Десять дней каникул пролетели, словно десять минут. Прощаясь с Семеном у ворот, Оля будто провожала его не в мореходку и даже не на предстоящую воинскую службу, а на войну - прижалась к нему крепко и долго не отпускала, увлажняя плечо слезами.

  После расставания Семен, сопровождаемый родителями, шел молча - тяжелый ком застрял в горле.

  - Оля тебя, сын, очень любит, - утирая слезы, нарушила тишину мать. - Она тебя обязательно дождется.

  - Да, хорошая девушка, - сказал отец. - Она, я вижу, сама с тобой готова отправиться хоть на флот, хоть на край земли.

  Семен вздохнул и улыбнулся, окинув родителей благодарным взглядом.

  На несколько минут, которые оставались до отправления автобуса, юноша в флотской форме, на этот раз не обращая внимания на смотревшие на него широкие окна сельсовета, забежал в дом отца Павла.

  - Нелегкое время наступает для тебя, мой родной, - сказал с болью священник. - Но ты помни мои слова: всегда в трудные часы испытаний молитвенно обращайся к Богу, никогда не забывай, что ты православный христианин, живи по-Божьему и Господь будет с тобой. - А о чем-то подумав, попросил: - Подожди, Сема, я сейчас...

  Игумен Павел засеменил в другую комнату и вскоре вернулся, держа на ладони небольшой потускневший крестик с отломленным ушком.

  - Он мне особенно дорог - прошел со мной всю войну, а точнее, я с ним, - голос священника тревожно задрожал. - Я хочу тебе, будущему воину, его передать.

  - Так у меня, батюшка, уже есть крестик, - сказал Семен, приложив руку к сердцу, у которого в нагрудном кармане хранилась святыня.

  - Ты свой вскоре подаришь близкому, убитому горем, человеку, а этот, мой подарок, возьми себе.

  От такого откровенного пророчества по крепкой спине курсанта пробежали мурашки. "Но ведь у Саши, как и у меня, есть крестик. Тогда кому?.." - недоумевал он. И, принимая святыню, клятвенно произнес:

  - Спасибо, отец Павел, я не забуду Ваших наставлений, Ваших слов.

  Настоятель благословил Семена, а юноша заметил в уголках его глаз слезинки...

  Прибыв в мореходную школу, Семен с нежностью вспоминал встречи с Олей. Радостным приехал со своей малой родины и Александр. Он был полон неугасающих надежд. Семен и его верный друг не могли допустить и крохотного предположения, что вскоре жизнь пойдет вовсе не так, как они планировали и представляли ее - безоблачной.

  5

  Смягчая холодное и сырое дыхание Балтики, пришла весна. С каждым днем все теплее и ярче светило солнце, растаял снег. Природа воспрянула, встречая самую прекрасную и цветущую пору. Семен и Александр старательно и жадно продолжали постигать азы морского дела: устройство, электрооборудование судов, основы судовождения, другие удивительные дисциплины. По-прежнему благосклонно протекала их личная жизнь. Но вот, как внезапная черная туча на светлом небосводе, душу Александра затмило известие: умерла бабушка - единственно родной человек. А после похорон он думал, что выпил полную чашу горя, не подозревая, насколько она глубока...

  Через пять дней Александр вернулся из Белоруссии в мореходку. Подавляя скорбь предвкушением встречи с Соней, он поспешил к ней. Семен, выразив глубокое соболезнование другу, сел писать письмо Оле. А когда уже заклеивал конверт, то в кубрик тихо вошел Александр. Он молча сел на кровать и смотрел в окно мутными и даже какими-то мертвыми глазами. А на лицо его словно лег недавно растаявший снег. Губы и руки Александра дрожали. Семен прильнул к другу.

  - Саша, в чем дело?.. - тихо поинтересовался он. - Хотя давай-ка выйдем на улицу. Там поговорим.

  Александр, как бездушный зомби, последовал за Семеном. Друзья преодолели метров пятьдесят по зеленевшей первой травой территории мореходки и остановились у старой невысокой березы. Александр наконец с трудом сказал:

  - Соню изнасиловали... три дня назад. Мать сказала. Соня заперлась в комнате... Никого не хочет видеть...

  Его глаза утонули в слезах горя и отчаяния. Семен до скрипа сжал кулаки.

  - Кто они?.. - сквозь зубы спросил он, боясь, что сам закричит в истерике.

  - Знаю только, что двое подонков - сыночки неких высоких начальников. Они признаны невиновными... Даже суда не будет... Но... но они от кары не уйдут...

  - Саша, ты что задумал? Этого не надо. Лучше попытайся встретиться с Соней, поддержи ее, а то чего доброго... В таком состоянии. Давай лучше пройдемся к морю...

  - Да будь проклято это море! - посмотрев на запад, молвил искривленными от гнева губами Александр. - Там, на берегу его, этого моря, все и случилось... Соня, когда я был в Белоруссии, видимо, прогуливалась по нашим местам, по следам нашего счастья. А теперь и следов не осталось. Теперь все позади... Они, грязные, к ней, к ней, чистой... У-у...

  Александра залихорадило. Он ухватился, будто теряя равновесие на краю пропасти, за отвислую толстую ветку березы и оторвал ее, сам того не заметив.

  - Саша, успокойся, ты же говорил, что мы моряки, мы все сможем преодолеть...

  - Но как? Бабушки нет... А тут эти уроды с Соней... - он приложил зажатый кулак к сердцу. - Все здесь горит огнем. Будто нож воткнули... Ничего, ничего, - грозно молвил Александр, посмотрев в сторону города. А немного поразмыслив о чем-то, вдруг выдавил из себя: - Сема, я еще раз схожу, туда, к Соне.

  - Может, я с тобой?

  - Нет, ты лучше меня прикрой, если что... - попросил Александр и быстро удалился.

  Он снова переступил порог родной для него квартиры, где поселилось безутешное горе. Соня в свою комнату его не пустила, оградившись от всех и всего. Курсант, разделяя боль исстрадавшейся матери, спросил, где живут насильники. Та, стоя у окна, за которым начинал сеяться сумрак, указала дрожащей рукой на соседний двор и еле проговорила: