Целый месяц был истрачен на то, чтобы обойти все возвышенности, на которых засели лучники, от которых они уже хлебнули немало лиха, и вот, перед ними на небольшой возвышенности располагается оплот Западного государства. Этот город был окружён мощной крепостной стеной, из-за чего здесь нужно будет держать очень и очень долгую осаду. Дракалес даже сказал: «Если даже Гамион и не сможет нам помешать развернуть наши осадные машины, предлагаю тебе заслать на родину доверенного человека, чтобы он собрал ещё съестных припасов. Мы тут задержимся на долго» Генерал перестал слушать это предложение с самого начала, потому что до сих пор был убеждён в том, что Дракалес специально говорит всё это, чтобы понижать боевой дух всех, кто следует за ними. Адин же отдал приказ одному из воителей старой гвардии мчать в Каанхор, чтобы организовать пополнение припасов. Он даже отдал для этого свою лошадь. И вот, начались приготовления к осаде.

Стоит сказать, что это было сложным этапом. Из-за гористой местности разместить все катапульты в одном месте не получилось, а потому всё воинство было разбито на семь отрядов — именно столько осталось осадных машин, а после велел им не спускать с них глаз. Чья машина будет уничтожена, тот отряд будет наказан. Это намного усложнило всю задачу. Наладить сообщение между разрозненными группами людей было очень сложной затеей, что, несомненно, растянуло всю подготовку на неимоверные числа. Адин весь кипел внутри из-за этого, но внешне оставался спокоен. Асон так вовсе пал духом и не собирался вообще никак помогать в этом. Виран, по сути, всё делал один, время от времени обращаясь к Дракалесу за советом.

И вот, наступила ночь, по прошествии которой, со слов управителя, осада и будет начата. О своей готовности сообщили почти что все позиции. Осталось получить донесение только лишь с одной. И он ожидал гонца именно этой ночью. Дракалес, как всегда, отстранился и, глядя в сторону города, смотрел на звёзды. И, конечно же, с ним рядом была его незаменимая спутница. Она стала интересоваться: «Как думаешь, мы всё-таки начнём эту глупую осаду? Или всё опять завершится полнейшим провалом?» — «Это уже произошло. Враг использовал против нас незримых соглядатаев, тех самых, которых Адин заслал в эту страну, чтобы узнать о местных жителях всё, что только можно. Они повредили конструкцию осадных машин. И первый же выстрел окажется последним» — «Что? И ты ничего не говорил об этом?» — «Говорил. Но вирана меня не услышал» — «И как нам быть? Всё, война окончена? Возвращаемся домой?» — «Нет. Завтра мы двинемся в нападение. Я ворвусь в город в полном своём могуществе, сокрушу врата своей божественной силой и открою таким образом проход для всех нас» Девушка приумолкла, пытаясь представить, какого это будет, а после отвечала: «Вечно с этими людьми всё не так, да? Ты хотел, как лучше, ты хотел, чтобы они научились сами вести праведные войны. Однако то самое нечестие, которое зиждется в них, не позволяет им вместить в себя больше. Оно мешает им понять суть. Они лишь копошатся на поверхности» — «Точно. И всё же здесь отчасти и моя вина» — «И какая же?» — «Я в самом начале решил, что они будут сражаться сами, в то время как они к этому не были готовы. Можно сказать, я отвернулся от них, бросил на произвол предназначения. И вот теперь Адин пытается делать так, как я ему заповедал. Он пытается вести праведные войны, однако его сущность мешает ему. Она ещё не до конца подготовлена. И я этого не увидел. Нужно было дождаться третьей войны. А я поспешил. Я подумал, будто бы он сумеет осилить это. Будто бы с этим испытанием он сумеет справиться. Но, как видно, не получилось» — «А я вот вижу иное. Тут не нужно уметь видеть сердце, чтобы понять одну простую истину: всё его нутро кипит и бушует. Он готов сдаться. Он готов проклясть эту войну всеми мыслимыми и немыслимыми богами. Однако он продолжает. Он берёт всё своё внутреннее состояние и каждый раз побеждает его, всегда, постоянно. А ещё его лицо… Каждый, кто смотрит в него, видит лишь уверенность. Стало быть, ты не ошибся, сказав, чтобы Адин воевал сам. Эти испытания сделали его сильнее» — «Что ж, с такой стороны я не рассматривал это всё. Значит, мы можем продолжать» — «Верно. Знаешь, вот я выговорилась, и мне как-то полегче стало. Сразимся?» Что может быть лучше битвы с самым сильным существом этого мира? Конечно же, они сразились. И сражались до самого утра, пока не вскрылось, что осады не будет.

