Так вот, я собиралась использовать тонкую полоску бумаги вокруг собственного запястья только в крайнем случае – если обманщица в облике погибшей невесты не захочет сотрудничать добровольно, когда мы ее найдем до встречи с Эндрю. Я хотела разрушить всю ее маскировку в один миг, чтобы просто показать девушке, что ее усилия напрасны. Думала сделать это в номере, куда мы с мамой намеревались ее пригласить.

Увы, все пошло не по плану. Я сама виновата, надо было соображать быстрее и четче, принимая во внимание то, как хорошо в моей памяти отпечатались способности Эдвина к гибким саморазвивающимся интригам.

Жаль, что расплачиваться за мою ошибку придется не только актрисе, которая не так уж невинна, но и, самое главное, дяде. Которому сейчас я причиню боль.

Амулет вокруг запястья, повинуясь команде, вспыхнул, опалив кожу несильным жаром. А девица, цеплявшаяся за своего спасителя, отчаянно взвизгнула.

Я зло улыбнулась, наблюдая, как ее внешность мгновенно лишается нежной миловидности. Поплыл овал лица, кожа оказалась не такой уж светлой, а на щеке и вовсе проступила оспинка. Глаза невинного олененка внезапно стали напоминать рыбьи, выпученные и бездушные. Исчезли распахивающие взгляд перламутровые капельки теней. Губы тоже лишились пухлости и влажного блеска.

Дядя аж отшатнулся, обернулся ко мне.

– Даме нужна помощь, – жестко проговорила я. – Мэм, я настаиваю.

– А? – только и успела пискнуть она.

Воспользовавшись тем, что дядя отступил, я втиснулась между ним и мошенницей. Злость придала мне сил, и я с неожиданной для себя ловкостью выдернула женщину из кресла. Дальше было проще простого. Я приобняла ее, под заботой маскируя один из вариантов болевого захвата, показанного мне папиным помощником.

Мошенница пискнула, попыталась отстраниться. Пришлось чуть надавить, и она с непритворными слезами моментально сдалась, позволяя увести себя в комнату.

– Мне приказали, – лепетала аферистка, пока мы поднимались по лестнице. – Заставили. Шантажировали! Леди, пощадите, у меня маленький ребенок, и он болен, это была вынужденная мера!

Я бы даже поверила, честно. Если бы не столкнулась с этой хищной рыбкой в прошлый раз. Как искусно она играла сначала беспомощную нежную деву, потом болезненную и грустную супругу, а после и безутешную вдову! Я тогда даже секунды не сомневалась в том, что она искренне горюет. Вся неприглядная изнанка подлой аферы раскрылась позже и совершенно случайно.

Кстати, про ребенка тварь не врет. Он у нее действительно есть. И действительно болен. Вот только беспутной мамаше на это наплевать. В прошлой жизни мисс Эвия Кокс, так зовут эту особу, не торопилась даже сообщить дяде и нам, что мальчик существует. А также не удосужилась рассказать, что уже один раз вышла замуж. И муж ее жив. Он как раз и занимается лечением больного ребенка, которым негодяйка пытается сейчас заслониться от заслуженных тумаков судьбы.

– Мелани? – Мама очень удивилась, когда я буквально силком втолкнула в ее комнату потерявшую все перышки актрису. – Кто это?

– Это, – мрачно поведала я, – доказательство того, что наши предположения насчет некоего джентльмена, сумевшего уговорить свою хозяйку, полностью подтвердились. Мало того что он по-прежнему не хочет оставить нашу семью в покое и претворяет в жизнь свой план, так еще и решил форсировать события, раз я оказалась умнее и ловчее, чем он думал.

– Так. – Долго объяснять ничего не понадобилось. Тем более что актриска погорелого театра немного опомнилась и открыла рот, чтобы завопить на всю гостиницу. Она явно сообразила, что еще ничего криминального не совершила, ну мало ли как накрасилась, это не запрещено. И готовилась обороняться.

Но заорать она не успела, потому что моя мать соображает даже быстрее, чем я. И крик захлебнулся в скомканном шарфе, которым старшая леди Тейл без всяких церемоний заткнула рот мерзавке.

– Здесь убить мы ее не можем, – задумчиво протянула я. – В холле были свидетели.

