, патиссоны и помидоры исчезли, хотя Светозар оставлял по паре плодов на всякий случай, зато на земле, между листьев, созрели сразу арбуз и дыня. Калина обрадовалась и ела, держа сразу два ломтя в руках — то от дынного откусывала, то от арбузного.

Они запланировали варку варенья из поздних груш, а еще Калина собралась замариновать крупные осенние сливы, но планам не было суждено сбыться. Через неделю Светозар отвез Калину в роддом и еще не успел получить в приемном покое список и ее вещи, как ему объявили, что он стал отцом.

Первенца назвали Всеславом — Калина сказала, что звучит красиво, а Светозару было почти все равно, он так бурно радовался, что, наверное, и на Акакия бы согласился, лишь бы Калине приятное сделать. Внук собрал в Лисогорске всех: и дедушку-генерала Васеньку, который прилетел из Поларской Рыбной Республики, чтобы встретить Калину из роддома с букетом роз, и бабушек, дружно поучавших молодую мать, как правильно гладить пеленки. И подразделение Светозара не осталось в стороне — волки явились под роддом и хором проорали поздравление под окном палаты.

После того, как бабушки отбыли, Светозар сказал Калине, что память у него еще не отшибло. Матушка никогда не гладила пеленки с двух сторон, только с одной, а потом складывала «конвертиком». Нечего слушать лживые речи и лишний раз напрягаться.

Папа Вася перед отъездом ошеломил Светозара так, что переваривать новость пришлось не один день. Светозар отозвал его в сторонку и предупредил, что в ближайшее время деньги отдавать не сможет — Всеслав маленький, но на него большие расходы. Папа Вася посмотрел на него с удивлением, похлопал по плечу и сказал:

— Забей! Ты мне ничего не должен. У меня денег не было. Я у Сенечки занял, расписку написал, потихоньку отдаю. Мы между собой разберемся. Еще не хватает с тебя деньги брать за квартиры, которые мы Калинушке купили.

Светозар попытался пожаловаться Калине, но та, занятая хлопотами с младенцем, выслушала его невнимательно и отмахнулась:

— Ну и пусть разбираются. Я, сколько себя помню, они все время разбираются. Не лезь, целее будешь.

Финансовое положение стало получше, на службе обходилось без проблем, а кабачки продолжали поставлять к столу то дыню, то арбуз, то тыквы — в зависимости от желаний Калины. Светозар не раз собирался зайти на рынок, чтобы передать благодарность деду-шакалу через шалиску, но Калина не ела соленья, чтобы не испортить молоко, да и времени не хватало. Маленький Всеслав начал превращаться и волк охотно с ним нянчился, таскал в зубах по всему дому, убаюкивал, укладывая себе под бок, дожидался, когда к ним присоединится белая волчица, и напевал переливчатую песню довольства: нора, маленькая стая, очаг, тыквы в кладовке, пельмени в морозилке — что еще надо для счастья?