— Что? — спросил он, подняв голову и стараясь выровнять дыхание. Чтобы понять ее слова, ему пришлось собрать последние остатки своего рационального мышления.

— Я говорю, притормози, Барт, — повторила она, лукаво улыбнувшись. — Там кто-то идет.

Парочка ни от кого не скрывающихся везучих влюбленных в обнимку прошла за их спинами вдоль берега реки. Барт нехотя отнял свои руки от девушки и, тяжело выдохнув, развалился на траве.

— Ничего не могу поделать, — проворчал он. — «Бартмобиль» разгоняется за полсекунды.

Дейзи расхохоталась. Прикрыв рот рукой, она согнулась пополам, сотрясаясь от беззвучного смеха. Барт растянул губы в довольной улыбке. Он давно не слышал, чтобы кто-то вот так смеялся от души над его шутками. Когда он шутил в последний раз?

— Ох, прости, — немного успокоившись, Дейзи принялась обмахивать ладонью свое лицо. — Но это было смешно. — Ее щеки раскраснелись, и Барт снова подумал о том, насколько же она красивая.

Оглянувшись назад и убедившись, что они опять остались одни, Бартоломью снова придвинулся к Дейзи. Обняв девушку за шею, он притянул ее к себе, прижавшись губами к ее шее, обжигая горячим дыханием, оставляя поцелуй за поцелуем на нежной белой коже.

— Что это? — спросила Дейзи, подняв голову. — Дождь?

— О нет, — простонал Барт, разочарованный от того, что его снова прервали. На лицо Бартоломью упала холодная дождевая капля. А затем еще несколько прозрачных капель разбились о лежащие перед ними пустые пластиковые тарелки. Солнце внезапно скрылось за тучами, небо потемнело. — Черт!

— Скорее, а то намокнем! — скомандовала девушка.

Барт быстро покидал все в пакет, поднял пиджак и побежал за Дейзи, которая, подхватив туфли, босиком припустила по газону в сторону парковки. Дождь настойчиво преследовал их, все чаще роняя капли на их головы. Рубашка Барта намокла. Он быстро догнал Дейзи, накинув ей на голову свой пиджак, в который она тут же вцепилась. А затем, поняв, что она не может быстро бежать босиком, Барт подхватил ее на руки и понес. Дейзи была миниатюрной и совсем легкой, даже хрупкой. Ее руки обвили его шею, она прижалась к его груди. И он даже пожалел, что дорога до ее машины оказалась такой короткой. Выскользнув из рук Барта, Дейзи юркнула в машину с водительской стороны. Отворив соседнюю дверцу, Бартоломью сел рядом. К этому времени небольшой дождь уже перешел в настоящий ливень. Тяжелые капли били в автомобильное стекло. С погодой в Нью-Йорке всегда так — она может резко измениться в течение нескольких часов.

— С ума сойти, — Дейзи снова засмеялась. Ее мокрое платье прилипло к телу, теперь полностью облегая его. — Ну хватит, — смутившись, сказала она, заметив, что Барт откровенно пялится на нее.

— Кхм, — подняв взгляд выше, к ее лицу, Барт прислонился щекой к кожаному сиденью. — Прости.

— Но тебе снова не жаль, — смеясь, заметила она.

— Верно, — согласился Барт.

Вынув из бардачка коробку салфеток, она вынула пару, чтобы промокнуть свое лицо, и протянула упаковку Барту, чтобы он сделал то же самое. Потянувшись к замку зажигания, она собиралась завести мотор, но Бартоломью остановил ее руку.

— Посмотри за окно, — он указал на сплошную стену дождя. — И куда же ты собралась ехать?

Дейзи выглядела озадаченной.

— Теперь ты не отвертишься, — ехидно произнес Барт, за руку притянув ее в свои объятия.

Когда Бартоломью появился на празднике в честь дня рождения сестры, все блюда уже давно были съедены. На столе одиноко стоял недоеденный брауни. Родители и бабушка с дедушкой переместились на диван, где после ужина любили посидеть с чаем. Бриттани и Джеймс облюбовали кресла у камина.

— Привет всем! — поздоровался Барт, сбросив обувь и повесив пиджак у входа.

— Вот он! — воскликнула мама, всплеснув руками.

Ну да, опоздал. Ну да, на пару часов. Что же теперь делать из этого трагедию?

— Что у тебя с лицом? Это что, синяк? Боже правый! — мать даже вскочила со своего места, чтобы поближе рассмотреть его лицо.

