В спальне было две двери – одна входная и еще одна запертая на вычурный засов с этой стороны, и для надежности грубо заколоченная неструганными досками.

И если верить во всякие невидимые материи, то именно дверь излучала ту недобрую тревогу. Я даже скривилась, но священник понял это по-своему:

– Пока не завершится разбирательство, дверь в спальню короля должна быть закрыта. Академия обещала прислать еще… наблюдателей. Там могли остаться следы произошедшего.

По тону было ясно, что священник магам не доверяет. Где-то я его понимала – до сегодняшнего дня я было четко уверена, что магии не существует.

Забавно, но толстячок, под видом помощи, вместе со мной прогулялся по всем комнатам и даже тайком заглянул под кровать, изображая, что поправил мне подол накидки. Какой любопытный.

– Да, конечно, – я смиренно склонила голову и попыталась незаметно рассмотреть себя в зеркале, которое стояло в дальнем углу – с него сползло скрывавшее стекло покрывало. С того места, где мы стояли, видно было плохо, а разглядывать себя в открытую при толстяке я не решалась.

Но где же прислуга? Где придворные? Фрейлины? И кто там еще полагается королеве?

На низком столике с инкрустацией из перламутра стоял черненый серебряный колокольчик, видимо, для этих целей. Я подняла его за рукоятку и чуть не выронила. Тяжелый.

Толстяк охотно подхватил и требовательно позвонил.

– Очень странно! Какое пренебрежение. Вы отсылали слуг с поручением?

Служанка, которой полагалось ждать госпожу в своей комнатенке, куда-то запропастилась.

Судя по всему, прежняя обитательница моего тела обзавестись придворными дамами не успела. Складывалось впечатление, что король женился неожиданно и на кандидатке, которая не устраивала всех. За что и поплатился. Знать бы еще, как она выглядит? И чем так зацепила короля?

Отпускать толстяка было еще рано – стоило узнать о себе и этом мире как можно больше и при этом не выдать, что сидеть в здешнем храме до конца своих дней – не потолок моих мечтаний.

Я рассеянно прошлась по комнате, словно в смятении. К зеркалу тянуло как магнитом.

Служанка появилась как театральная примадонна – только после третьего звонка. Блеклая, испуганная конопатая девушка, но в добротном платье, аккуратно причесанная и даже с красивыми бусами из янтаря на шее. Серые покрасневшие глаза бегали, словно она стянула что-то у хозяев и теперь боится, что ее поймают.

Священник приказал ей принести бокалы и вино. Девушка присела в коротком реверансе и бросилась исполнять.

Низкий стол оказался в мгновение ока сервирован на двоих. При виде порезанных на ломтики фруктов и теплого хлеба я сглотнула слюну, но что-то мне подсказывало – брать с блюда хотя бы маленький кусочек смертельно опасно.

Того, что рассказал мне толстяк по дороге, вполне хватило для того, чтобы хорошенько испугаться.

Тот, кто убил короля и чуть не добил королеву, обязательно захочет завершить дело. И яд в этом плане куда надежнее какого-то магического тумана. На престол очередь из троих герцогов и их многочисленной родни, и какая-то чужая королева им не нужна.

Поэтому я взяла в руки бокал, поднесла к губам, но в последний момент, словно раздумав, отставила в сторону.

Толстяк тут же заколыхался, беспокоясь:

– Ваше Величество, вы останетесь совсем без сил. Завтра похороны, и силы вам понадобятся. Гробницы королей место отдаленное, а до самих подземелий придется преодолеть множество лестниц.

– Я постараюсь, – пролепетала я. – Но так больно в груди.

И вздрогнула от грохота – служанка уронила поднос, на котором несла графин с фруктовым морсом и сдобу, и теперь спешно собирала осколки с пола, испуганно не поднимая взгляда.

Толстяк негодующе покачал головой и успокаивающе дотронулся до моего рукава. В этом месте мне полагалось плакать, потому что я чудом выжившая безутешная вдова.

Пару слезинок выдавить получилось без проблем – стоило вспомнить адскую боль во время приступа и ветеринарку с Карасиком.

