- Банковской.

- Зачем?

- Лям тебе скину.

Впечатление, будто он мне оплеуху отвесил. Вот прям реально - будто пощёчину дал неожиданно.

Хватаюсь за ручку двери. Не поддаётся.

- Открой, пожалуйста.

Тянет руку к приборной панели. Лёгкий щелчок. Открываю дверь и выхожу. На улице солнце вовсю. И ветер прохладный. И птицы щебечут. Но не так, как на острове. Тут вообще... всё иначе. Вообще всё.

Мысленно я себе всю дорогу твердила только одно. "Не навязывайся. Не навязывайся. Не навязывайся".

Я не его круга девушка, понятно же. Да и вообще. Было хорошо. Но было. Теперь в памяти моей прекрасное воспоминание. Одно из лучших в жизни. И всё. На большее рассчитывать глупо. Я просто одна из. Бывает. Хочется плакать, но при нём я не стану. Унижаться ещё не хватала. Дома отрыдаюсь. Отрыдаюсь и успокоюсь. Впервой, что ли? На втором курсе я так ревела из-за парня, по которому сохла. Красавчик курса. выбрал в итоге не меня. Мою подругу. Дружба с ней в тот день и закончилась. Причём, по её инициативе, не по моей. Как выяснилось позже, она его ко мне ревновала. Было почему. Я его вообще женихом своим считала. Он ведь мне про свадьбу пел. Про детей. Про дом наш. Дурочка была совсем. Не знала тогда, что мужчинам не всегда можно верить. Даже когда глаза пипец какие честные.

Костя обходит машину, подходит ко мне. Запахивает, застёгивает пиджак.

- Кать...

- Открой, пожалуйста, багажник.

- Кать, позволь мне тебе денег на карту скинуть. Я же знаю, что для тебя этот лям - большие бабки.

Поворачиваюсь к нему. Внутри всё кипит.

- Кость, не унижай меня, а? Не надо так. Я тебе ничего плохого не делала.

Он угрюмо смотрит на меня, несколько раз играет желваками, затем возвращается к двери своей дорогой чёрной машины, открывает её и, наклонившись, что-то там нажимает на приборной панели. Выпрямляется, захлопывает дверь, проходит к капоту и, приоткрыв его, с лёгкостью вынимает мою дорожную сумку. Ставит на асфальт парковочного места.

Подхожу и берусь за ручку.

- Спасибо, - не глядя на него, говорю я. - Было классно.

Боковым зрением вижу, что он кивает, а затем наблюдаю, как он скрывается за машиной, садится за руль и с лёгким стуком закрывает за собой дверь. Заводится и вскоре, прошуршав покрышками по асфальту, уезжает, оставляя меня там, во дворе клуба. Того самого, в который я позавчера приехала так волнуясь. Чувство такое, будто это не я была. Точнее я, но какая-то другая.

Чудесные были два дня, но по итогу у меня осталась лишь тоска. Скребущая душу тоска. Мерзкая такая, холодная. Несмотря на тёплый солнечный день.

Забрав Чучика, который мне радуется так, будто я и есть его истинная хозяйка, я возвращаюсь в дом Женьки и, едва вымыв руки, падаю на диван и реву. Чучик вьётся рядом и совершенно не понимает, почему мне так плохо. Запрыгивает на диван и принимается доставать тыканьем носом в лицо. Лижет мне ухо, поскуливает и всячески старается обратить на себя внимание. Отмахиваюсь от него, ругаюсь и, обхватив подушку руками, зарываюсь в неё лицом.

Мой телефон полон пропущенными звонками и смсками от сестры. И я до сих пор их не читала. Просто не могу.

И вот в эту самую минуту, когда я пытаюсь просто отпустить эту ситуацию с Костей, обильно поливая слезами декоративную подушку, он принимается настойчиво звонить. Именно настойчиво. После третьего звонка я наконец усаживаюсь на диване, беру телефон в руки и, хлюпая носом, тупо смотрю на то, что на экране отображается входящий от Женьки. Звонок обрывается, я бросаю телефон на диван и иду в ванную умываться. Хорошенько высморкавшись, возвращаюсь назад и наконец-то отвечаю на новый звонок сестры.

- Да, Жень, привет.

Голос у меня премерзко плаксивый, хотя я очень стараюсь держать себя в руках.

- Катя!

Что "Катя"? Что?

- Двадцать девять лет уже как, - грустно отвечаю я на этот возглас сестры.

