- Давай-ка зайдем к отцу Павлу, возьмешь благословение на учебу, на новую жизнь, - сказал тихо сыну Захар.

  - Не знаю... - робко повернувшись и посмотрев на широкие окна сельсовета, прошептал Семен. - А-а они в мореходку не напишут?

  - Господь не допустит. Идем.

  Семен, взглянув еще раз на храм, последовал за отцом к небольшому белому домику, что ютился рядом с церковью. В прихожей их встретил седоволосый худощавый священник.

  - Проходите, проходите, мои дорогие, - пригласил он. - Наслышан, наслышан, Сема, о твоей мореходке. Хорошее дело. А почему ты в черных очках?

  - Да это у меня... - несмело начал Семен и снял "маскировку".

  - Настоящий моряк у тебя, Захар, - засмеялся игумен Павел. - Ничего, ничего, бывает... - А подойдя ближе к Семену, продолжил: - Ты, родной, не просто поступаешь в мореходку. Ты начинаешь новую взрослую жизнь. Рядом не будет ни папы, ни мамы, и многие решения тебе придется принимать самостоятельно. Знай: главное - всегда оставаться православным человеком и никогда не терять свое достоинство. Не делай никому того, чего себе не желаешь. Многие испытания у тебя впереди. Ведь неспроста говорят: кто в море не бывал, тот горя не видал.

  - Да я ему не раз об этом рассказывал, сам четыре года на эсминце служил, - не сдержался Захар.

  - Значит, ты, Сема, знаешь, какую дорогу избрал. Благослови тебя, Господь, - молитвенно сказал отец Павел и перекрестил юношу. - Помоги, Господи, вам в дороге.

  ***

  А дорога была неблизкой: Броды, Вильнюс, Калининград. На Южном вокзале столицы бывшей Восточной Пруссии Семен с отцом направились к кассе, чтобы взять билеты до конечного пункта - города Балтиморска. Там колыхалась извилистая разноцветная очередь, в хвосте которой остановились путники. Вдруг к ним подошел крепкого телосложения, одетый в широкие черные брюки и темно-синюю трикотажную кофту юноша с перебинтованной головой.

  - Твой друг по несчастью, - прошептал на ухо Семену отец.

  Что-то еще намеревался добавить Захар, но из середины очереди отделилась худощавая пожилая с добрыми глазами женщина. Она, поглядывая сочувственно на парня с покалеченной головой, обратилась к молчаливой толпе:

  - Люди добрые, пропустите афганца, он заслужил...

  "Афганец" хотел что-то возразить, но его покровительница уже бесповоротно организовала ему путь к узкому окошку кассы. Парень, засмущавшись, протянул потертый рубль. Тут кассир громко спросила, кто еще до Балтиморска, а то электричка скоро отправляется. Захар с Семеном прильнули к узкому окошку.

  - Я билет дам только сыну, у него документ... вызов, а вам, отец, туда нельзя - город закрытый, - объявила усталым голосом женщина.

  - Как? - отец смотрел то на кассира, то на сына.

  В его глазах Семен впервые увидел слезы и растерянность.

  - Ничего, папа, я сам доеду, - успокаивал Семен отца, а у самого по душе пронесся холодный балтийский ветерок, и он понял, что самостоятельная жизнь началась...

  2

  Перед растянувшимся в длину двухэтажным краснокирпичным общежитием мореходной школы, к которому примыкал такой же учебный корпус, выстроились в одну волнистую шеренгу новые курсанты. Всех их позвало сюда море, которого большинство парней и в глаза не видели. Перед будущими мореходами остановились в выглаженной форме капитана гражданского флота высокий и статный пожилой директор мореходки Виктор Кораблев и не обремененный годами, тучноватый, одетый в неопрятный серый цвета хмурого неба костюм преподаватель производственного обучения Максим Чижов.

  Среди юношей выделялись стоявшие вместе два парня: Семен Селянко и его новый знакомый Александр Руль. Не столько привлекали внимание их крепкие фигуры, сколько ссадина под глазом первого и перебинтованная голова второго - уже знакомого читателю "афганца".

  - Настоящие морские волки к нам пожаловали! - улыбаясь, воскликнул Максим Чижов.

  - Здесь не радоваться, а взять на заметку нужно... - сердито одернула коллегу подошедшая худощавая бальзаковского возраста женщина - замполит Галина Суворова. - Я сразу хочу предупредить: мы этого не потерпим. Комсомольцы не должны ходить с синяками и ссадинами. У нас сразу привыкайте - военная дисциплина.

  - Ничего, ничего, с кем не бывает, из таких потом вырастают хорошие и настоящие моряки, - сказал по-отцовски директор.

  Он тепло и душевно поведал о мореходной школе, о том, скольких замечательных советских покорителей морей и океанов помнят ее крепкие стены. Ребята, слушая, ловили каждое его слово и радовались, что их обуреваемые мечтами сердца наконец нашли "свою гавань". Когда Виктор Кораблев закончил речь, взяла слово Галина Суворова. Она говорила о решениях партии и комсомола, обращенных к молодежи, о дисциплине, впрочем, о том, что вчерашним выпускникам набило оскомину на школьных линейках и политинформациях.

  - У тебя что случилось? - тихо спросил Семен соседа.

  - Одноклассника избивали четверо, а я заступился.

  - А у тебя откуда такая красота? - поинтересовался Александр.

  - Свою девушку защищал, - сказал Семен.

  - Вы только посмотрите! - вдруг прервала пылкий диалог ребят замполит. - Я говорю о последних важнейших решениях... а они, представьте себе, разговаривают...

  Виктор Кораблев приблизился к Галине Суворовой и тихо сказал: