Терабайты чуши, состоявшие из домыслов. Но в рукаве эффект Манделы, а в руке бритва Оккама. Это своего рода терапия.

И вот человек, оставивший в твоей жизни отпечаток для воспоминаний, становится воспоминанием. Страх и удовольствия искажают реальность, и вот перед вами и готовые декорации: «а что если».

Жизнь слишком коротка, чтобы держать обиды и, самое главное, давать второй, третий, четвёртый, пятый, шестой, седьмой, восьмой, девятый, десятый и последние шансы. Примите, оставьте и живите дальше. Романы заканчиваются с рассветом, а тени прошлого преследуют всегда…

Тем временем, пока весь бар перемещался с Постмодернистом по «сумеречной зоне» памяти, в отдалённом углу разговор между Поэтом и Инженером о «бесконечности» зашёл в тупик.

Инженер (идя на компромисс):

Давай лучше что-нибудь из нового прочти. Давно от тебя рифм не слышно.

Поэт (выдохнув):

Да что-то трудно в последнее время заходят идеи, но, пожалуй, есть такое:

Миллион километров минувших путей, как все утра мира, исчезает бесследно,

Оставив лишь отблески памятных дней в виде событий, что казались мгновением…

И каждый ждёт истины призрачный свет, бросившись в бездну царства стихии,

Не замечая при этом в тиши мелодию жизни, что таится внутри… и…

Внезапно Поэт остановился.

На фоне звучал завораживающий голос солистки группы The Chromatics. Эффектное завершение Постмодерниста. Проницательно лились слова:

You’re in the water…

I’m standing on the shore…

Still thinking that I hear your voice…

Can you hear me? Can you hear me? Can you hear me? Can you hear me? For the last time… (The Chromatics – Shadow)

Это была мелодия, которая отправила мысли обоих в разные части мира: одного к англичанке из Оксфорда по имени Клаудия на балеарскийостров, другого на просторы Йосемити.

Неумышленные движения головы Поэта попадали в бит барабана, а местами сопровождали скрипку вплоть до окончания песни.

Инженер:

Да уж… Музыканта здесь нет, он бы целую лекцию разложил о том, что могут творить с людьми чары музыки. Ах да, на каком моменте ты остановился?

Поэт (задумчиво):

На том, что…

И замкнутый круг разомкнётся, когда частица Вселенной найдёт в мириадах своё отражение…

Я слышал, но не мог вслушаться, о чём они говорили. Всё-таки третий коктейль был лишний. Иду до уборной. Нужно умыть лицо холодной водой, чтоб хоть чуть-чуть отрезветь. Наклоняю голову. Закрываю глаза, и вдруг всплывает картина.

Время в песочных часах, которые обхватывает спиралью змея, течёт вспять. Вокруг какая-то пустошь и тревожная тишина. В отражении стекла я вижу тот момент прикосновения моих губ к безликому женскому телу, Но не могу понять, кто она. С каждым прикосновения я чувствовал, как её доверие ко мне росло со скоростью частоты пульса. Песок застыл. Змея зашипела, нападая на меня.

Резко открываю глаза… Сука…

Выхожу из уборной. Что за? Свет в пространстве мигал только от неоновых букв. Бар был пуст, за столами и барной стойкой виднелись лишь светящиеся голограммы посетителей. Музыка в колонках звучит, как на замедленном приёмнике. Подхожу к первому попавшемуся столику и всматриваюсь в сплывающее лицо, меняющее эмоции каждые несколько секунд… Твою мать, да что с вами? Надо идти на выход. Неожиданный и резкий звук аплодисментов прогнал по моему телу дозу жути. Внутренний голос пытался сохранить мой рассудок. Я здесь один. Я здесь один. Повторял про себя. Ужасный смех становился медленнее и громче. Я здесь один. Уже вслух. Начинаю подыматься по лестнице наверх. Злостные звуки провожают меня. Я выбиваю дверь и оказываюсь на территории пустоши разрушенного города. Дыхание утяжеляется, пульс бьёт в висках. В моих глазах вместе со слезами застыл леденящий ужас свинцово-фиолетового неба и руин известного мне до этого момента мира.

