– Хорошо, хорошо, – сдался он. – Ладно! Считай, что так.... Предки оставили мне волшебный молот и.… адское горнило. Но они на столько мощные и опасные, что пользоваться ими могу только я и только на дне скалистой бездны. Любой, кто прикоснется к ним тут же умрет. Там, на дне, живут безмолвные стражи. Меня они знают и помнят, ведь я сын своего отца. Но любого другого они испепелят в мгновение ока.

– Вот как? Кажется, ты не врешь. Жаль… – вздохнула она удрученно. – Но, раз так надо…

– Надо, – улыбнулся он мягко, – Я не задержусь долго. Главное не обижай зверя, и корми вовремя.

– А кто же накормит меня?

– Об этом я уже позаботился. Для кота – бутыль кипяченого молока в погребе. Больше он ничего есть не станет. Ну а все остальное для тебя. Главное, не показывайся никому на глаза…

– Да, да… не шуметь в окна не выглядывать, двери никому не открывать.

– Все верно, – одобрительно кивнул он.

– Когда ты уйдешь?

– Завтра, на рассвете. Путь предстоит не близкий. В деревне я уже предупредил кого нужно. А твой старый друг обещался приглядеть за домом издали, если что.

Она осторожно приподняла котенка и положила поближе к себе.

– Я.… позабочусь о нем для тебя. Хоть это и не привычно, но… я постараюсь.

– Хорошо. Сделаешь мне одолжение. И.… еще одно.

Кузнец достал из кармана небольшой предмет причудливой формы. Толи браслет, толи ремешок из прозрачного тонкого материала. В любом случае, для украшения, вид у него был мало привлекательный.

– Это тебе. На всякий случай.

– Зачем?

– Если вдруг что-то случится – я узнаю. С этим браслетом, я смогу тебя найти. Отец делал так, когда я был маленьким. У меня есть такой же.

Он показал ей свою руку, и дева смогла разглядеть на коже причудливое переплетение тончайших золотистых нитей под еле заметной матовой пленочкой на его коже.

– А что может случиться? – искренне удивилась она.

– Не важно. Думаю, ничего, но мне так будет спокойнее.

– Ну, хорошо…

– Его можно носить на руке или ноге. Нет разницы. Но, когда я его застегну, снять ты его не сможешь. Сначала будет немного неприятно, но это быстро пройдет. Когда я вернусь, мы его сразу снимем. Если ты захочешь, конечно. Хорошо?

Сольвейг пожала плечами и уверенно протянула запястье.

– Не бойся....

Кузнец сжал ремешок в кулаке, потом хорошенько размял его в руках и посмотрел на Сольвейг.

– Замри и не дыши! – приказал он.

Она повиновалась. Взяв деву за руку, он осторожно положил ремешок ей на запястье. Странная, теплая от его рук диковинка просто лежала, на коже. Однако кузнец ждал. Спустя несколько мгновений, Сольвейг ощутила неприятное покалывание и в этот же миг странный ремешок пришел в движение. Словно голодная сколопендра, он сделал виток вокруг руки и сильно сжался! Сольвейг вскрикнула, но кузнец мягким усилием удержал ее пальцы в своей ладони. И правда, как он обещал, пощипывание прекратилось… браслет ослабил хватку и стал почти не ощутимым. Он медленно растекся по коже и принял ее очертания. После чего, тая на глазах, стал совсем прозрачным… если не считать тонких, причудливо переплетающихся нитей внутри него.

– Уже все? – спросила она доверчиво.

– Все, – кузнец осмотрел запястье и выпустил из своих рук. – Не мешает?

– Нет, – улыбнулась она. – Но это так необычно. Странный подарок, но все равно приятный.

– Ну что ж… пока тебе есть чем заняться. А мне нужно собрать кое-что в дорогу.

Забрав с собой пустую корзинку, кузнец встал. Оглядевшись по сторонам, он направился к лестнице.

– Арон…

– Да? – кузнец остановился на пол пути.

– Ты не мог бы… согреть воды?

– Воды?

– Да. Я хотела бы....

– Хорошо, – кивнул он. – Сейчас согрею.

