Правда, встречались случаи, когда дом был разделен на две части, но по другим причинам. Племянница декабриста князя Оболенского, Е. А. Сабанеева, вспоминает об устройстве дома своего дедушки, князя П. Н. Оболенского, следующее: «Большой в два этажа, между улицей и домом – двор, позади дома – сад с аллеей из акаций по обеим его сторонам. Дом разделялся большой столовой на две половины: одна половина называлась князевой, другая – фрейлинская. Точно так же люди в доме, то есть – лакеи, кучера, повара и горничные, равно как лошади, экипажи, – носили название княжеских и фрейлинских». После смерти первой жены П. Н. Оболенского ее сестра, фрейлина А. Е. Кашкина, заменила детям мать, стала хозяйкой дома и пользовалась большим почетом в семье. На ее половине всегда был «парад» (притом позволительно было только строгое следование этикетным нормам, неряшливости в одежде и поведении не допускалось); в распоряжении хозяйки оказалась лучшая часть дома, где у нее всегда были посетители. Ее супруг жил скромнее, имел свои небольшие покои, над которыми была устроена антресоль для детей[20]. Мужскую половину реже посещали гости, а потому и располагалась она ближе к детям, которым не следовало вторгаться в светский, официальный мир взрослых.

Что касается взаимоотношений родителей и детей, то В. Ф. Одоевский в «Отрывках из журнала Маши» дает замечательный образец. Девочке Маше на десятилетие дарят журнал, куда она записывает все, что с ней происходит в течение дня. Мать постепенно приучает ее к хозяйству, отец учит ее географии. К родителям Маша относится с большим почтением, которое подкрепляется чтением Закона Божия; также она вдохновляется образом жизни некоторых знакомых семьи. Родители не повышают на ребенка голос, не применяют розги (например, в наказание Маше просто приказывают не выходить из комнаты). Во время урока, объясняя материал, отец использует индуктивный метод и приводит наглядные примеры – приносит детям географические карты, объясняет девочке, что история – это вроде журнала, который она ведет, но только многих людей. По мысли Одоевского, прочитав «Отрывки», дети и родители должны были последовать образцу поведения в этой семье[21].

Иерархия в семейных взаимоотношениях не подвергалась сомнению. Дети почитают родителей, младшие дети повинуются старшим братьям и сестрам. Николай I – император, то есть высший из дворян – писал в 1838 году сыну Николаю: «Люби и почитай родителей и старшего брата и прибегай к их советам всегда и с полной доверенностью, и тогда наше благословение будет всегда над твоей дорогой головою»[22]. Братья и сестры должны проявлять уважение друг к другу; старший сын имел над младшими некоторую власть. Во время прогулки молодые девушки и юноши шли впереди родителей, которые наблюдали за ними.

В семье Хомяковых сохранилось предание о том, что когда сыновья Федор и Алексей вышли из детского возраста, мать, Марья Алексеевна, призвала их к себе и торжественно объяснила свои представления о взаимоотношениях мужчины и женщины. Ее слова несколько противоречили модным настроениям того времени о свободе мужчины, но полностью соответствовали представлениям христианским о целомудрии человека. Своих сыновей она заставила поклясться не вступать в связь с женщинами до брака со своими избранницами. Молодые люди поклялись[23].

В то время как молодой человек был, как правило, свободен в своих знакомствах и распоряжении досугом, девушка полностью зависела от воли родителей. Ее должны были отличать скромность, трудолюбие, сдержанность и достоинство. В. Ф. Одоевский замечал: «Таков у нас обычай: девушка умрет со скуки, а не даст своей руки мужчине, если он не имеет счастия быть ей братом, дядюшкой или еще более завидного счастия – восьмидесяти лет от роду, ибо „что скажут маменьки?“»[24].

В 1842 году, рассуждая о нравах московского общества, наблюдатель П. Ф. Вистенгоф отмечал, что «девицы отлично образованы, читают лучших русских и иностранных писателей и следят за современным просвещением»[25]. Делая скидку на очевидную восторженность автора, следует отметить, что в XIX столетии дворянские девушки действительно стали уделять больше внимания своему интеллектуальному развитию.

