– Откуда же Ритка об этом узнала?

«Откуда про все эти подробности узнала соседка? – подумала Кира. – Она же на первом этаже живет, а Прялкины на четвертом».

– Так Ритка на работу Мишке позвонила, а ей ответили, что он уехал, – с готовностью прояснила ситуацию соседка с первого этажа, – а куда уехал, не сказали. Ритка тогда давай настаивать, чтоб признались, куда он подевался, а они ей в ответ: мы, мол, не знаем, где он с красивыми девушками разъезжает. Должно быть, пошутить хотели, да только она не поняла.

– Да разве ж она шутки понимает? Я ее даже никогда улыбающейся-то и не видела. Ой, да было бы кого там ревновать-то! – поставив сумки на землю, всплеснула руками соседка со второго этажа.– Он же ее на полголовы ниже!

– Ну, рост в таких-то делах может совершенно никакой роли и не играть, – авторитетно усмехнулась соседка с первого этажа. – Там, может быть, совсем другое обстоятельство значение имеет. Вон, в двадцать восьмой квартире раньше Дина Сергеевна жила. От нее муж однажды ушел, так она на следующий же день принялась его возвращать: стала с утра до ночи в автобусе с ним ездить – он водителем у нее работал. В шесть утра на остановке как сядет на заднюю площадку с ребеночком на руках – их Юрке тогда годика два было, – так до конца смены и ездит.

– Почему на заднюю площадку? – удивилась соседка со второго этажа.

– А чтоб он, когда в зеркальце глянет, так сразу ее с дитем и увидел. Через неделю домой вернулся. Совесть не выдержала такой пытки. И все, больше уходить даже и не пытался. Правда, он ей потом всю жизнь изменял, но она ему все его выходы налево прощала. Я у нее как-то спросила, как это она все это терпит, так она мне призналась, что уж очень он в постели хорош.

Соседку со второго этажа настолько потряс этот убедительный аргумент, что она даже не нашлась ничего ответить.

– Нет, на этот раз точно развелись, – уверенно произнесла соседка с первого этажа. – Мне Зоя Михайловна в прошлый раз сказала, еще один развод – и она больше с места не двинется. Ей уже семьдесят шестой пошел, а она за этот год уже три раза переезжала. Она и сына предупредила, если он вздумает опять разводиться, то пусть ее сразу на кладбище везет.

– Ну и ну, – покачала головой соседка со второго этажа. – Да, теперь уж окончательно разошлись.

Тут грузчики наконец-то справились с диваном, и Кира вошла в подъезд.

По запаху пирога, который бабушка обычно пекла с джемом из черной смородины, и по уверенному голосу, отчетливо слышавшемуся даже в прихожей, Кира сразу же поняла, что у бабушки в гостях ее давняя приятельница Вера Максимовна Лукомская.

– А вы, моя милочка, в курсе того, что дочь Анны Петровны ушла из школы, где преподавала математику, и решила, как это сейчас модно, открыть свое дело? – донеслись до Киры, переобувавшейся в коридоре, слова Веры Максимовны, в интонации которых звучало несомненное сомнение в успехе дочери Анны Петровны.

Кира мысленно представила себе, как Вера Максимовна в этот самый миг отставляет в сторону чашку с чаем и поджимает краешки своих накрашенных губ.

– Не знаю, не знаю, что из этого получится. Я, конечно, понимаю, что поднимать двоих детей после развода нелегко, но стоило ли менять свою должность, хоть и с небольшой, но гарантированной зарплатой, на право быть владелицей отдела нижнего белья, пусть даже это белье самого лучшего качества? – снова послышался голос Веры Максимовны. – К тому же прямо напротив нее два дня назад открылся отдел нижнего белья. И тоже женского. Как мне сказали знающие люди, открыл его какой-то отставной полковник. Да-да, и сам за прилавок встал. Нынче, дорогая моя Нина Григорьевна, действительно, как поется в песне, пришли другие времена.

– И что же, этот полковник так хорошо разбирается в женском нижнем белье? – вздохнула Кирина бабушка.

– Ну, об этом я вам пока ничего сказать не могу, но одна моя приятельница – она раньше заведовала комиссионным магазином – уже дважды консультировала его по поводу оформления витрины, – многозначительно понизила голос Вера Максимовна.

