Охотник вновь поиграл ключиком на шнурке.

– Усыпальница – место Силы. Из метро я прямиком попал сюда. Отсюда мы и отправимся обратно.

– Хорошо, – с сомнением согласилась Янка.

С тяжелым сердцем покидала она склеп. Ей не удалось выполнить обещание, данное троллю, который так много сделал для нее. Так же как и Мартин… Мартин, замурованный в колодце с крысами, отдал последнее, что у него было, спасая ей жизнь, а она даже не попыталась выручить его. Исполненная презрения к себе, не ведая иного выхода, Янка приняла руку Охотника.

– Когда окажемся в метро, сразу пойдем в полицию. Мы расскажем о том, как Академия похищает людей. Мы спасем Мартина! – произнесла Янка, чуть не плача.

– Как скажешь, – согласился Охотник.

Предложи она на пару сигануть с крыши – он бы так же, не задумываясь, кивнул. Значение имела лишь цель – вытащить Янку в большой мир. Любые споры вели к проволочке – такую роскошь он позволить себе не мог.

Набрав воздуха полную грудь, Охотник громко свистнул, заставив видавший виды ключ корчиться в ржавых металлических судорогах.

Янка зажмурилась в ожидании всесокрушающего урагана, способного перемешивать пространство, как податливую массу свежего теста. Но вокруг не происходило ничего: ни ветерка, ни шороха – штиль… Предметы оставались на своих местах, на решетке – пылинка к пылинке. Ожидание затянулось.

– Ничего не понимаю, – озадаченно проговорил Охотник и с удвоенной силой свистнул в ключ.

Земля не покачнулась, склеп оставался мертв и нерушим.

– Тролль камня говорил, погребенные здесь Латиши – колдуны, – зашептала Янка, оглядываясь вокруг, будто боясь пробудить магов от мертвого сна неосторожным словом, – возможно, в них все дело…

– Предлагаю выйти и попробовать снаружи.

Под открытым пасмурным небом их встретило широкое поле, сплошь усеянное крестами и надгробиями из гранита и мрамора. Строение, из которого они только что вышли, располагалось посередине кладбища, окаймленного небольшим семейством тонких, иссохших под гнетом времени сосен. Сама же усыпальница имела форму пирамиды, ее верхний ярус оканчивался конусом. Будучи внутри пирамиды, Янка и не подозревала о наличии в конструкции верхнего этажа.

– Ты провел в склепе больше времени, чем я. Если имеется второй ярус, где-то должен быть и проход, логично?

– Несомненно. Но, хоть убей – прохода я не видел!

– Если тролль не ошибся, то Колокол Зари может быть только там, наверху.

– Только не говори, что собираешься немедля проверить это предположение!

– Нет. – Янку вдруг перестала мучить совесть, атмосфера кладбища делала обстановку невыносимой. – Я задыхаюсь здесь. Поскорее бы убраться из этого жуткого места!

Охотник спешно вытащил ключ, опасаясь, что девушка передумает, и свистнул в прорезь аж три раза подряд – от души! Напрасно. Лишь кладбищенский ворон откликнулся на зов и, примостившись на ближайшем надгробии, тыкал клювом в плиту, время от времени косясь на пришлых.

Спутники беспомощно оглядывались по сторонам: позади – полуразвалившаяся усыпальница, уменьшенная копия пирамиды египетской, а вокруг нее – огород из памятников с выгравированными на них именами, лицами некогда живших, заросли бесчисленных крестов – насколько способен охватить глаз… И туман, низко-низко стелющийся, непонятно откуда взявшийся туман… Облака, плывущие по самой земле, окутывали кресты, могилы, лица. Туман сгущался и, сгущаясь все сильнее, приближался. Словно живой, он тянулся со всех сторон к склепу Латишей… Латишей-колдунов…

– Я одна это вижу… или?.. – произнесла Янка. Она бессознательно потянулась к ладони Охотника, и ее пальцы ощутили холод материи кожаных гловелетт.

– Или! – сказал Охотник, твердой рукой сжав ее ладонь. В другой руке он держал нацеленный в туман пистолет.

К тому времени кладбище начисто заволокла белая пелена. Седые змейки уже опоясали нижний ярус усыпальницы, в пустынной туманности торчал пик пирамиды во всей своей монументальной нелепости. Невольным гостям колдовского могильника приходилось стоять и смотреть, как мутный свет извлекает из туманного сгустка темные тени.

