- Ебанулась?

- Матвей, ну прекрати, – делает попытку подлезть. Взглядом пригвождаю ее к поверхности. – Я же тебе нравлюсь!

- Нравиться и жениться – разные вещи! Ферштейн? Короче, тебе пора домой. Было время, когда все всех устраивало. Теперь оно прошло. Я помогу собрать чемодан и куплю билет.

Мне не жаль даже тогда, когда Вика пытается плакать. Только плохо у нее получается. С интересом смотрю, когда выкатятся слезы, но их нет. Ничего нет, кроме попытки сцепить свою жизнь с банковским счетом. Я это всегда знал.

- Эта… интересует больше, да?

- Эта?

Какого рожна? «Эта»! Против воли начинаю тихо звереть. Вот не надо было так малышку называть, у нее имя есть, красивое, между прочим. Может и сдулся бы в итоге, переборол себя, если бы не наглый с большой долей пренебрежения взгляд. Вика забирает мою кружку и заглядывает внутрь. Пусто. Ставит ее со звоном на стол. Этот глухой звук разжигает катастрофических размеров неприязнь до такой степени, что начинаю дрожать руки. «Эта»… Ноздри заполняет прелый запах, который бьет прямо в мозг. Причем Вика, не понимая моей злости, продолжает что-то говорить обидное о Лере.

Опустив голову, смотрю на подрагивающие руки. Я просто сейчас впервые подниму руку на девушку. Просто въебу подзатыльник, чтобы захлопнулась уже сука. Усмиряю дыхание. Я очень пытаюсь взять себя в руки. Очень! Помогает браслет, когда трогаю его. Металл теплый, гладкий. Веду пальцами по гравировке. Постичь смысл выбитых букв пока не получается.

- Что за гадость на запястье? – презрительно бросает Вика. – Шняга! Дешевка какая-то! Покажи, – тянется ко мне.

- Не трогай! – отдергиваю руку.

- Ой, а что такое, Матвейчик? – удивляется наигранно слишком. Потом откидывается на стуле и с издевкой тянет – А-а-а-а, она подарила, да? Да?! Что молчишь?

- Вик, меня загрёб этот цирк, – поднимаю тяжелый взгляд. Мне кажется, что даже голос мой стал гуще и тяжелее. Стараюсь интонированием донести до нее весомость смысла произнесенного. – Ты чего хочешь от меня? Давай по чесноку. У нас что, все было так серьезно? Ну повстречались немного и что? Замуж собралась? Я как-то не планировал жениться. Или ты думала, что не узнаю, что пока я здесь, ты там с Сарычевым ебешься? Что глаза вылупила? Да я не претензии. Мне насрать вообще! Что, кинул он тебя? Сюда примчалась? Только ты и тогда знала, что мне в принципе на тебя наплевать. А шанс упустить не можешь, да? Вдруг прокатит. Так?

Вика стремительно бледнеет. Теребит край одежды и бросает на меня быстрые взгляды. Несколько раз порывается что-то сказать, но не может. А что здесь скажешь? Нечего! Сарыч мне сразу скинул, что собирается трахнуть ее. Вика была не против. Если честно, то и внимания не обратил особо. Ну трахнул и трахнул, что такого-то. Я тоже его девок забирал и нормально. Тёрок никаких не было. Вот только с днюхой запара вышла. Зря я ее не остановил. Очень зря!

- Мот, я…

- Вик, хватит этого кино уже. Ты догадывалась о Лере. Это все! Распинаться не собираюсь. Веришь, даже гандоном себя не чувствую. Иди собирай вещи. Я закажу билет и вызову такси.

Она понуро плетется наверх. По мере того, как поднимается, я выдыхаю. Ну все, наконец-то оковы сброшены. Хотя какие оковы, так хлипкие цепочки. Пока Вика собирается, все ей оплачиваю. Закидываю на карту ей денег для хорошего настроения и с чистой совестью остаюсь дома.

Заплатил же! Теперь я свободен. И ничего ни где не жмет. Такая жизнь сейчас - товарно-денежные отношения. Трамбую чемодан в такси, бросаю сухое «пока» на прощание и возвращаюсь в дом. Раскрываю все окна, впускаю ветер. Дышу. Где ты сейчас, моя Лера?