- Катя, ты где была вообще?!

Горько усмехаюсь, потому что перед глазами встают два заката и два рассвета, Костина улыбка и... и многое другое. И всё это - почти одновременно.

- Кать, я заебалась тебе звонить! Ты понимаешь, что я волновалась?! Сообщение, блядь, можно написать?!

Мило так разговор начался...

- Ты ещё на Бали? - как-то отстранённо спрашиваю я.

- На Бали! И ещё два дня тут пробуду. Меня другое интересует!

Молчу. Какой смысл задавать уточняющий вопрос, когда ответ и без того очевиден. Чучик падает на спину рядом со мной и я автоматически принимаюсь чесать ему пузо. Он тут же принимает мелко дрыгать ногой от удовольствия. Придурошный, но очень милый и забавный пудель.

- Как так получилось, что у меня пропущенные от тебя и от Кости практически в одно и то же время, а потом вы оба - оффлайн на два дня? А? Ты скажи мне, как есть!

Снова тихо усмехаюсь.

- О каком Косте речь?

- Ты дуру-то из себя не изображай! О том самом Косте! Мне уже сообщили, что ты с ним в Турцию умотала.

- Не уматывала я с ним в Турцию, - устало отвечаю я.

- А куда?

- Кать, - стараясь справиться с новым острым приступом тоски, практически безразлично говорю я, - ты когда меня в аферы такие впутывать ещё соберёшься, ставь в известность, что да как. А то ведь потом противно. И от себя дуры и от тебя - лисы.

- Это я - лиса?! - искренне и горячо возмущается она. - Я?! А может ты?! Ты зачем с мужиком моим замутила?!

Странные претензии. Особенно с учётом того, как я оказалась в клубе и того, что Женя вообще-то замужем за совсем другим мужчиной.

- Вообще-то, когда мне выпала эта карта...

- Какая, нахуй, карта?! - злобно перебивает меня Женька.

- Ну, эта... "Тайная буква"...

- Так...

- Костя кипел от бешенства. Знаешь, из-за чего?

- Ну и?

- Из-за того, что ты не приехала, куда обещала. А ещё из-за того, что он не мог до тебя дозвониться.

- А как бы я ответила на звонок, когда у меня Серёжа весь день под боком?! - взрывается сестра. - Как?! Что, нельзя было написать?! Ты-то могла?! Ты-то могла написать, что да как?!

Могла ли я тогда написать? Фиг его знает. Может и могла. Из машины. По дороге в аэропорт. И что бы это изменило?

- Бля, Кать, я хуею с тебя... Ты вообще понимаешь, что натворила?

- Я ничего не творила.

- А вот и нет! - новый приступ бешенства. Прям хочется разговор отключить. Затрахала уже орать на меня. - А вот и нет! Натворила!

- И что я натворила? - устало интересуюсь я.

- Да ты вообще понимаешь, кто он такой?! Ты статус его понимаешь?!

- Угу.

- Что "угу"?! Ты просто так вот взяла и жахнула всё, что я делала месяцами!

Ещё раз горько усмехаюсь.

- Ты про измены мужу? - иронично спрагшиваю я.

Мне даже удивительно, что я как-то успокоилась во время этого эмоционального разговора. Индифферентность какая-то. Будто и не со мной всё.

- Катя... Я тебя просила просто меня подменить... Чтобы меня на миллион не штрафанули.

- Я подменила, - холодно отвечаю я.

Молчание в ответ. Не знает, видимо, что сказать.

- Я знать не знала, - добавляю я, - что владелец этого клуба для богатых - твой любовник. И мне вообще непонятны твои наезды. Я тебе звонила, когда от страха писалась, а ты трубку не брала. А теперь вот орёшь на меня. Знаешь, Жень, я многое узнала о тебе такого, чего раньше даже предположить не могла. Наверное, когда мама с папой мне тебя снова в пример поставят, меня смех разберёт.

- Сука ты, Кать. Так ты за добро платишь? Ты знала, что он мой мужик - и вот так со мной поступила?

- Как поступила-то?

- Ты, блядь, идиотку-то из себя не строй? Забеременела от него, да? Решила деньжат захапать? Ты знаешь, что я его люблю?

Вот тут мне становится откровенно смешно.

- Чё ты ржёшь-то?! - снова взрывается она. - Чё ты ржёшь?!

- Я не ржу, - говорю я. - Я смеюсь. Если он - твоя любовь, то кто тогда - твой Сергуня?