Асаиду снится сон. Щитник стоит на развилке, а пред собой он видит три дороги: северная, западная и восточная. Над этими тремя дорогами возвышаются три горы. И на вершине восточной стоял облачённый в мантию исполин. Другие же две были пусты, но на одной из них полыхал оранжевый пожар, а в другую непрестанно били фиолетовые молнии. Пока латник всматривался в эти явления, тот, кто стоял на западной вершине стянул с себя капюшон, и Асаид увидел маску, которая изображала горделивый и уверенный лик, из-за чего юному воителю он показаться каким-то важным и великим. В прорезях для глаз блеснул оранжевый свет, после чего Асаид увидел, как по восточной дороге мчалось какое-то существо, очень безобразное и ужасно, из-за чего на него невозможно было смотреть без омерзения. Оно было большим, вдвое больше Асаида. Тело было круглым, и повсюду были натыканы глаза, даже там, где они вовсе не нужны. Руки тонкие и длинные цеплялись за землю и катили шаровидное тело вперёд. Таким образом это существо перемещалось. А за ним постоянно тянулся шлейф зелёного дыма. Позади этого воплощения безумия по его следам бежали различные люди: мужчины и женщины, старики и дети, воители и простые жители. Они старались бежать так, чтобы всё время оставаться в этому зелёном дыму и дышать им. Из-за чего им, как показалось, Асаиду, было даже весело. Но, присмотревшись, он увидел, что кому-то, и в самом деле, было весело, однако всё же кому-то грустно, кому-то больно, кому-то страшно. Как только щитник всё это осознал, такую же смесь эмоций испытал также и он: сначала его скрутила сильная боль, потом боль ушла, и наступило наслажденье. Следом за удовольствием пришёл страх, который превратился в радость. Как только Асаид закатился бурным смехом, его сон оборвался.
Стояла середина ночи. Все гвардейцы мирно спали в своих кроватях. Он сел на край своего ложа и пытался справиться с оцепенением. Этот ужасающий облик чудовища, которое катило само себя по дороге и каждый глаз которого пялился на него, просто бросал в дрожь и мешал собраться с мыслями. Остатки боли, удовольствия, ужаса и радости всё ещё ютились в нём, но медленно проходили, как и это жуткое видение. А, когда сон окончательно превратился в сон, Асаид вдруг осознал, что это было очередное предупреждение о надвигающемся бедствии. Грядёт последняя война. Однако он недоумевал, почему же так скоро. Между гневом и алчностью прошло достаточно времени. А тут они даже не успели как следует насладиться победой, закончить обустройство не то, чтобы всей политики, но хотя бы уж половины. А тем более только недавно перестала бушевать чума Зорагалдиума. Не все ещё успели смириться со смертью своих близких. И тут такое. «Наверное, мы слишком долго воевали с Западом, — пытался найти объяснение всему этому Асаид, — Нужно было действовать решительно и во всём слушаться Дракалеса. Тогда мы уложились бы вовремя, и встретили врага во все оружии» Поняв, что подготовка к противостоянию Иртуру — это очень важное дело, он поспешил сообщить об этом Дракалесу, хотя, конечно, его сердце побуждало дождаться рассвета и рассказать о своём сне лишь тогда, когда все пробудятся. Но разум всё же одержал верх, так что юноша поспешил в комнату своего учителя.
Осторожно постучав, он зашептал громко: «Учитель! Учитель! Вы не спите?! У меня важное известие! Учитель!» Дверь отварилась, и два оранжевых зрачка глянули сверху вниз. «Учитель, — голос порывался стать обычным, не шепчущим, — Я видел сон! Как и у Золины и Вихря, в нём было три дороги, три горы и ваурд в маске с гордым лицом. Но вот только по восточному пути скакал не Иртур, объятый безумием, а какая-то жуткая тварь из ночных кошмаров» Дракалес покинул свою комнату, сказав: «Пошли». Асаид бросился за ним следом: «А куда мы?» — «Нужно сообщить Адину. Ты пока собирайся с мыслями и вспомни все детали, чтобы пересказать своё видение с самого начала до самого конца. Ничего не упусти» — «Хорошо» Золина догнала их: «Но почему так быстро? Мы не успели даже начать подготовку» Ваурд отвечал ей: «На войне довольно часто случаются непредвиденные обороты. То, что враг решил напасть раньше времени, позволит нам получить бесценный опыт и закалить наш дух готовности. Тем более этот как-то связанно с Зорагалдиумом, я уверен. Скорее всего, смерть сразил Иртура и его советника, так что дух безумия объединился и обрёл всю полноту своей силы. Переполняющаяся сумасшествием сущность не смогла удержаться и ринулась сюда. Адин должен это знать и приготовиться, — он глянул на Золину, — Разбуди Вихря, а потом приходите в личные покои вирана» Девушка поспешила исполнить слово учителя.