От женщин требовалась более высокая нравственность духа, чувствительность и отзывчивость души, добросердечность. Им всегда надлежало соблюдать элегантность в одежде. При этом взгляды на роль женщины, а следовательно, и на идеальное воспитание девушек в обществе различались. Одни считали, что девушка должна быть украшением дома, в будущем – милой хозяйкой (прежде всего милой, а затем уж хозяйкой). Для этого ей было необходимо уметь бегло говорить по-французски, играть на фортепьяно, петь, легко танцевать – словом, быть нежным, эфирным существом. Другая часть общества придерживалась того мнения, что девушка – в первую очередь будущая мать и хозяйка дома, и для исполнения этой роли ей нужно знать, как устроено хозяйство (в доме и в поместье), быть развитой в умственном и нравственном плане (чтобы соответственным образом воспитать детей). Этой позиции придерживалась небольшая, но влиятельная часть дворянского общества: например, Елагины, Хомяковы, Карамзины и некоторые другие дворянские роды во главе с государем. В печати подобные взгляды выражали, к примеру, литератор С. О. Бурачёк, писательница М. А. Корсини.

Современные психологи отмечают, что супруги, часто не осознавая этого, при создании семьи ориентируются на модели, созданные их родителями. Стиль жизни родителей воспринимается человеком как норма, которую он стремится реализовать и в своем доме. Но поскольку у мужа и жены семьи разные, зачастую – совсем непохожие, то подспудная установка на реализацию этих моделей может привести к серьезным осложнениям в семейных отношениях[26]. Сейчас нам для решения подобных вопросов требуется помощь специалистов в области психологии, а в XIX веке избегать грубых ошибок в отношениях учились, беря пример со своих родственников, находя примеры в художественной литературе. Неплохим ориентиром служили специальные руководства.

Важнейшим «учебником» правил поведения в семье и обществе в допетровский период был «Домострой». Согласно «Домострою», главой семьи являлся мужчина, который нес ответственность за весь дом перед Богом. Жене надлежало заниматься домашним хозяйством, обоим супругам – воспитывать детей в страхе Божием, соблюдая заповеди Христовы[27]. Этот сборник был известен всему населению России, и его правила в основе своей сохранялись вплоть до начала ХX века. Как ни странно, в дворянской семье, где столь сильна была тенденция отхода от патриархальности, муж все равно оставался ее главой, жена отвечала за грамотное ведение дома, дети беспрекословно слушались родителей.

Конечно, с течением времени принципы «Домостроя» реформировались. В публикуемых советах и наставлениях все меньше места занимали принуждение и угрозы физической расправы. Например, В. Н. Татищев в своей знаменитой «Духовной», или «Завещании», которое С. М. Соловьев[28] и С. С. Шашков[29] называли «Домостроем» XVIII века, писал следующее: «По сочетании главное в твоей должности есть, еже к жене любовь и верность ненарушимо сохранить и за нею того прилежно смотреть… жена тебе не раба, но товарищ, помощница во всем и другом должна быть нелицемерным, так и тебе к ней должно быть, в воспитании детей обще с нею прилежать и, разсмотря твердое ее состояние, дом ей в правление поручить, а затем и самому неленостно смотреть»[30]. По отношению к жене надлежало проявлять кротость и снисхождение, но не быть у нее под властью. Супруги должны были выказывать друг другу уважение, вежливость, любезность, внимание. Важно было и соблюдать внешние приличия. «Доброй хозяйки должность есть: быть тихой, скромной, постоянной, осторожной; к Богу усердной, к свекру и свекрови почтительной; с мужем обходиться любовно и благочинно, малых детей приучать к справедливости и любви к ближнему, слуг и служанок содержать милостиво; пред родственниками и свойственниками быть учтивой, добрые речи слушать охотно, лжи и лукавства гнушаться; не быть праздной, но радетельной на всякое изделие и бережливой в расходах. Разврат дому есть: буде хозяйка любит слушать от слуг и служанок разные враки, а выслушав, с прибавлением сказывает оные мужу, и муж тому верит»[31].