После всего этого началась самая настоящая война. Такая, какую можно смело назвать истинной войной. Весь Андор поднялся против восточного осколка. Люди, эти слабые и ни на что не годные существа, мчали за своим предводителем в багровых доспехах, и ничто не могло их остановить. Перед ними раскрывался весь этот мир. Они видели его, как на ладони. Они понимали, что живут лишь на небольшом участке этого мира. Вокруг них — большая вода, а там дальше — ещё земли, которые можно заселить. И ведь восточане знали об этом. Они уже давно плавали на своих кораблях к тем берегам и осматривали те земли, не тронутые человеком. Но они, гонимые своим безумием, что дремало в их душах, никому не рассказывали об этом, как и сами туда не ходили. Но теперь всё будет иначе. Каждый увидел эти земли, а потому андорцы знают о ней. И после того, как наследие Сиала будет принадлежать Адину, настанет черёд осваивать также и эти земли. Но пока нужно было сосредоточиться на том, чтобы освободить этот мир от безумия.

Преодолев территорию южного Андора за какие-то полтора дня, воители повстречали захватчиков с востока близ границ. Они столпились возле каменной стены со стороны своего государства и пытались сломать её, кто чем мог. Кто камнями, кто палками, а кто — как бы это безумно ни звучало — своими криками. Это было просто жалкое зрелище. Дракалес использовал фуруварат и оказался на той стороне. Боевой дух владел им, и бог войны не различал никого и ничего. Нещадно разил он людей, подверженных зелёному духу безумия, своими мечами-топорами. Как и в сновидении Асаида, этот дух расстилался зелёным туманом, в котором и находились все эти люди. Они дышали им, они питались им, они смотрели с его помощью, они были движимы им. Но источника не было среди них. Он глянул на восток и своим всепрозревающим взором бога увидел, что оно там. Это чудовище из сновидений щитоносца плетётся позади всех этих безумцев, продолжая сеять безумие, которое понуждало всех людей исполнять волю этого ужасного веянья. А потому ваурд не стал задерживаться тут, чтобы сражаться с последователями безумия. Он лишь издал боевой клич, который укрепил воителей, которые остались по ту сторону стены и не могли как-то перебраться через неё. Они почувствовали огромный прилив сил и, влекомые жаждой сражения, стали преодолевать эту каменную преграду. Кто-то умудрялся цепляться за выступы и углубления, чтобы карабкаться по ней, а кто-то использовал фуруварат и перелетал на ту сторону, подобно Дракалесу. Но, так или иначе, столкновение состоялось. И на границе Восточного государства с южной частью Андора состоялось самое жуткое сражение. Безумцы нескончаемым потоком вливались в эту мясорубку, а гвардейцы прощёного вирана не видели ничего, кроме лишь врагов, которых нужно было нещадно уничтожать. И, чем больше воителей оказывалось на этой стороне, тем быстрее шло истребление. И получалось так, что на бесконечный поток обезумевших жителей востока напирали десять тысяч Адина, и вторые постепенно продвигались внутрь.

Остальная часть Андора, находясь под действием духа войны, также испытывала жажду сражений. Непреодолимое желание воевать и побеждать было не так-то уж и просто сдержать. Воля Победоносца поселила в их душах стремление, которое металось из стороны в сторону и побуждало существ, живших в покое, испытать на себе, какого это, быть ваурдом, постоянно носить в себе это благословение и отыскивать равновесие между покоем и враждой. Однако, сколь бы сильным ни сделал человека этот дух войны, это существо не готово. Его несовершенство мешало ему покорить эту силу себе, а потому получалось наоборот — они покорялись ей. Не зная, как быть, они стали искать сражений. А потому во всех городах и деревнях вспыхнули междоусобицы. Люди пытались таким образом утолить свою жажду. Они щадили друг друга, пытаясь представлять, будто бы всё это было понарошку, будто бы они просто проводят тренировки. Да, так и было, но лишь первый день. Вовлечённые в бои мужчины и женщины, старики и дети, воители и простые жители сами не замечали того, как постепенно усиливают свой натиск. И нельзя было сказать, что они уже проводят дружественные спарринги. Они откровенно пытались уничтожить друга. Но в Каанхоре люди наши другую цель, на которую можно излить свою силу, на которую можно направить боевой дух. На меня. Они продолжали искать врага, который достоин кары. И вот, они вспомнили, что на погосте близ столицы обитает лихо. А потому они поторопились ко мне, чтобы погубить врага всего живого. Неорганизованной толпой они бросились сюда и стали прорываться сквозь первородный ужас, которым окутана моя обитель. Тёмная сила опутала их, проникла внутрь и начала пожирать их души. Но вместо того, чтобы испугаться и повернуть обратно, пока не поздно, они, гонимые жаждой воевать, устремлялись всё дальше и дальше. Кто-то не успевал добраться до меня, потому что страх пожрал их душу, и они падали замертво. Ну а тем, кто оказались покрепче, удалось-таки скрестить со мной клинки. А я, воспользовавшись сущность Загриса, сделался умелым мечником. Используя зора как связь, я вложил свою силу в их мечи, так что они обратились против них же. Мне хватало лишь незначительных усилий собственной безграничной воли, чтобы устроить тут побоище. Никто не сумел подобраться ко мне на расстояние удара. И погост наполнился новыми жертвами. Но я не стал делать себе слуг, потому что нет нужды образовывать в этом мире некрополис. С помощью манипуляций над духом я видел будущее этого мира и действовал в согласии с тем, что мне открылось.

