- Это я, это я во всем виновата... я его не выслушала... да и не могла... не могла я...
- Нет, Соня, нет... ты не виновата... ты стала жертвой преступников и подонков, крепись... - старался поддержать девушку Семен.
Хотя самому хотелось рыть землю, насыпанную вокруг свежевыкопанной могилы. Душа стонала от боли и захлебывалась от слез, а еще больше - от вопиющей и жестокой несправедливости. Вчера Семен пытался самому директору мореходки Виктору Кораблеву объяснить, что в действительности произошло на новостройке, что его друг, как истинный моряк и мужчина, защищал честь любимой девушки и не мог он быть пьяным. Но руководитель, подключив к разговору замполита Галину Суворову, заявил, что советские правоохранительные органы не могут ошибаться, а Семен преступно подвергает сомнению их авторитет. Затем жестко отругал его. Мол, тому дружба с нерадивым курсантом не позволяет объективно взглянуть на "факты". А Галина Суворова, внеся свою воспитательную лепту, строго заключила, что Александр своим преступлением "запятнал доброе имя мореходки".
"Как же это?.." - застонал Семен, когда гроб с телом Александра опускали в могилу. Вдали послышался гудок судна, как салют парню, который ради флотского будущего прибыл в этот жестокий для него город.
- Все, ребята, нам пора, - тихо сказал мастер. - Пусть земля ему будет пухом...
"Со святыми упокой, Христе, душу усопшего раба Твоего Александра..." - мысленно произнес запомнившуюся ему после похорон деда молитву Семен.
- Я хочу, я хочу туда, к нему... - забилась в истерике Соня.
- Соня, нужно жить, жизнь только начинается... - говорил Семен девушке все, что приходило ему на ум, хотя и сам не верил своим словам, звучавшим фальшиво.
Соня его не слышала. И Семен, убитый горем, простился только с ее бедной матерью и поплелся за толпой ребят.
В мореходке юноша написал письмо отцу Павлу с просьбой совершить отпевание над рабом Божьим Александром. Только вера в Бога, письма от Оли и защищали его от крайнего отчаяния и апатии ко всему. В свободное время, чтобы не завыть в кубрике, он отправлялся в увольнение. Но на кладбище к могиле Александра идти не решался - боялся, что там душа и вовсе разорвется от боли. Только бродил одиноко по берегу моря, смотрел в серую беспросветную даль Балтики и раздумывал о жизни. Он после потери друга, после случившегося с Соней на голову повзрослел. Романтика, которая ослепляла его розовым светом, утонула в суровой действительности моря житейского.
Семену, как никогда, хотелось оказаться рядом с Олей. Но это было невозможно... А предстоявшие три года службы в военно-морском флоте казались целой вечностью ему, испытывающему непреодолимое душевное одиночество. "Нужно обязательно попасть в армию, на два года, а после службы устроюсь на гражданский флот, на плавбазу, и Олю с собой возьму", - борясь с пессимизмом, раздумывал юноша. Эта мысль так понравилась ему, что он с ней уже не расставался. Однако с Олей своим планом Семен не поделился - решил осчастливить ее судьбоносным сюрпризом.
6
В родном Шляховом Семена на военную службу провожало бы чуть не все село. Звучали бы песни "Через две зимы", коронная украинская "Провожала маты сына у солдаты". Служивые в прошлом мужики и парни поведали бы о своих армейских подвигах, шумной толпой провели бы до крытого грузовика, продолжая наставлять под плач гармошки... А здесь перед призывом только трое ребят разделяли с ним тоску. Еще до ухода в военкомат, поднявшись ни свет ни заря, Семен устремился на кладбище. Приближаясь к могиле друга, он не поверил своим глазам. Там в рассеивающихся сумерках, склонившись над немым холмиком, как плакучая ива, стояла Соня.
- Лучше бы я вместе с ним... - сказала она вместо приветствия.
- Соня, его душе от таких слов очень тяжело. Саша говорил, что ты крещеная... Давай-ка вместе будем молиться, чтобы Господь удостоил его рая...
- Его больше нет... - казалось, не слыша собственных слов, говорила поникшая девушка.
Семен, проглотив горький комок, вдруг подумал о крестике и ясно вспомнил слова отца Павла: "Подаришь близкому убитому горем человеку". Он дрожащей рукой вынул из нагрудного кармана черный мешочек и извлек из него находившийся вместе с подаренным священником свой новенький серебристый крестик. Призывник его поцеловал и протянул девушке:
- Соня, возьми этот крестик. Лучше повесь у сердца. Пусть он напоминает тебе о Боге. Молись Господу, проси для Саши небесного царства. Молись своими словами. Он тебя услышит... и Саше будет хорошо.
- Спасибо... - еле слышно сказала она.
А на крестик, который девушка рассматривала, капнули слезинки. "О, Господи, я не могу прийти в себя, все внутри перевернулось, а каково ей..." - разделяя горе девушки, думал Семен. Он перекрестился.
- Крепись, Сонечка, крепись... - только и смог выдавить из себя бывший курсант, собираясь уходить. - Мне в военкомат...
- Он тоже должен был идти туда... с тобой...
Девушка припала к широкой груди Семена, словно пытаясь за ней укрыться от ужасной реальности. Она заплакала навзрыд, изливая всю скопившуюся горечь. Ее слезы стекали не только на форменную фланку курсанта - они просачивались в самое сердце.
- Крепись, Сонечка, все будет хорошо, - шептал Семен, кусая губы.
- Иди, Сема, иди, спасибо, - отпрянув от парня, молвила девушка. - Иди, а то опоздаешь, - просила она и, к удивлению Семена, перекрестила его.
- Держись, моя хорошая...
Юноша поцеловал Соню, как родную сестру, в холодную влажную щеку и ушел, не оборачиваясь. Он уже не мог больше сопротивляться слезам. Весь мир затуманился, даже потускнел лучистый рассвет. И только у самой мореходной школы он как-то смог взять себя в руки...
В военкомате Семену, как он считал, повезло. Ибо там чуть раньше флотского офицера появился армейский майор, который стал приглядываться к крепким ребятам для набора в сержантскую учебную часть. Семен сам вызвался и вскоре был включен в список будущих солдат. Еще каких-то пару месяцев назад он бы замертво упал, если бы ему официально сообщили, что пойдет служить в армию, а не на флот. Но ради любимой девушки, разлука с которой становилась все тягостнее, он решил на два года расстаться с морем, чтобы снова вернуться к нему, но уже "изнеженным любовью" мужем Оли.
