– Мне похуй, с какими она уйдет, трясла титьками, завела, теперь пусть будет послушной и уже опустошит мои яйца.

– Шах, ты не джентльмен.

– Я даже слова такого не знаю.

– Нет, нет, вы не понимаете…

– Когда я вижу красивую девушку, я вообще перестаю что-либо понимать.

– Аверин, хорош уже петь дифирамбы шлюхе, у меня сперма кипит, дай уже навалить ей в рот.

– Твое плохое воспитание сведет меня в могилу.

Меня касаются сразу везде две пары рук – внутренней стороны бедра, половых губ. Этот Марк, он словно знает, на что и как давить, чтоб я не могла дать отпор, а мой здравый смысл не начал бороться с реакцией тела.

Второй мужчина уже голый, он шире в плечах, на его груди густая растительность, большая татуировка, уходящая в пах, а там внизу внушительных размеров половой орган.

– Вы знаете…

– А давай ты свой сладкий ротик применишь по назначению? Завязывай уже трепаться, так тебе понятно?

Ступор, перед моими глазами раздутая головка члена, мужчина оттягивает крайнюю плоть, сжимает ее, тыча в лицо.

– Шах, не пугай девочку, она все сделает сама, без всех этих истерик, так ведь, мышка-малышка?

Оля, беги!

Возникает единственная правильная мысль, но тело не реагирует, потому что Марк припадает к груди, нежно втягивая сосок в рот, при этом стимулируя клитор, проникая в меня пальцем.

У меня не было секса давно.

Очень давно.

Я безбожно теку, низ живота наливается тяжелым горячим свинцом, а он все продолжает играть с грудью, прикусывая, дразня распухшую плоть, которой так давно не касался мужчина.

– Шах, потрогай, какая мышка мокрая, а еще голодная, да, девочка?

– Голодная шлюха? Вот это нам повезло.

Во рту пересохло, я не в силах ничего сказать, смотрю в глаза своего соблазнителя, сейчас они стали еще темнее, как моя порочная, грешная душа.

Трогают снова, теперь двое мужчин натирают эпицентр моего возбуждения, приподнимая под ягодицы, размазывая мои собственные выделения по половым губам и анусу.

Вот же черт! Черт! Черт!

Твою же мать!

– Господи… – с губ сорвалось совсем не то слово, вторую грудь мнет другой мужчина, он плохой, злой, так мой мозг воспринимает его. Но я выгибаюсь дугой, когда вижу, что теперь они одновременно ласкают грудь, проникая в меня, натирая, дразня клитор и попку.

Я забыла, как это – сгорать от страсти.

Скоро будет два года как.

Я похоронила себя вместе с Чехом, никого не подпускала, шарахалась от любого намека на секс или флирт. Но стоило оказаться в полном дерьме, как организм отключил все барьеры и снял запреты.

– Открой ротик, давай, давай, девочка, не заставляй меня делать тебе больно и спрячь зубки. Это по-джентльменски, Аверин?

Это точно не транс?

Как я так быстро сдалась?

Пальцы Марка проникают неглубоко, но этого достаточно, чтоб по телу прошла первая судорога, предшественница оргазма. Моего голодного, он правильно сказал, такого необходимого оргазма.

Смотрю в его глаза, облизываю и кусаю губы, веду бедрами, ловлю в зрачках мужчины всполохи пламени. Но мне не дают долгожданной и такой желанной разрядки. Меняют позу, переворачивая на живот, упираюсь локтями в кровать.

– Ебать, Аверин, завязывай с этими сексуальными играми.

– Клим, ты животное, дай девочке кончить. Смотри, как ее трясет.

– Я голодное животное, обо мне подумать некому.

Меня немного приподнимают, небольшая заминка, шорох фольги, пальцы снова массируют клитор, а потом Марк входит в меня, одним плавным, но глубоким движением. Я сжимаю пальцами покрывало, кричу, задыхаясь от эмоций.

– Давай, давай, открой рот, возьми его.

Это точно все сейчас происходит со мной? Или это кадры какого-то очень, сука, откровенного порно-ролика, как растлевают непутевую проститутку?