Виран совсем разочаровался в этой битве. Под вечер собрались все воители, и управитель скомандовал отступление. Однако и его тоже не было. Нет, Дракалес не встал перед всеми и не принялся говорить каких-то внушительных речей. Он просто призвал в это мир частицу своего. Он поднял сначала правую руку так, чтобы кулак был на уровне его лица, после чего всколыхнулась земля и рядом с ним справа поднялся Алас. То же самое он проделал и с левой рукой, чтобы явить перед всеми Ятаг. Однако за этим не последовало никакой вспышки, потому что он не призывал никого из Атрака, но это не означает, что из Атрака в этот мир ничего не пришло — сам Атрак, а, точнее, только лишь незначительная частица мира войны просочилась сюда, в этот мир. Поднялся лёгкий ветерок, который проникал в ноздри воинства Адина, генерала и самого вирана. Он наполнял их тела сущностью войны. Тут же все проблемы, тревоги и волнения улетучились. Дурманящая разум волна растеклась по всему телу. Мышцы росли, кости становились крепче, плоть сделалась непробиваемой скорлупой. Но на самом деле никаких изменений не происходило. Просто они так думали. Так действует дух войны. Он побуждает сражаться, сражаться и только сражаться. Если им сейчас не дать цель, они начнут биться друг с другом. И могучий голос истинного Полководца прозвучал, оглашая вечернее зарево и разгоняя облака, который собрались над полем битвы: «За мной!» И мощный хор из десятков тысяч боевых кличей подхватил этот приказ, и они все двинулись следом за своим багровым предводителем.

Город уже был готов. Лучники уже посылали свои стрелы, однако что могут эти тоненькие палочки сделать непобедимому воинству Атрака. Да, сейчас каждый мнил себя ратардом или ваурдом, который готов метать и разрушать. Шаг — и до города уже рукой подать. Ещё шаг — и они уже почти возле главных врат. Ещё шаг — и могучий кулак Дракалеса устремляется прямиком в толстенные деревянные створы, которые тут же улетают вглубь осаждаемого города и ломаются о какое-то здание, что вырастает на пути их полёта. Не перестающие орать во всё горло южане врываются сюда, как к себе домой. Глаза сами отыскивают цель для нападения, руки сами наносят удар и добивают, в то время как взгляд уже отыскал следующую цель. Дракалес, сделав всё, что нужно, усмиряет этот самый дух. Постепенно, медленно и незаметно с каждым размеренным вздохом исполина частица Атрака покидает Андор. Это происходит очень и очень медленно, чтобы никто не заметил этого. Ведь тарелон ничего не сделал. Он не придал им силы, не сделал их непобедимыми, не удлинил и не заточил клинки их оружий. Он просто дал им движение. По сути, показал, какими опасными воителями могут они стать, если только лишь захотят. А теперь это движение выветривается, но бой не прекращается. Да, сторонний наблюдатель может видеть, как они стали чуточку замедляться. Но, главное, чтобы этого не заметили сами сражающиеся. А этого и не произойдёт, потому что они вовлечены в этот процесс, они сосредоточены на битве. И, что происходит вокруг или же с ними самими, сейчас никого не волнует. Они побеждают. И только это имеет значение. Золина, которая хоть и была подвержена тому же веянью, всё же сумела сохранить рассудок и не бросалась в бой вместе со всеми, но, стоя рядом с Дракалесом, заговорила: «Как же всё просто. Для того, чтобы одержать победу не нужно чего-то, выходящего за человеческие рамки. Просто мотивация и вера в себя» — «А ещё цель. Цель вести праведные войны. Тот, кто презирает истинную победу, обязательно проиграет» Она лишь угукнула ему в ответ.