Виран выглядел паршиво. Зорагалдиум уже прошёл, однако он, как руководитель этой страны, продолжал разбираться с его последствиями. Ему не удавалось как следует выспаться, а также непрекращающийся поток плохих известий продолжают досаждать ему. Теперь же на него свалится ещё и это жуткое известие. Адин стоит рядом со своим столом и напряжённо барабанит пальцами по нему. Дракалес рассматривал ночной Каанхор через окно. Асаид сидел в одном из кресел, которые стояли напротив стола. Входят Золина и Вихрь. Мечника одолевал сильный сон, однако он всё же тут. Адин оживился и заговорил: «Наконец-то. Ну, давай, Дракалес, что у тебя там?» Не поворачиваясь в его сторону, он отвечал: «Ты прошёл через многое и закалил характер. Ты испытал столько всего, что любой бы на твоём месте уже давно сдался бы. Ты не зря был назван прощёным вираном. В тебе течёт кровь Астигала, которая поддерживала в тебе истинный дух воителя. Так пусть же сейчас эта кровь дарует тебе стойкость и силу, чтобы ты смог принять ещё один удар предназначения, — немного помолчав, он продолжил, — Безумие зашевелилось. Восток пришёл в движение. Асаиду приснился вещий сон. Однако он отличен от тех, что видели Золина и Вихрь. Расскажи» И юный воитель во всех подробностях изложил то, что он увидел, услышал и почувствовал. Этот рассказ вызывал сильное раздражение в душе вирана. Однако он всё-таки нашёл в себе силы для того, чтобы сдержать его. Повисло небольшое молчание, которое было разорвано Вихрем: «Но почему так рано?» «Это последнее испытание» — отчеканил Адин. «Верно, — поддержал его Дракалес, — Всё это поможет нам выработать стойкость и твёрдость духа. Но, помимо этого, вмешательство Зораги приблизило мгновение начала войны. По всей видимости, Иртур и его наместник были уничтожены эпидемией, потому что носили в себе слишком много безумия. И теперь две части целого объединились, чтобы выступить против нас. Золина и Вихрь в своих сновидениях видели самих виранов, а также их воинства. Асаид же видел чудовище и великое множество людей, которые плелись за ним, как рабы. Это сражение может быть тяжелее всех предыдущих» Адин сделал несколько глубоких вдохов, чтобы помочь себе справиться с подступающей злобой, а после отвечал: «Выступаем на рассвете, — но тут же осёкся и обратился к Дракалесу, — Если ты, конечно, не хочешь предложить иное решение» — «Сподручнее будет двинуться наперекор противнику прямо сейчас, пока он не вступил в твои земли и не начал истреблять тех, кого нужно защищать» Чуть помолчав, он ответил: «В этот раз я не допущу такой оплошности. Хорошо. Объявляй сбор. И пусть с нами пребудет твоя милость, бог войны» — «Она уже с вами»
Облачаясь в доспехи, Асаид начал вспоминать различные приёмы, чтобы его тело было готово к предстоящим битвам. Он хотел вернуть себе доброе имя великого воителя, славного щитоносца, каким его помнили. Отчасти он желал этого ради той славы, которая была у него раньше. Но всё же самым главным было желание приносить как можно больше пользы. И вот, облачившись в свой полный комплект, он снова почувствовал, что стал могущественным, как Золина, и стремительным, как Вихрь. В голову снова вернулись различные знания того, как он может искусно владеть своим оружием и своим щитом. Он опять начал уверенно стоять на ногах, а доспехи перестали быть ношей. Пытаясь понять, что произошло, он подумал, будто бы Дракалес вновь начал воздействовать своим духом на всех гвардейцев, чтобы они могли проснуться и приготовиться к сражению. Конечно, в голове промелькнула мысль, что к нему вернулось благословение эджага, так что его желание снова исполнилось, однако мысль о вмешательстве бога войны ему показалась более надёжной. И он направился на главную площадь, куда стягивались остальные воители. Но, вглядываясь в сонливые лица своих сополченцев, он начинал осознавать, что источником его силы был отнюдь не Дракалес. Однако не торопился с этим выводом, а хотел спросить об этом у тарелона, когда встретится с ним на площади.