Когда вытесненные из мглы тени обрели четкие контуры – вдвое выше человеческого роста, в безразмерных балахонах, с закрытыми капюшонами лицами, они, подобно двум маятникам, синхронно раскачались в воздухе, не касаясь земли, и Охотник взвел курок, поочередно перемещая прицел с одной фигуры на другую.

С приближением теней в воздухе повеяло землистой сыростью. Вслед за запахом воздух сотряс громогласный утробный звук, идущий словно из-под земли. Охотник привык действовать, полагаясь на инстинкт, что безошибочно сигнализировал об опасности. Охватив собою все пространство могильника, глас соединился с резким хлопком выстрела. Сначала один, за ним тотчас последовал другой. Обе пули попали в цель, и обе прошли насквозь, окончив полет у двух безымянных могильных плит. Тени не пали ниц, не исчезли, а нависли двумя черными тучами над головами незваных пришлых, и тяжелый загробный глас обратился в речь:

– Никто не смеет безнаказанно вторгаться на территорию смерти! Все на этой земле – мертвое иль живое – есть ее одной достояние!

– Мы не по своей воле очутились здесь! – затараторила Янка, а извилины в голове уже выстраивали очередную ложь.

– Замолчи! – сурово перебил Охотник. Он выступил вперед, заслонив собой девушку. – Почтенные хозяева, что сделать, чтобы вы позволили нам уйти?

– Гляди, Казимир, герой собирается договориться со смертью! – заговорила другая тень в балахоне, доселе хранившая молчание. – Смерти нужен откуп. Кровь, человеческая кровь, герой!

– Я готов! Возьмите мою! И… я не герой. Я Охотник.

Теперь слышны были оба голоса. Раскатистый смех, казалось, сотряс могильные плиты. И виделось, будто там, за непроницаемой завесой тумана, мертвые встают из могил на зов хозяйки – смерти.

– Твоя кровь ничего не стоит, Охотник!

– Сто…ит!.. – протяжно отзывалось эхо от гранита надгробий.

– Ее кровь подойдет! – насмеявшись, произнесла тень по имени Казимир.

Янка ощутила ком в районе солнечного сплетения, он застыл, одеревенел, перекрыв дыхание. Пальцы судорожно вцепились в косуху Охотника. Глаза отказывались видеть.

– Чтобы получить ее кровь, вам придется сперва пустить мою, хоть она вам и не по вкусу!

Он вновь наставил на тени пистолет, понимая при этом весь трагикомизм положения.

– Ян, – обратился Казимир к другой тени, – герой не оставляет выбора!

– Выбор есть! – уверенно произнес Охотник, не выпуская из рук пистолет. – Я пролью кровь другого Создателя! Такая замена вас устроит?

– Мы, Ян и Казимир из рода Латишей, издревле служим смерти и, сколько служим, никогда не позволяли себе идти живым на уступки. Смерть, герой, не терпит компромиссов! – сказала первая или вторая тень – в голове у Янки все перемешалось. – С чего ты взял, что мы позволим тебе выбирать?

Охотник сильнее расправил плечи, сделавшись как будто выше.

– Да потому что сами вы не способны причинить вред Создателю! Закрыть портал, туман напустить – это для вас не проблема. Но до Человека вам не дотянуться. Руки коротки!

Замерший на мгновение воздух, будто опомнившись, резко поднял ввысь туманные облака, те запетляли кругами между могил, ветер взвыл, объемля собою небо и землю, грохот и треск взорвали окутанный пеленою могильник, и осколок мраморной плиты просвистел перед лицом Охотника, острым краем полоснув по скуле. У Янки подкосились ноги. Не чувствуя ступней, она еле держалась, чтобы не упасть на мертвую землю. Но шквал стих так же стремительно, как начался. Фигуры в балахонах отступили.

– Что скажешь, Казимир? Подождем?

– Подождем… – ответила тень.

И Охотник потянул за собой пошатывающуюся девушку вдоль аллеи кладбища, между могил, крестов, постаментов сквозь белесый туман.

– Откуда ты знал, что они меня не тронут? – шепотом спросила Янка.