«Драться будете?» – заинтересованно уточнил неизвестно как успевший выскользнуть за нами крыс.

«Нет, но если ты прыгнешь ей за шиворот, я только одобрю!» – злобно прошипела я, воюя за свободу рукава, потому что настырная девчонка на мой протест только фыркнула и смерила меня еще одним неприязненным взглядом.

«Тогда отойди от нее подальше, она же руками размахивать будет!» – обрадовался Римус, и под потолком что-то зашуршало.

Я чуть было вслух не завопила: «Стой!», но было уже поздно. Уй, бли-и-ин, ну кто знал, что этот псих так буквально все воспримет?!

Серая молния метнулась откуда-то сверху, плюхнулась прямо в декольте взвизгнувшей от неожиданности служанки, судя по оставленным царапинкам, хорошо прошлась по коже груди коготками и нырнула куда-то между воротником и накрахмаленным чепчиком. Девица в ужасе застыла, вытаращив глаза и широко открыв рот. Я поняла, что еще мгновение – и дом содрогнется от оглушительного визга, а потом…

– Етитьмать! – шепотом выругалась я, кидаясь к ней и зажимая перепуганной девчонке рот ладонью. Несчастная таки замычала, отчаянно вращая выпученными глазами, как китайская игрушка-собачка чихуахуа. А потом медленно стала валиться на меня, норовя придавить весьма спелыми формами.

«Римус, твою мать!» – пропыхтела я, балансируя с горничной наперевес.

«Маму мою я бы попросил не призывать без нужды», – фыркнул чрезвычайно довольный собой крыс.

«Хорошо, твоего папу через фотошоп! Какого хрена! Держи ее сам!»

«Ты правда думаешь, что, если я сейчас у нее под юбкой обернусь мужчиной, она снова не завизжит? – съехидничал в очередной раз хвостатый паразит. – Нет, как скажешь!..»

«А какого черта ты у нее под юбкой забыл, извращенец?» – я плюнула и волоком оттащила полубессознательную тушку в сторонку, за какую-то занавеску. Интересно, как этот паразит туда попал? По спине и юбке спустился, а потом под подол? Не иначе…

«Только не говори, что ты забыла и о том, что мужчина может делать под женскими юбками! – развеселился поганец. – Или намекаешь, что тебе надо напомнить?»

«Намекаю, что тебя надо по башке стукнуть! Чего ты разыгрался, как барашек на лужайке? У нас тут опасности вокруг, сундук потеряли, память потеряли…»

«Предлагаешь сесть и поплакать? Я уже позлился на тебя, мне стало легче. Давай я ее хвостом под носом пощекочу? Она сразу в сознание придет, вот увидишь!»

«Ага, и она снова заорет…»

– Кр-р-рыса-а-а… – служанка пришла в себя и, воспользовавшись тем, что я убрала руку с ее лица, застонала. – Создатель… меня уво-о-о-лят! Горничным леди не подобает визжать, как…

«Затаись, как будто тебя нет!» – прошипела я мысленно, а вслух заверила бледную и насмерть перепуганную девчонку: – Так ты не визжала, я тебе рот успела закрыть. Если сейчас не начнешь отдельный концерт, никто и не узнает.

– Крыса… Создатель… Крыса… Создатель… – по-моему, служанку заело.

«Мне нравится такое сочетание, – фыркнул Римус. – У этого Создателя здесь храмов видимо-невидимо! Но вообще-то тебе не кажется, что она повторяется? Ее нужно взбодрить!»

«Только попробуй! Я тебе не одну, а две прищепки пририсую на самое интересное место!»

Офигеть, блин, цирк! Одновременно препираться с грызуном у меня в голове и пытаться успокоить горничную в истерике. Хорошо хоть, после того, как я ее встряхнула и побрызгала в лицо немного не свежей жидкостью из вазы с цветами, стоявшей в простенке, повторять про Создателя девчонка перестала, только тихонечко икала и лихорадочно ощупывала свое декольте и чепец. Слава богу, под юбкой пощупать она не догадалась.

«Ей надо ведро воды на голову! – предложил Римус. – Холодной!»

«Выметайся у нее из под юбки, паразит, но так, чтобы она тебя не заметила».

«Ревнуешь?» – хихикнул крыс.

– Р-р-р-р!!! – очень выразительно ответила я, но, к сожалению, вслух. И опять напугала едва отдышавшуюся служанку почти до обморока.