Чуть позднее на мой погост пожаловал ещё один гость. Точнее, гостья. Убегая от боевого безумия, что творилось во всём мире, эджаг наша укрытие от этого вездесущего духа войны тут. Скрывать своего истинного обличия не было смысла, а потому она развеяла иллюзию и предстала передо мной в обличии девы, которая полностью состояла из огня. Она принялась выражать беспокойства по поводу всего, что творится вокруг и призналась, что не может обратить вспять волю бога войны при помощи своей силы. Она была неспособна даже примирить двух враждующих друзей. Я же отвечал ей: «Конечно. Потоки предназначения бога гораздо сильнее твоих. Быть может, если бы все эджаги собрались вместе и объединили свои силы, у вас бы и получилось что-нибудь изменить, но это навряд ли» Она смотрела на меня с опаской, ведь сущность смерти и сущность Пустоты были противоположны всякому существу, что живёт и обитает в пространстве. Однако сейчас ей было легче сдержать моё присутствие, нежели этот дух войны, который наполнил весь мир. Я видел, что её пребывание здесь ничем не обернётся, а потому не имел ничего против того, чтобы она переждала окончание войны в пределах моего погоста. Мой взор снова уставился на бледно-зелёный лик ночного светила. Она же принялась блуждать где-то поблизости, иногда возвращаясь, чтобы задать мне какой-нибудь вопрос. Ведь эти существа известны своим любопытством и желанием приобретать знания. И, конечно же, самый первый вопрос касался этого безумия. Само собой, почему всё так произошло, она понимала: сущность бога войны, несовершенство людей, жажда поскорее завершить путь познания себя. Но в этом разговоре она искала новых знаний. Как существо из эпохи войн великих, она понимала, что из себя представляет воинство Атрака, а также могла представить себе образ властелина. Она слышала о багровом марше, когда ратарды выступили в захватнический поход, порабощая все миры. И хоть к тому моменту она уже была заперта в этом мире, ведь эджаги пока что не знают, как открывать межпространственные порталы, но застала пришествие Датарола, будучи в другом мире. В тот раз ей удалось бежать от поступи войны. Теперь же всё повторяется точно так же, как и в тот раз. В ней не было страха. Но было желание остаться в живых. А потому получалось достаточно иронично — чтобы жить, ей нужно было бежать к смерти.

Продвижение на восток тем временем продолжалось. Среди бушующей толпы гвардейцев, которые рвались вперёд и только вперёд, шли также Золина, Вихрь и Асаид. Мужчина и юноша были всецело поглощены этим духом. А, подкреплённый боевым кличем, этот дух сделался так вовсе непреодолимым. Он двигал ими, они же не могли воспротивиться ему. Немного иначе было с Золиной. По той причине, что она — не человек, всё это не так сильно влияло на неё. Да, желание сражаться и возросшие силы подталкивали её следовать по пути войны. Однако, поддаться или нет на это влечение, она выбирала сама. И пока что ей казалось, будто бы всё идёт так, как нужно. Она сражалась плечом к плечу со своими сополченцами, ожидая того мгновения, пока Дракалес не одержит победу над духом безумия. Когда источник этого порока будет сокрушён, вся эта война завершится. Он развеет свой дух, заберёт безумие у этих людей, и всё будет окончено. Однако время шло, пролетали дни, а ничего не менялось. Происходило нещадное уничтожение народа Восточного государства. А бог войны разрушал города и деревни, уничтожал корабли и пристани. Он, кстати, впервые увидел океан, эту бескрайнюю жидкую субстанцию на подобии лавовых озёр Атрака. Но только эта лава была прозрачная и холодная. Но он не стал останавливаться, рассматривать, а также исследовать это, чтобы в очередной раз подивиться, какой же странный этот спокойный мир. Он просто продолжал нести разрушение опустевшим городам и сёлам, упиваясь своей мощью и тем разрушением, которое он мог творить Орхом и Гором, прокладывателем смертного пути и убийцей ненавистным врагов. Его уже не заботило ничто: ни то, что вскоре от восточан не останется ничего, ни то, что люди Адина стали убивать друг друга, ни то, что дух безумия сейчас обитает где-то в сердце этих земель, продолжая направлять людей, подверженных его воздействию, в бессмысленное жертвоприношение. Всё это уже не имело значения. Бог войны уничтожал. Что может быть более желанное, нежели завоевание? Да, весь этот мир уже давно отдал себя ему. Южное, северное и западное государства — добровольно, восточное — силой. Но ему это не нужно. Ему не нужны подачки. Он жаждет трофеев, жаждет завоеваний. И сейчас он именно это и делает — завоёвывает. Но вдруг сквозь звуки разрушений до его чуткого уха доносится голос Золины, призывающей его имя. Он устремляет свой взор на запад и видит, как она мчит к нему. Дух войны и мощь боевого клича наполняют её, делая эту девушку такой же могущественной, как и ратарды… Делая эту девушку достойной противницей. Он обернулся к ней и прогремел своим могучим голосом: «Более желанного противника в этот миг и представить себе не мог. Эти безмолвные руины перестали радовать меня. Но ты…» Он прыгнул навстречу ей, однако она увильнула с траектории его падения, так что Орх и Гор впились в земную плоть. Грозный хохот бога прокатился землетрясением, а за ним последовали слова, что разгоняли облака: «Наконец-то! Истинный противник!» Золина также возвысила свой голос, отвечая ему и призывая прекратить это. Конечно, её слова были не столь громогласны, как его, но он её слышал. Слышал и поступал по-своему. А потому их битва продолжилась.