Не хочу никуда сегодня идти. Нет настроения. Весь день ждала звонка от Матвея или сообщения. Ничего! Странно мне все это. Или померещился дикий огонь? Так вряд ли! Ну не могло же все присниться, чувства эти и безумие происходящего. Да что я сама перед собой отмазываюсь, ведь другое волнует. Вика, вот кто. Придумываю бред разный себе в оправдание, а причина чита-дрита белобрысая… Надо называть вещи своими именами, а не прикрываться фигней разной. Да разве это фигня…

Вдруг он с ней там? Нет. Ну нет же! В отчаянье луплю ногой по кровати. Сжимаю кулаки так, что царапаю кожу. Тянет к нему меня. Капец, как тянет. Начо-красавчик! Боже, как жива осталась после чердака не знаю. Еле в кучу собралась, прежде чем назад к гостям выйти. Не станешь же обниматься ни с того ни с сего на глазах у всех, но Мота было не остановить. И на медляк потащил, и шептал на ухо не переставая нежности. Таяла, млела и хотела еще и еще. Матвея несло. Еле уговорила Филатова не переться на мужской разговор с папой. Что мне это стоило - отдельный бэнг. Пришлось пообещать кое-что.

После я-то пошла домой, а Виктория осталась у них в доме. Сейчас меня в относительном покое держало то, что переписывались до самого утра. Он там ночевал, наверху. Фотки, которые присылал свидетельствовали об этом. Не просила, она сам селфи коннектил. И это хорошо, иначе с ума бы сошла. А потом этот длиннющий день. Первая писать после короткого сна не стала. Еще чего…

Ну куда Филатов пропал! Ночь на дворе, а подвижек не случилось. А если он к Вике решил вернуться? Я же не знаю какие именно отношения их связывали на самом деле. Слишком уж как-то стремительно все развивается. Иной раз не могу уловить происходящее в полной мере понимания и ясного осознания. Я в транс вхожу, когда Мот рядом. Вспоминаю ли я теперь, что меня раньше смущало? Нет. Как отрезало в один миг. Все же я ку-ку немного! А возможно и много.

Тускло мне. Резко хочу включить свет в комнате. Слабый ночник уже не вывозит моего состояния. Нервно вскакиваю с кровати и замираю от жуткого шороха. Оконные рамы распахиваются шире. Не вижу кто там, в фонаре на улице перегорела лампа. Только тень неясная мечется. Страшно, но пошевелиться не могу, заорать не могу тоже. Второй этаж… Кто влез… Грабители. Воры. Убьют меня во цвете лет и пикнуть не успею.

Я ж и не отучилась еще, и на работушку хорошую не пристроилась, и большущую зарплатушку ни разу в жизни еще не получила, и президентом не стала. Собаки пушистые, чтоб вам пусто было. Помогите хоть кто-нибудь, одна-одинешенька сижу же тут. Все это ору внутри себя, наружу вытолкнуть не могу. Сковало внезапно и очень прочно.

- Да блядь! – с грохотом сваливается на пол тело. – Надо с Ванькой в зал начинать ходить. Что-то форму теряю, – следом раздается тихое бормотание.

Ноги мгновенно отпускает, и я падаю, задев рукой прикроватный светильник. Вот так и помирают девушки от страха, потому что парень дурак. Лежу, странно подвернув конечности под себя. Вроде, как и шевелиться страшно, вдруг отвалилось что ненароком, а мозги хорошо работают, четко. Понимаю, что переживания пропали, что были до прихода Черного Плаща, осталась одна ненормативная лексика. Хорошая такая, отборная! Уставившись в потолок, перебираю в памяти эти прекрасные экспрессивные слова и сама себе поражаюсь, как же много знаю! Детство с крестным прошло не зря!

- Матвей, ты дурак? – не буду все же материться, я же девочка!

- Лер! Не спишь еще? – удивленный возглас взлетает под потолок.

- Тише ты! – шикаю на него.

- Да я у тебя миллион раз был! Забыла?

Был! Но в иной ипостаси. А сейчас мне кажется, что любой неосторожный звук и нас рассекретили. Иной статус отношений не все воспримут адекватно, я это точно знаю, а предполагаемыми проблемами заниматься не хочу. Но все равно в этот момент я желаю только одного – Филатова. Валяюсь на полу, неловко завернувшись корпусом, забываю о дискомфорте. Его близость окутывает и топит разум. Интересно, я дверь заперла? От шороха движений, сжимаю ладони в кулак и рассматриваю темный потолок. По нему уже яркие разноцветные круги идут, но я всматриваюсь с маниакальной одержимостью. Я жду.

Да что за реакции тела на Матвея такие обрушающие, никак не могу привыкнуть. Начинаю дрожать, мурашки табуном носятся по телу. Время замедляет свой ход. Пропадает мебель, время суток и, вообще, в целом реальность плывет. Осознаю только кусок пола, на котором лежу и пятно потолка. Меня кружит, вращает. И когда лежу на этом куске дерева, как никогда чувствую реакции своего тела.