Зато пакостный грызун сквозанул из-под накрахмаленного подола никем, кроме меня, не замеченный.

– Только не ори, горничным леди не подобает, – напомнила я, и совершенно сбитая с толку девчонка мелко закивала.

Я помогла ей подняться, поправить чепчик, платье… и совершенно не ожидала, что ощупавшая себя Клодита вдруг побледнеет еще больше и через секунду разрыдается так, словно нашла у себя на платье похоронку на близкого родственника.

– Етитьмать… что случилось?!

– А тебе какое дело?! – служанка вспомнила, что она меня не любит и вообще я тут пария. – Еще и позлорадствовать хочешь, да?! Ну радуйся, фрау Берта меня уволит за испорченную форму! Ты же этого добивалась?!

– Я? – не, ну очень, конечно, приятно огребать не за себя, а за того парня. – Я тебе помочь пытаюсь, вообще-то.

– С чего бы вдруг? – ядовито отозвалась Клодита, но тут же снова зашмыгала носом, и я наконец поняла почему. Аккуратный, щегольский, накрахмаленный и отглаженный воротничок из какой-то тонкой ткани с одной стороны почти оторвался и печально повис. Крысиные когти постарались или сама девчонка в панике оторвала?

Кстати, для горничной эта дурочка разодета слишком богато. Чепчик довольно пышненький, кокетливый такой, декольте, платье из тонкой на вид и гладкой ткани темно-синего насыщенного цвета. В средневековье такое платье стоило ой как недешево. Даже тонюсенькая полоска кружев имеется, на том самом дурацком вороте. То ли как знак особого расположения хозяев, то ли как знак их снобизма – типа смотрите, у нас даже прислуга в кружевах ходит! Значит, за порчу формы с девчонки железно стружку снимут, да еще какую…

– Так оно по шву оторвалось, – сообразила я через секунду, разглядев как следует пострадавший воротник. – Пришей, да и все.

– Ты дура?! Или нарочно издеваешься?! – по новой взвыла плакальщица. – Это шизарский шелк! Знаешь, сколько он стоит?! Его специальными нитками пришивать надо! И… и… где я возьму такую тонкую иголку?! У фрау Берты они все наперечет! И если она узнает… Она меня просто убьет!..

– Да ладно, не реви, – поморщилась я, вспоминая, что в сундуке с одеждой в моей комнате вместе с зеркальцем, какими-то флакончиками и коробочками стояла корзинка для рукоделия. Тонкая иголка там точно была… а у меня имелась совесть. Это ведь я неосторожно подсказала крысу идею прыгнуть на девушку.

– Пошли, у меня в комнате есть нитки и все остальное, нужное. Пришьем. Только не вой опять на весь коридор.

Признаться, у меня был не совсем альтруистический мотив. Потому как без Клодиты я вряд ли нашла бы свою комнату. Крыс-то ускакал, вредитель зубастый.

Горничная тоже не поверила в мое доброе сердце и покосилась с подозрением. Но у нее, похоже, не было особого выбора.

– Я знаю секретную молитву Создателю против колдовства, – на всякий случай сообщила она мне, выбираясь из угла, в который я ее затащила. – И если ты попробуешь навести на меня порчу… эта молитва обернет зло против тебя самой!

– Да кому ты нужна, колдовство на тебя тратить, – хмыкнула я и довольно бесцеремонно подтолкнула девушку в поясницу. – Иди уже.

Ой, этот цирк надо было видеть – как эта несчастная суеверная курица на меня косилась, как украдкой знаки какие-то в воздухе рисовала и очень удивлялась, что после этого ни я в пыль не рассыпалась, ни моя корзинка с рукоделием, ни аккуратный тонкий шов на ее воротнике.

Снимать платье дурочка отказалась категорически. Так что вынуждена была терпеть, пока я пришивала к ней ее тряпочку «по-живому».

Та еще задачка, но я ж художник. Руки у меня ловкие, и шить я тоже умею. Если не знать о проделках крыса-прыгуна, и не догадаешься, что воротник был оторван.

Это было даже весело, как она недоверчиво рассматривала свой наряд в моем зеркальце, как косилась на меня дикими глазами и как в конце концов выдавила из себя «спасибо» перед уходом. И выскочила из комнаты, словно тут ее настоящая ведьма за филей кусала.

Кстати, крыс подозрительно притих, но интуитивно ощущался где-то рядом, в комнате. К счастью, помалкивал все время, пока я чинила платье служанке.