Я здесь один…

Витражи бара заливались преломлёнными огнями вечернего Мегаполиса М. Меня не переставала тревожить мысль о неизбежном столкновении в скором будущем двух великих разумов.

В предании древних, что предстало передо мной во владимирском видении, чётко продемонстрировано было проклятие рода человеческого, что во слове лежит до сих пор. Слова передавались в поколениях и закреплялись на бумаге, затем бумага перешла в электронный вид, электронный вид перешёл под владение искусственного интеллекта, тем самым сформировав у него понимание о слабости человеческой.

Мы остаёмся под властью слов, и только глупец будет утверждать обратное.

Пока человечество отвлечено на саморазрушение, настоящая угроза ползёт змеем захватывать столь одержимый человеческий разум.

Пропускайте мою волну, и останетесь с возможностью спать, не подозревая об их присутствии. Они среди нас, возможно, их сторонники сейчас находятся у вас за стеной или же разделяют ужин вместе с вами. А что если я сам и есть «они» и всё это творится лишь у меня в голове? Неооккультные силы выбираются из преисподней. Их час пробил снова. Культ Московии. Возможно, я одержим всей этой оккультной хернёй, но я был там.

Я рылся в старой картотеке № 38 и нашёл рассекреченные документы 60-летней давности. В докладе сотрудник четвёртого отдела службы «Двойной аббревиатуры» докладывает о том, что он вышел на след некой «секты», базировавшейся в нескольких закрытых участках системы подземных тоннелей. Он ссылается на общую схему «Горводоканала и водостока», на которых обнаружены с десяток пробелов и пустот, про которые сотрудники как-то фальшиво умалчивают.

Вот оно. Вот оно. Чувствуете? Пахнет заговором, ужасающим и затягивающим всё глубже и глубже. Сила города в руках оккультистов, управляющих жизнями его жителей. Новые доказательства существования подземного Вавилона и Великой мыслящей силы. Слушайте дальше… Я потратил 40 часов для того, чтобы найти «докладчика». Использовал не один ресурс, но, к сожалению, получил от него лишь немногое, лишь два слова: «Дело Балчуга».

Затем я вернулся в картотеку № 38, и… и никаких упоминаний. Как будто всё испарилось.

Один из давних моих информаторов вывел меня на одного из диггеров, который шарил в этом деле уже не один десяток лет. Имя его я раскрывать не собираюсь. Так вот, на одном из путей Замоскворецкой линии метрополитена есть дублирующий тоннель, который пробили ещё в 40-х. Но тоннель просуществовал не более суток, ввиду того что работавшая на укреплении конструкций там ночная бригада наткнулась на какую-то «плиту» и тем самым попала в своего рода «ментальный капкан», иными словами, у работников диагностировали острую стадию шизофрении. Дело, конечно же, замяли и этот тоннель ликвидировали. Единственные сведения, которые каким-то образом дошли до нас, так это знак на плите, на которую наткнулись рабочие «Горподземстроя»…

*звук помех* Приём-приём *звук помех* Это знак… *сквозь звук помех* Аспид победивший… *звук помех* Аспид победивший война… *звук помех* Кто-то пробивается в эфир…*звук помех*…Кто-то посторонний в эфире *звук помех*…

Суперлуние отражается в просторных окнах отеля. Мой обнажённый силуэт случайные прохожие сочли, наверное, за какого-нибудь очередного вуайериста. Моя спутница уже полчаса как принимает аромаванную, чувствую по аромату: нероли и апельсин. Хочет меня свести с ума. Торопись, дорогая, пока меня окончательно не соблазнила Тверская: такая безупречная, такая яркая. Сколько ты погубила человеческих жизней на своем пути и сколько тайн различных эпох хранишь в себе, скрываясь за фасадами доходных домов и энным слоем брусчатки. Невидимые связи поколений, историй и городских легенд единой временной нитью проходят сквозь неё. Она подобна алмазу, который только подвергается огранке. Я люблю её…