– Господи, как ты его терпишь? Он такой нудный.

Лара театрально закатила глаза, приставила два пальца к виску, изображая выстрел в голову. Всеволод, по меркам Лары, не тянет на моего мужчину, мы встречаемся год, он первый, кого я к себе подпустила, страшно подумать, но это так.

И с чего это молодой, здоровой, в меру привлекательной девушке давать кому-то обет воздержания от секса? Я его и не давала, само так вышло.

– Он нормальный, не блатной, не крутой, без понтов и выебонов.

– Тоска.

– Зато работает в прокуратуре.

– Толку, я смотрю, никакого, что он там работает. А если он такой хороший, чего с женой развелся?

У Лары все мужики, что развелись, в чем-то дефективные. А ей и мне – по ее же определению – такие не нужны.

– Я не знаю, не сошлись характерами.

– Может, у него член маленький? Кстати, это немаловажный фактор в отношениях, я тут читала…

– Лара, не начинай, нормальный у него член.

– Как-то после ваших встреч я на твоем лице не вижу радости. Помнишь, когда-то я встречалась с Колей, ну тот, что дальнобойщик якобы, а на самом деле барыгой был?

Лара страсть как любит ворошить прошлое и вспоминать своих бывших «дефективных», потому что, не будь они такими, она бы давно уже с кем-то из них жила на Рублевке.

Да, у Ларисы большие амбиции, она не отчаивается, не унывает, пилит ногти на дому, зарабатывает, кстати, больше, чем я, которая ночами портит зрение, корпя над мелким текстом переводов.

– И что с ним? С Колей? – слышала эту историю несколько раз, но лучше пусть она говорит о своих бывших, чем о моем настоящем.

– У него нехилый был агрегат, в рот едва влезал.

– Лар, в доме дети.

Вдвоем оборачиваемся в сторону детской, Лариса прикусывает губу. Она красивая, такая знойная, рыжая. Прямое каре чуть выше плеч, полные губы, выразительные зеленые глаза, фигура ближе так к «плюс-сайз», но все органично: грудь, красивые ноги. Неудивительно, что она, как сексуальный магнит, притягивает к себе всех не имеющих комплексов и моральных принципов мужиков.

Ваня с Жориком играют, Лариса делает мне маникюр. Ибо как я такая, не со свежим лаком, пойду на тусовку богачей? Это ее слова.

– Так вот, дай бог у него был дружок, я чуть живая была при каждой встрече. А судя по тебе, Сева там чисто головкой водит, и то неумело.

Ларисе тридцать два года, она, как и я, воспитывает ребенка одна, но она, в отличие от меня, знает, кто отец восьмилетнего Жорика и даже получает от него алименты. Лара мечтает выйти удачно замуж, естественно, не за «дефективного», и открыть свой салон маникюра. Я от всей души желаю ей второго, потому что это более реальная мечта, и считаю, что женщина должна сама себя обеспечивать, а не сидеть на шее мужика.

– Рада за тебя и агрегат Коляна.

– Да, пусть земля ему будет пухом.

– Помер, что ли?

– Убили, разборки какие-то пьяные.

– Ужас какой!

– Ты в чем пойдешь-то?

Лара без сожаления о бывшем сняла перчатки и посмотрела на дело рук своих. По глазам было видно, что мастер остался доволен, а вот я – не очень, но главное, ей это не показывать. Лак, по моему мнению, был слишком ярким, вызывающим, казалось, что все ногти в крови. Но для тусовки богатых подойдет.

– Не знаю, наверное, платье то – синее.

– Длинное? Ты с ума сошла, в нем только на поминки ходить.

– Нормальное оно.

– Да для поминок нормальное, я же не говорю, что оно отстойное.

Мой гардероб матери-одиночки, живущей только на свои доходы, состоит из одной юбки-карандаш, двух блузок, купленных на распродаже, там же приобретенных джинсов. А еще по мелочи: футболки, толстовки, ботинки, кроссовки. В чем удобно, практично и не марко.

– А то, черное такое, переливающееся, короткое, где оно?

То, о чем говорит Лара, было из далекой прошлой жизни, как и синее для поминок. Черное короткое, но с длинными рукавами и немного нескромным декольте я надевала еще на студенческие вечеринки в пабе с Чехом.