— Он самый, — спокойно ответил Барт. Увернувшись от матери, он подошел к бабушке, позволив поцеловать себя в щеку. А затем пожал руку деда. В ответ дедушка похлопал его по плечу.

— Барти, ты снова подрался? — спросила бабуля.

«Снова?» — удивился Барт. Можно подумать, он только этим и занимается.

— Нет, конечно, — Барт притворно оскорбился. — Знаете, забавная история. Вы будете смеяться. Заснул со смартфоном и случайно уронил его на лицо.

При этих словах Бриттани и Питерс переглянулись, как будто не поверили. «Ой, да ладно. Как будто с ними такого не было ни разу».

Быстро вымыв руки на кухне, Барт взял тарелку, перекинул туда половину остатков шоколадного кекса и сразу же попробовал кусочек.

— Вкуснотища! Ба, обожаю твой брауни.

— Спасибо, Барти, — отозвалась бабуля.

— Сын, где ты был? — поинтересовался отец, не отрываясь от планшета. Он, как всегда, умудрялся принимать участие в разговоре, и при этом невозмутимо читать новости.

— И почему не отвечал на звонки? — добавила мама, шквал вопросов которой не иссякал.

— Были кое-какие дела, — жуя, отмахнулся Барт. Столкнув ноги залипшего в свой телефон Питерса с пуфика, он пристроился возле журнального столика.

— Дела в голубом «Форде»? — усмехнувшись, спросил дед. С тех пор, как купил новые очки, он все стал замечать.

— Да это такси, — невозмутимо соврал Барт.

— И поэтому оно стояло пятнадцать минут на нашей подъездной дорожке? — хохотнув, поинтересовался папа.

«Пятнадцать минут? Неужели так долго?» К счастью, Бартоломью не пришлось придумывать очередное оправдание. Ситуацию спасла Бриттани:

— Почему, стоит Барту где-либо появиться, так он сразу становится центром вселенной? Между прочим, день рождения здесь у меня, — обиженно пожаловалась сестра.

— О, тебе тридцать шесть? Поздравляю. А ты уверена, что это праздник? — засмеялся Барт, после чего закашлялся, подавившись куском кекса. Рядом сидящий дед тут же огрел его по спине.

— Кхе… спасибо, де… — поблагодарил Барт.

— Не задирай сестру! — строго сказала мама. Удивительно, но когда Бартоломью находился в кругу своей семьи, то снова чувствовал себя мальчишкой, принесшим из школы замечание за плохое поведение.

— Ладно. С днем рождения, Брит, — наигранно улыбнулся Бартоломью. Запихнув последние крошки брауни в рот, он поставил тарелку в посудомойку. — Я чертовски устал. Пойду к себе.

Игнорируя слова мамы о поиске рассасывающей синяки мази в аптечке, Барт поспешил скрыться в своей старой спальне. Закрыв дверь, он прислонился к ней лбом и закрыл глаза. Губы все еще горели от поцелуев Дейзи. Ее фантомные объятия все еще ощущались каждой клеточкой кожи. Сняв рубашку, Барт пошел в ванную, думая о том, что похоже, ему потребуется холодный душ.

Настоящее время (13 августа)

В руках Уилсона был прозрачный пакет, в котором лежал большой нож, похожий на те, какими обычно разрезают именинные пироги. Но Бартоломью знал, что следы на лезвии — вовсе не сахарная глазурь.

— Мистер Кленси, вы узнаете этот нож? — поинтересовался помощник прокурора Стюарт Уилсон, нависая над Гилом Кленси, в глазах которого при виде орудия убийства его жены читался неподдельный ужас. Вжавшись в стул, он повернул голову вправо и посмотрел вверх на судейский стол.

— Отвечайте, мистер Кленси, — сурово велел Брайан Ходж. Слушание уже прилично затянулось, а работники уголовного суда Нью-Йорка привыкли обедать по расписанию.

— Узнаю… Это нож с кухни в моем доме, — произнес Кленси. Его тихий голос был полон обреченности. Теперь Барт не сомневался, Гилберт Кленси раскаивается.

— Когда вы видели его в последний раз? — продолжал Уилсон.

— Я… я не помню, — растерянно пробормотал Кленси.

— Попытайтесь вспомнить, — требовал обвинитель.

Сидящий рядом с Бартом Роби шепнул ему на ухо:

— Кленси все еще разыгрывает из себя жертву. У него такой вид, будто того и гляди в обморок хлопнется.