Толстяк подал мне тонкий платок, я осторожно промокнула глаза, дав слезам скатиться на щеки. Служанка наконец управилась с уборкой и тихой мышью исчезла.

Я встала, рассеянно прошла к окну, заодно убедившись, что решеток снаружи нет – только толстые ставни и виноградные лозы, карабкающиеся по стенам до крыши.

Дошла до зеркала, отметив, что туфельки у королевы явно не для ходьбы придуманы: прошла всего ничего, а ремешки уже растянулись.

Я, словно случайно, оступилась, прихватив край тяжелого покрывала, и ткань с поверхности зеркала сползла целиком.

– Сейчас, Ваше Величество, я помогу, – всполошился толстяк.

Но пока он вставал из кресла, пока ковылял ко мне, я успела себя рассмотреть.

Зеркало оказалось мутным и зеленоватым – никакого сравнения с привычными современными зеркалами. Посередине на отражении шло искажение, оно раздваивалось. Рассмотреть детали удалось с трудом. Но основное я увидеть успела.

Королева действительно была очень молода. Очень простенькое личико, как у деревенской дурочки. Потому что стоило мне упустить контроль над мимикой, как выражение у девушки в зеркале стало откровенно глупым – ротик распахнулся, а глаза округлились, как у аквариумной рыбки. Сходство усиливали пухлые щеки и общие мягкие черты.

Но стоило мне напрячься, как выражение лица менялась – губы изгибались в моей улыбке, а бровь иронично ползла вверх. Стоп, вот это лучше придержать!

Я скорбящая королева, у которой завтра похороны мужа, пусть лучше будет вид глупой дурочки. С дурочек спроса меньше.

Собственный возраст радовал и огорчал одновременно – восемнадцать или девятнадцать лет. Я и забыла, что такое быть молоденькой. Но своего родного тела очень не хватало.

Из хороших новостей были: очень густые каштановые волосы, уложенные в сложную прическу. Правда, блеклые, но даже здесь, думаю, не проблема раздобыть крапиву или лен. Темные брови красивой формы – но можно подровнять. Ладная фигура – третий размер груди при узких бедрах, а отсутствие талии благополучно скрывалось корсетом.

Отражение напоминало заготовку, которую еще следует доработать.

Манекена. Куклу.

Соотнести эту девушку в зеркале с собой пока не получалось: я очень давно красилась в платину и про свой естественный цвет волос и думать забыла. Лишние пять кило веса сторожили меня всегда – иногда уходя на год, но всегда возвращаясь. Да и телосложение было скорее спортивное – сильные руки, крепкие плечи и широкие икры. И  даже после трех провальных поступлений в универ в восемнадцать лет такого забитого выражения лица у меня точно не было.

Толстяк суетливо накинул покрывало обратно, оглянулся убедиться, что служанка ушла, внезапно схватил меня за руку, крепко сжал. Я отшатнулась, но он легко удержал меня – в пухлых пальцах крылась недюжинная сила.

– Ваше Величество, будьте осмотрительны: пока престол пуст – вы в опасности. В смертельной опасности. Как только коронуют Гектора, я заберу вас в храм. Но до тех пор будьте осторожны. Вы добродушны и честны, непривычны к столичным соблазнам, боги полюбят вас. Вы станете новой Старшей сестрой, со всеми положенными почестями…

А толстяк-священник не так прост, как кажется с виду. Стелит соломку сразу в двух местах – сначала рассказал про закон Старых королей, теперь про храм. Вот ведь хитрец!

Наверно, где-то там есть прежняя Старшая сестра, которая его не сильно устраивает, а бывшая королева, да еще благодарная за вовремя сказанные слова сочувствия и оказанную помощь – очень полезная штука. А значит, надо подыграть.

Я очень серьезно кивнула и прошептала:

– Я буду осторожна…

И главное, говорила чистую правду. Погибнуть от яда в мои планы точно не входило.

– Завтра днем я сопровожу вас на церемонию похорон, – продолжил толстяк, отпустил мою руку и вернулся в кресло. – Надеюсь, что здоровье позволит вам выдержать ее.