Вихрь углублялся в этот город и поражал противников направо и налево. Как и в тот самый раз, когда они с Дракалесом ходили в ущелье, чтобы вспомнить о мастерстве ведения засад, если идти вперёд и только вперёд, не пытаясь выполнять каких-то манёвров или тактик, если поражать противника только лишь одним мастерством владения оружием, ничего они поделать не могут. Они становятся беспомощными и теряются от одного только вида мчащегося на них воина. И как же легко было врываться в толпы и раскидывать их, пока его телом владело это непередаваемое ощущение. Однако теперь он понимает, что это чувство проходит, но он не может остановиться. Рубит и рубит направо и налево своим мечом этих нелепых воителей с цепами в руках. Однако теперь, когда его разум прояснился, на ум сразу же пришла его идея выпить зелье Индура. А потому, поразив противников, которые с ним уже сражались, он остановился и принялся оглядываться. Он располагается на небольшой, но всё же вымощенной камнем дороге. Вокруг — изящные каменные дома, в которых живут люди. Какие-то двухэтажные, какие-то — одно. И можно так стоять и угадывать целую вечность, в каком из домов живёт одинокая молодая девушка. Поэтому он выломал первую попавшуюся и стал обыскивать дом. Но этот оказался пустым. Так он провозился с поиском достаточно времени, однако это увенчалось успехом. Он нашёл какую-то семью, в которой была достаточно взрослая дочь. Не говоря ни слова, Вихрь схватил её за руку и повёл за собой. Она визжала и сопротивлялась. Но куда уж ей там против могущественного воителя. Он привёл её в один из пустующих домов, усадил на диван, а, чтобы она не привлекала лишнего внимания своими визгами, прикрыл ладонью рот, а на ухо стал шептать: «Успокойся. Я не сделаю тебе ничего плохого, — он вытащил из-за пазухи металлический флакончик, — Я просто выпью это и посмотрю, что будет. Хорошо? А ты, пожалуйста, молчи. Я не хочу убивать ваших людей. Хорошо?» Она утвердительно закивала ему в ответ, и Вихрь убрал ладонь. Она не издала ни звука, а только лишь судорожно дышала, с опаской глядя на то, как он пьёт эту маленькую бутылочку. Когда флакон был опустошён, мечник стал ожидающе глядеть в потолок. Он чувствовал, как отвар ползёт по глотке вниз, в самый желудок, попадает в эту печь и остаётся там. Тишина сохранялась какое-то время. Девушка немного привыкла к похитителю, а потому спросила, что должно было случиться. Вихрь усмехнулся и сказал только лишь полуправду: «Зелье должно было сделать меня сильным» — «И как?» — «Не знаю. По-моему, ничего не происходит» — «А, может, ты попробуешь поднять что-нибудь тяжёлое?» Вихрь выставил указательный палец вверх: «Точно. А ну-ка держись» Он наклонился, чтобы поднять диван вместе со своей пленницей. Но ничего не происходило. Она ему отвечала: «Тебе нужно поменять алхимика. Наверное, по ошибке он продал тебе не то зелье» — «Наверное. Ладно, ты можешь…» А что она может, он не договорил, потому что стал чувствовать изменения. Сердце начало стучать так сильно, что его пульс можно было нащупать буквально везде, как будто бы от действия этого зелья всё тело Вихря стало одним большим сердцем. Он почувствовал, как по его венам не просто течёт, но буквально с боем прорывается кровь. Он стал ощущать, как его мышцы растут и крепнут. А, когда кровь пробилась к голове, весь мир в одночасье как будто бы уменьшился или отдалился. Кажется, глаза, даже нет, разум мог вместить больше того, что он видит и понимает. Он ещё раз схватился за диван. И теперь он взлетел, как пёрышко. Девушка от неожиданности даже взвизгнула. Он тут же опустил её на пол и, сев рядом, требовал, чтобы она поцеловала его. Она вся засмущалась и принялась искать отговорки, но Вихрь сделал это сам. Губы прильнули к губам, и они так просидели какое-то время. Она даже не сопротивлялась. Отстранившись, Вихрь снова задумчиво уставился куда-то вверх, а после заговорил: «На миг мне показалось, что… — он осёкся, чуть-чуть помолчал, а после вновь заговорил, — Да, определённо что-то было. Но сейчас прошло и вроде бы ничего не просится» Он так и остался сидеть рядом с ней, задумчиво глядя в прострацию. Она старалась не шевелиться, ожидая, что будет дальше. Через какое-то время он вскочил с места, при этом сделав кувырок через себя в воздухе и приземлился прямо на ноги, после чего послышался комментарий: «Всегда хотел так сделать» Выпрямившись, он глянул на неё, немного осмотрел, задержал свой взгляд на её ожидающем взгляде, а после заговорил: «Что ж, надо будет сказать, что побочных эффектов нет. Спасибо тебе, что помогла» Он принялся покидать помещение, вынимая меч из ножен. Она кинула ему вслед: «А мне что делать?» «Иди домой» — послышалось из прихожей.