Вера Максимовна относилась к той категории женщин, которые считают себя непревзойденными знатоками в вопросах семьи и брака, а потому могут уверенно не только рассуждать на эту тему, но и делать безапелляционные выводы. От пристального взгляда Веры Максимовны никогда не ускользало ни одно важное событие, случавшееся в Болотинске. Вера Максимовна до выхода на пенсию руководила отделом кадров в администрации города и не раз намекала Нине Григорьевне, что благодаря оставшимся у нее связям могла бы пристроить внучку подруги на какую-нибудь должность. «И светло, и чисто, и начальство рядышком, а значит, вовремя заметит и отметит», – не раз твердила Нине Григорьевне практичная Вера Максимовна, но Кира всегда отказывалась от столь заманчивого предложения. Ей не хотелось, чтобы бабушка хоть чем-то была обязана Лукомской.

– А вот и Кируся! – пропела Вера Максимовна, когда Кира зашла к бабушке в комнату, чтобы поздороваться с гостьей. Кира терпеть не могла, когда Вера Максимовна называла ее Кирусей. Ее так и подмывало сказать что-нибудь едкое в ответ, но ради бабушки она сдерживалась. – Ты еще не завела себе мальчика?

У Веры Максимовны была привычка называть всех мужчин, невзирая на их возраст, мальчиками. У Киры, не любившей Веру Максимовну, на языке так и завертелся ответ, что завести можно кота или собачку или еще какое-нибудь домашнее животное, но она вновь пересилила себя и вежливо произнесла:

– К сожалению, в наши дни на всех мальчиков не хватает.

– Еще бы! – воодушевленно воскликнула Лукомская. – Поэтому надо хорошенько постараться, чтобы раздобыть его, милочка! А в нашем городе, как ты сама знаешь, сделать это не так-то уж и просто!

«Милочка» – это было еще одно любимое слово из лексикона Веры Максимовны. И если мужчин она называла мальчиками, то всех женщин, опять же независимо от их лет, звала исключительно милочками.

– Да и где же в твоей редакции отыщется приличный мальчик? – не унималась Вера Максимовна. – Вот послушалась бы меня, милочка, так уже давно имела бы на примете мальчика не только с квартирой, но и с машиной…

– Спасибо, но я пока могу обойтись без мальчика, даже если у него нет никакой машины, – прервала Веру Максимовну Кира, стараясь закончить неприятный разговор, но своей фразой только подлила масла в огонь.

– Обойтись?! – с удвоенной энергией вскричала Вера Максимовна. – Но ведь тебе уже скоро двадцать пять! А когда же ты детей заводить собираешься, интересно мне знать, милочка?

– Вот как исполнится двадцать пять, так сразу и заведу, причем двойню, а может быть, даже и тройню, – сказала Кира и, поцеловав бабушку, вышла из комнаты.

«И как бабушка может дружить с Верой Максимовной? – уже не первый раз задала себе давно занимавший ее вопрос Кира, направляясь в кухню. – Я бы никогда не выбрала себе в подруги такую неприятную личность. Единственное, что можно записать в плюс Вере Максимовне, так это то, что она с завидным постоянством поздравляет бабулю с каждым праздником, а также навещает ее после случившегося несчастья». Вера Максимовна действительно чаще всех остальных подруг Нины Григорьевны наведывалась к ней в гости, особенно после того, как Нина Григорьевна сломала лодыжку на правой ноге. И хотя гипс был уже давно снят, нога у Кириной бабушки продолжала болеть, так что ходила она с трудом и при помощи трости.

В кухне Кира включила чайник. Пока он грелся, она решила позвонить своей подруге Светлане Деминой. Светлана после окончания юридического института работала следователем.

– Светик, ты не могла бы посвятить меня в дело о махинациях директора спортивной школы? – произнесла Кира, доставая из шкафа чайную чашку.

– Кузечка, ты стала интересоваться преступлениями? – удивилась Светлана.

– Нет, просто Мальвина поручила мне написать статью.

– Так! – воскликнула Светлана. – Значит, ты пошла на повышение! А почему я ничего не знаю о столь знаменательном событии?