– Чушь, – отмахнулась мама и создала иллюзорную копию мерзавки. – Проводим до холла, попрощаемся… А с настоящей обстоятельно побеседуем, но не здесь, а, например, в одном из старых портовых бараков. Оттуда и на корм рыбам тащить недалеко.

Мошенница, успевшая частично избавиться от шарфа, чутьем крыски сообразила, что кричать – идея не просто скверная, а очень-очень плохая, лишь заскулила:

– Госпожа, смилуйтесь! У меня маленький ребенок больной. Мне приказали найти капитана Тейла и попросить помощи в розыске моего родственника, офицера из армии генерала! Клянусь, ничего больше!

Мы с мамой не стали перебивать мерзавку. Пока она, давясь словами, охотно изливает на нас поток правды, густо замешанной на лжи, пусть говорит – вытянуть из нее остальные сведения будет легче.

Размазывая слезы по лицу, она тем не менее расчетливо давила на жалость и косилась на дверь, за которой остался дядя.

– Ну-ну, пой, птичка, пой, – подбодрила ее мама. – А мы послушаем. И поскольку моего деверя здесь нет, свои фокусы можешь даже не расчехлять. На нас не подействует.

Эвия подавилась очередным лживым нытьем и с искренним ужасом уставилась на мою мать. Я только головой покачала – вот вроде бы просто интонация и пара слов, а ужаса старшая леди Тейл нагнала качественно. Даже мне на секунду стало будто бы чуточку не по себе.

– Риона?! – В закрытую дверь вдруг постучали. – Мелани? Что происходит? Эндрю, что ты делаешь у порога с таким лицом?

– Все в порядке, дорогой, – чуть повысив голос, откликнулась мамочка. – Забери своего брата и идите закажите нам завтрак. Мы скоро спустимся. Всего лишь маленькие чисто женские секреты!

Все это мама проговорила, задумчиво крутя в руках щипцы для завивки локонов. Простолюдинки на островах нагревали такие с помощью углей, леди побогаче и познатнее – магией, используя артефактную печать на рукояти. Достаточно было активировать ее тонким потоком силы, и щипцы раскалятся до любой температуры.

Вот и сейчас они начали медленно краснеть – кажется, мама слегка перестаралась, вливая силу не тоненькой струйкой, а полноценным потоком.

– Смотри, Мелани, какая интересная игрушка, – сказала она, недобро улыбнувшись актрисе. – Чуть не рассчитаешь с количеством магии – и спалишь не только волосы, но и все лицо. Особенно если рука неловко дернется. А ты знаешь, что у тех, кто много врет, руки постоянно трясутся?

Я только кивнула. Честно говоря, не ожидала такого от мамы. Нет, я понимала всегда, что она не кисейная барышня. Она воин, она сражалась и убивала, и вообще… но все равно.

Зато крыска-актриска впечатлилась гораздо сильнее и попыталась изобразить обморок.

Опустилась она не куда-нибудь, а на краешек мягкого кресла и лишь откинулась на подлокотник. Вскочить, несмотря на свой сомлевший вид, сможет молниеносно.

Ну, если дополнительно не зафиксировать магией. Без той же сети, какую использовал Эдвин, это сделать трудно, но не невозможно. Мы с мамой бросили магические путы почти одновременно. В отличие от сети они не будут держаться сами по себе, только пока мы рядом и пока у нас хватает энергии их поддерживать.

– Ой, – пискнула мошенница, резко оживая.

Поймав мамин взгляд, я убрала путы. Держать два заклинания не было никакого смысла.

– Ай, – согласилась с ней мама.

Так, пока отступим на шажок. С допросом старшая леди Тейл справится лучше, а вот я превосхожу ее в артефакторике, причем не только в классической. В несбывшемся будущем пришлось наловчиться использовать для разовых чар такую ненадежную основу, как бумага.

Бумага сейчас меня не интересует, а вот то, что основой может служить и кожа, – очень.

Я расплылась в улыбке, предвкушая, что предстоит сделать. А сотворю я стандартный комплект: слежение, подслушивание… Все, как учил Эдвин, чтоб его.

Плетение у меня готово, надо лишь на ходу пересчитать, но это я в уме на раз-два сделаю.

Я еще вздохнула и аккуратно поправила воротничок платья. Крыску мой простой жест почему-то тоже напугал, и она даже маме начала отвечать бодрее, поубавила слез, прибавила информативности.