Я слушаюсь его, прикрываю глаза, отпуская себя, отдаюсь двум незнакомым мужчинам. Моя «Смерть в полдень» наступает именно сейчас, голова идет кругом, они двигаются во мне одновременно, Марк гладит по спине, тот, кого он называет странным прозвищем Шах, наматывает мои волосы на кулак. Он наклоняет мою голову, проникая очень глубоко.

Солоноватый вкус, гладкая кожа, член проникает до самой гортани, с трудом помещаясь во мне наполовину. Внутри все горит, мышцы выворачивает, толчки внутри меня становятся более яростными. Меня сейчас именно трахают, как это делают голодные мужики. Но боль сменяется удовольствием, не понимаю, в какой момент срываюсь на крик, хочу соскочить с него, но мне не дают, удерживая, прижимая плотнее.

Я задыхаюсь, но уже от слез и эмоций, тело колотит в параличе удовольствия, не могу разобрать ни слова, хочу оттолкнуть Марка, но получается, что прижимаюсь к груди Шаха, царапая его кожу. А он, опустив руку, трогает меня между ног, ухватив и передавив шею пальцами.

– Какая хорошая девочка, да, мышка, сожми меня сильнее.

– Не могу… не могу больше… не надо.

– Надо, надо, мы ведь только начали.

Это Шахов, он говорит в губы, хватка на шее слабеет, теперь он проникает в рот пальцем. В полумраке спальни я вижу, как пульсирует вена на его виске, как он плотно сжимает челюсти, а мне становится страшно.

Нет, не потому, что меня могут убить или покалечить, не потому, что мой обман откроется, этим мужикам все это не нужно. В его глазах голод, голод зверя, и его надо утолить. А я боюсь, что все, что будет в следующие несколько часов, может мне понравиться.

– Я… я…

– Да, а потом ты нам все расскажешь, зачем пришла и кто тебя подослал. Кому мне ломать хребет. Расскажешь все по списку и назовешь фамилии по алфавиту.

Не могу ничего ответить, во мне все еще член Марка, он начинает двигаться снова, входить глубоко, до боли, насаживая на всю свою длину. Он, обняв за талию, покусывает плечо, я перестаю дышать, чувствуя силу, власть, что исходит от мужчины, смотрящего в мои глаза.

Так не бывает.

Так не должно быть.

Это все происходит не со мной.

Но все дальнейшее сопровождается моими криками, стонами, всхлипами. Меня берут, имеют, грубо, жестко, терзая плоть и растлевая душу, меняя позы, растягивая рот и влагалище членами. Тело горит, принимает все, что ему дают, в какой-то момент кто-то из мужчин растягивает попку, проникая в нее пальцами.

Сквозь помутневшее сознание вижу, как Шахов раскатывает по члену презерватив, развернув меня к себе спиной, шлепает по попке, заставляя прогнуться, оседлать Марка. Сама насаживаюсь киской на его член, позволяя войти другому в анус.

Сфинктер начал гореть огнем, меня разрывало на части, он пульсировал, мышцы делали попытку вытолкнуть член. Но вот Шахов замер, давая привыкнуть, Марк что-то пошлое шептал на ухо, я старалась привыкнуть к новым ощущениям.

– Да, мышка, да, прими нас двоих, у тебя такая мокрая и голодная киска.

– Сука… да расслабь все… больно будет… расслабь, – шлепок по ягодицам, вздрагиваю.

Медленные толчки, под ладонями горячая кожа, между ног действительно очень влажно, меня разрывает изнутри на части, вызывая невероятные эмоции.

Я не знаю, сколько прошло времени, не могу сказать, сколько раз и сколько поз мы поменяли, и который по счету раз я сейчас готова кончить. Это была чистая вакханалия, мое падение на дно разврата и вознесение к незабываемому удовольствию.

Стою в душе, колени дрожат, между ног все натерто, а попка саднит. Провожу рукой, неуверенно касаясь нежной плоти, там липко, влажно.

Вот именно так наверняка чувствует себя проститутка после «ментовского субботника» в сауне.

Начинаю вспоминать, сколько раз они меняли презервативы, и не могу сосчитать. Но они точно были, в моей попке члены были в них, а вот в остальном я не уверена. Надо найти аптеку и купить таблетку, а лучше вообще после всего, что случилось, сходить к гинекологу и сдать анализы.

И забыть, забыть все как страшный, дурной, порочный сон.

Но не вышло.

Апрель, 2023 год