– Так, давай, иди к себе, одевайся, я пока детей накормлю. Перед уходом покажешься и дашь адрес вашей сходки, чтобы я знала, где тебя искать в случае чего.

– Это лишнее, я взрослая девочка.

– Взрослая, но адрес дашь.

Обо мне так мать с отчимом никогда не волновались, как соседка. Но я рада, что Лара есть в моей жизни, что я сняла именно эту квартиру, что есть кому оставить сына на пару часов.

«Может быть, я заберу тебя после встречи? Скинь адрес, я буду ждать».

Всеволод.

Я даже не знаю, хочу ли я его сегодня видеть. Во всем теле с момента разговора с Мироновой какой-то мандраж и предчувствие неизбежного. Хрен пойми, с чем это связано? А может, это очередной звонок домой так меня подкосил? Раз в две недели выполняю обязанности хорошей дочери, звоню матери, но постоянно нарываюсь на отчима или она отвечает по громкой связи.

Этот раз не был исключением, Федор Петрович в своей излюбленной манере дал понять, что я не оправдала их великие надежды, что живу в смрадном городе, которой погряз в грехе так же, как и я.

Из трехминутного разговора я поняла, что все живы, и отключилась. Коробило до глубины души, что им никак не интересен их внук, родная кровь, так сказать. Никто никогда не спрашивает: как он, какие делает успехи, как его здоровье?

За сына обидно, не за себя. Но у него есть я. Мы есть друг у друга, а значит, все будет хорошо.

«Не знаю. Я напишу. Спасибо».

Всеволод не помешает со своей услугой, конечно, придется остаться у него или пригласить к себе, но об этом я подумаю потом. Ответила, посмотрела на время, нужно уже быстро собираться, разориться на такси, но сучка Милана обещала хороший гонорар, и часть его уже скинули на карту.

То самое платье из прошлого нашлось не сразу. В самом дальнем углу шкафа, как и сами воспоминания о нем – где-то очень далеко и глубоко в моей памяти.

Пришлось вместо топа надеть черный лифчик, приличные трусики, черные колготки, а когда платье словно вторая кожа легло на тело, посмотрела на себя в зеркало и немного зависла.

Сто лет не видела себя такой: длинные ноги, тонкая талия, надо бы немного поправиться, чтобы кости не торчали. Немного тонального, не слишком вызывающий «смоки айс» и красная помада – цвета лака на ногтях. Распустила волосы, они стали с годами немного короче, волнистые от природы, нужно было лишь зафиксировать это.

Ботильоны на высоком каблуке, подарок Лары на день рождения, маленькая сумочка, пальто, шарф – и я готова.

– Слушай, ну вот, красотка же! Да я бы тебя сама трахнула, но жаль, что я не мужик.

Лара не стеснялась в выражениях, увидев меня, Ваня улыбался, показывая большой палец. А я чувствовала себя дебютанткой, что впервые ехала на бал.

Пока ждала такси у открытых дверей соседки, появился Гера. Увидев меня, открыл рот и несколько секунд его не закрывал, почесывая лохматую голову.

– Оль, ты такая… такая… секси… Я в первый раз тебя вижу такой.

– Шумер, подбери челюсть, собери слюни и застегни ширинку, эта клубничка не для тебя.

Я дослушала диалог соседей, такси уже ждало у подъезда. Села, чувствуя, как дрожат холодные пальцы. Было желание крикнуть водителю, чтобы остановился, пойти обратно, купить бутылку вина, посидеть с Ларой.

Но задаток был выплачен, адрес мероприятия назван, и фамилия мужчины с его номером скинуты сообщением. Некий Корнев Павел Львович будет ждать моего звонка. Моя работа на вечер – быть личным переводчиком и сделать общение мужчины комфортным.

Предчувствие меня не обмануло. Надо было остаться дома.

А бесконечный вечер только начинался.

Мероприятие восхищало своим масштабом, минут десять не могла понять, по какому оно поводу, а еще не могла дозвониться до своего заказчика. Ситуация, конечно, двоякая, словно я и не переводчик, а предоставляю услуги эскорта.

Именно эта мысль первой пришла в голову, когда я посмотрела на себя в большое зеркало: в отражении девушка в коротком платье переминалась с ноги на ногу на высоких каблуках и нервно кусала губы. Пальто и шарф я сдала в гардероб.