У него карие глаза, красивые, цвета крепкого чая с черными лучиками от зрачка. Убийственные глаза.

Солидный, холеный. Думаю, за тридцать. Приятно пахнет, а мне хочется выпить виски прямо из бутылки, что стоит рядом. Я таких мужиков видела только в сериалах и криминальных новостях, обычно из их домов полиция выносила деньги сумками и чемоданами – слитки золота.

Левой рукой тянусь дальше, нужно закрепить этот треклятый жучок, на задней стенке кресла. Но, как только я это делаю, бедро сползает с подлокотника, и я начинаю заваливаться назад.

Перед глазами пролетает вся моя никчемная жизнь.

Мужчина ловит за платье, ткань трещит, лямки вырываются с нитками, я сама вскрикиваю, хватаясь за его плечи.

– Ты там нюхала что-то?

– В смысле?

Он поймал меня, потянул на себя, и теперь я практически голая с торчащей грудью, восседаю на его коленях и снова отвечаю неправильно на простой вопрос.

– В коромысле. В Пскове так отвечают непутевым шлюхам?

– Нет, нет, я не наркоманка. Ничего такого, клянусь. Я вообще в жизни никогда ничего не принимала.

Чувствую, это придется исправить, если я вживусь в роль и решу сделать карьеру проститутки.

– Ты шлюха, но неумелая. Я это уже понял. Вас по объявлению набирают, через газету?

– Да.

Шикарный ответ, но надо валить, часть миссии я уже выполнила, на вторую не пойду, это очень опасно. К тому же он спросил о наркотиках, как чувствует.

– Может, уже приступишь к основным обязанностям?

– Ой, я совсем забыла. Презервативы забыла.

– Говорила, что чистая.

– Для надежности.

– У меня есть.

– Нет, у нас свои, проверенные.

– Ты, милочка из Пскова, решила меня наебать?

– Нет.

– Тогда опустилась на колени и сделала то, за что тебе платят. А то я поставлю тебя сам и буду ебать, но уже очень грубо.

Он легко разрывает остатки платья, кидает в сторону. Моя кожа моментально покрывается мурашками, соски торчат, а тошнота вновь подкатывает. На скулах играют желваки, губы плотно сжаты, это плохой признак.

Чувствую его взгляд, он оценивает, проверяет, так что нутро сворачивается в комок. «Смерть в полдень» не помогает, предательница, я так на нее рассчитывала.

– Встань на колени. И возьми. Мой. Член. В рот.

Унижай и властвуй?

Кратко и по делу.

Круто ты попала, Олечка. Как кур в ощип, привет от отчима. Он всегда орал, что я буду проституткой, вот, Фёдор Петрович, сбылась ваша мечта, выпейте за это самогоночки.

А вот сейчас и проверим, насколько я покорна.

Кашляю, надеюсь, жучок уже заработал сейчас, те дяденьки в костюмах с каменными лицами, должны его отвлечь, и я смогу уйти. Но ничего такого не происходит, и вот именно в этот момент накатывает паника.

Меня грубо опускают на колени, не знаю, кого убьют первым, когда вернусь на Родину, если вернусь, еще и не по частям. Но если я хочу не остаться здесь навсегда и не продавать реально свое тело, нужно немного включить мозг и избежать всего этого.

Не такого я ожидала от деловой поездки переводчиком с двумя бизнесменами. Твари, чтоб и они горели в аду, вместе с отчимом.

Оказывается, мой билет был куплен в один конец, денег у них тогда не было, все на счетах. И номер в гостинице оплачен на три дня, а их повязали на сделке.

А вот теперь еще вопрос. Откуда в лексиконе без пяти минут выпускницы факультета иностранных языков очень хорошего университета, гордости курса, умницы и красавицы, по словам завкафедрой, оказалось слово «повязали»?

Вместе с ними «повязали» и меня – как сообщницу, я даже не поняла, в чем. Но потом мне быстро разжевали ситуацию, и стало совсем хреново.

«Смерть в полдень» наконец ударила в голову – в ту самую, в которую меня сейчас будут трахать.

Я или бегу отсюда со всех ног, или вспоминаю все свои нехитрые навыки и скудный опыт минета.

Мужчина чуть сползает вниз, ширинка расстегнута, брюки приспущены, устраивается удобнее. От него приятно пахнет, теперь я снова могу разглядеть его ближе. Крупная ладонь, красивые пальцы, серебряные запонки.