Когда кузнец ушел, крылатая дева погрузилась в свои мысли… Маленький пушистый комочек сладко спал на ее коленях, то и дело тихонько мурлыча. Несколько раз кузнец поднимался наверх, тщательно выбирая что-то из своих непонятных вещей. Сложив их в сумку, он снова убегал. Сольвейг лишь провожала его грустным взглядом, ни подавая ни звука. Человек выглядел спокойно и сосредоточено, но свою тревогу все же не мог скрыть. Она чувствовалась во всем. Через какое-то время, закончив сборы, он поднялся наверх. Хотел сказать, что вода согрелась, но рыжеволосой девы не застал. Проверив окна, и осмотрев балки под потолком, он спустился вниз по лестнице. Заглянул на кухню и в кузню… Но ее нигде не было. Осталась только маленькая дверка в укромном уголке. Он толкнул ее ногой, но дверь оказалась закрыта изнутри. Решив, что Сольвейг хочет побыть в одиночестве, Арон не стал мешать.... Проверив все еще раз, он прислушался. В доме было тихо и спокойно, если не считать ветра за окном. Самое время....

Тихо обойдя ступени, ведущие наверх, он поддел ножом половицу и потянул за кольцо, спрятанное под ней. Что-то под полом глухо щелкнуло и перед лестницей проступили очертания люка. быстро встав, кузнец открыл его. Лестница что вела на верх, теперь вела и вниз. Только ступени там были каменные, если не сказать бетонные. Они были ровными, пыльными и уходили далеко вниз. В полумраке подпола виднелась площадка и еще один марш, уходящий куда-то влево, и еще глубже. Сложив сумки на ступени, кузнец тихо закрыл люк, и, встав на него сверху, слегка подпрыгнул. Под полом снова что-то сработало и люк словно исчез, оставив после себя ровный, ничем не примечательный, дощатый пол.

Довольный собой, кузнец взглянул в окно. Небо уже темнело. Сумерки опустились на горы. Кинув взгляд на маленькую дверку, он ушел. Вернулся намного позже, уже чистый и отдохнувший. Подойдя к дверке, он тихонько постучался. С той стороны щелкнул маленький засов, и дверь приоткрылась. Вошел он не сразу. Осторожно толкнув дверцу, спустился вниз. Глаза не сразу привыкли к полумраку.

– Ты пахнешь мылом. Решил освежиться в дорожку? – прошептала она из-за спины.

– Да… так крепче спится.

– Хорошо… – она плавно опустила крылья поверх его плеч. – А где же цепи и моя мягкая подстилка?

– Их нет.

– Жаль....

Он почувствовал, как ее когтистые пальцы обнимают его грудь.

– Жаль?

– Ну, здесь ты овладел мной впервые. Хотя, нет… Впервые это было, кажется, в поле. Помнится я хотела тобой поживиться.

–Я не горжусь этим.

– Почему же? – переменилась Сольвейг. – Я сильный и опасный, противник. Хорошо, что твой голод оказался сильнее моего. Я стала твоим трофеем. И этим трофеем, ты мог бы владеть безраздельно… Стань ты моим трофеем, поверь, я бы не стала стесняться. Все же удивительно, как смертный человек, может так резко сломить, подавить волю, вселить страх… Окунуть в дерьмо, с головой, а потом выдернуть на свет божий и отмыть от того, что налипло за целые годы.

К чему ты клонишь? – с опаской осведомился кузнец.

– Правда не справедливо? Ты оставил мне жизнь. А взамен получил только боль и свежие шрамы.

– От добра – добра не ищут, – усмехнулся он.

– Не думай, что я изменилась. Стала мягкой… податливой. Все может вернуться. Уже завтра, мы можем снова стать врагами.

– Поживем – увидим. Я в тебя верю… – сказал кузнец просто.

– Но я себе не верю! – прошипела она у него над ухом.

– Так чего же ты от меня хочешь? – осведомился он устало.

Она сжала его в своих объятиях, и прошептала:

– Не хочу, чтобы завтра наступило....

Она всхлипнула у него над ухом, как обиженная девчонка, и ее горячая искренняя слеза скатилась по его щеке.

– Ничего, ничего… – он погладил ее по руке, – Поверь мне, все образуется – дай только срок.

– Тебе легко говорить… ты вон какой. Так и светишься. А я....

– А ты, просто другая, и смотришь на мир, тоже по-другому, – прервал он ее мягко.

– Думаешь?

– Знаю.

– А если я снова стану тварью? Ты прикуешь меня, если поймаешь?

– Там видно будет, – резонно заключил он. – Но убивать точно не стану. Обрежу крылья к чертовой бабушке, и одежду носить заставлю!