Кто вообще сейчас носит запонки?

Дорогой, ухоженный, таких еще можно встретить на семнадцатом этаже высотки в центре, там офис какой-то крутой фирмы. Хотя нет, те лишь жалкое подобие в сравнении с ним.

– Ты точно шлюха или мимо шла?

И как он догадался?

Кошусь на дверь, сама опускаю руки на его колени, веду по бедру, накрываю член. Там, под тонкой тканью нижнего белья, такой внушительный бугор, и это он еще не стоит. Прикрыла веки, качнуло в сторону. Ну наконец-то, я думала, ты, родимый, никогда меня не накроешь.

С первого курса меня плохо брал алкоголь, а именно тогда я его и попробовала впервые, Чех напоил, а потом… нет, только не сейчас нырять в воспоминания.

Резкое движение, и теперь перед моими глазами его член.

«Оля, что ты делаешь? Беги!»

Это кричит мой разум, а абсент с шампанским разжигают в груди огонь.

Я как под гипнозом, смотрю на его член, обхватила ствол рукой. А это не так страшно, как секс на раз, будем считать, что мы познакомились в клубе, он меня напоил, привел к себе и сейчас…

Стоп.

– Ты уже откроешь рот или так и будешь его елозить? Тебя в школе шлюх плохо учили сосать? – спрашивает с ноткой недовольства.

Будь проклят тот день, когда я согласилась поехать в Эмираты. Я еще отыграюсь на Мироновой.

Ну, Оленька, с богом.

Задержав дыхание, резко вскочив на ноги, рванула в сторону двери, сумочка спадает с плеча, я путаюсь в тонком ремешке. Ломая ноги на пятнадцатисантиметровой шпильке, лечу прямо в дверь, а она открывается перед моим носом.

– А тут, я смотрю, вечеринка началась без меня, Клим Аркадьевич, тебе не стыдно?

Мужчина, в объятия которого я попала, крепко прижимает к своей широкой груди. Он высокий, волосы темные, в глазах усмешка и предвкушение чего-то страшно порочного, отчего вновь сжимается нутро.

– Ты где ее взял? Заказал, что ли?

Мужчина выглядит моложе того, который все еще сидит со спущенными штанами в кресле. Нет, я даже толком и не разглядела его, потому что к абсенту и шампанскому в голову вместе с адреналином ударил страх.

– Я думал, это сделал ты.

– Как интересно. И откуда ты взялась, такая юркая мышка?

– Я… я…

– Да уже неважно, потом расскажешь, а сейчас к делу. Ты ведь за этим пришла?

Нет, господь в этот день был не на моей стороне.

Как, впрочем, всегда.

Семь утра.

Сижу в баре соседнего отеля, народу никого. В этой стране не принято пить с восходом солнца, но я не сделала еще ни глотка. Кручу по глянцевой поверхности стойки бокал с виски, а у меня на языке его вкус, оставшийся с ночи.

С той самой ночи, что закончилась несколько часов назад.

А еще запах. Я пропитана им.

Стоит лишь вдохнуть и прикрыть глаза, как вижу картинки яркими вспышками, слышу свои крики, чувствую дрожь в теле. И как терпкое послевкусие случившегося – это муки совести и стыд.

– Попалась, малышка.

Игривый голос, мужчина прижимает меня к себе, горячие ладони ложатся на спину. Высокий, темноволосый, он практически несет меня на середину номера, а потом отпускает. Чуть не падаю на высоких каблуках на пол, прикрывая грудь руками.

– Клим, что тут происходит? Где ты нашел такую крошку-мышку?

– Сама нашлась.

– Сама – это хорошо, я люблю такие сюрпризы. И таких крошек-мышек. Кто привел?

– Сама пришла.

– А зачем пришла? Эй, зеленоглазка, ты слышишь меня? Ты понимаешь меня?

Нет, мы так не договаривались, говорили, что мужик будет один, что дело плевое, и меня быстро вытащат, если все пойдет не по плану. Сейчас точно нет никакого плана, пора вытаскивать. Или мне уже можно начать кричать: «Караул» и «Насилуют»?

– Эй? Она говорящая?

– Если бы ты не приперся, была бы еще и сосущая.

– Фи, Шахов, ты выражаешься, как пьяный сапожник.

– Где ты слышал пьяных сапожников? В консерватории?