Тьма и свет с самого основания миропорядка были противоположны друг другу. Один всегда боролся с другим. И в данном случае света было больше, чем тьмы, ведь первую источала белая башня. А тем более, будучи усиленной девятью источниками, этот свет становился ещё в девять раз сильнее. Он не мог воздействовать на зора, потому что сила смерти непреодолима. И то, что пытается её уничтожить, будет поглощено. И да, свет, пытаясь воздействовать на сущность смерти, просто иссякал, просто впитывался в неё, становился частью этой сущности. А вот Пустота – это нечто иное. Это то, что не принадлежит этому миру. Она имеет другое происхождение, а тем более, будучи изменённой Бэйном, эта сущность становится чем-то иным, отличным от того, чем она была до этого. Против Пустоты великого нет средства. Ничего противопоставить ей. И да, она тоже стала частью нашей сущности. Она равномерно с тьмой размешана в нас, она является третьим источником нашего естества. И, пока свет пытается уничтожать тьму в душах тех, кто штурмует Лордиалех, Пустота продолжает наполнять их. Что это означает. Сущность – это то, что мы из себя представляем. Тьма делает нас неприветливыми, неразговорчивыми, мрачными. Мы получаем некоторую силу от тьмы, мы лучше ориентируемся во тьме, и все наши знания связаны только лишь с тьмой. Но тьма – это часть этого миропорядка. Если бессмертный начнёт впитывать свет, это станет его разрушать. В отношении ленгерадов немного иначе, ведь люди появляются не светлыми и не тёмными. Это уже впоследствии они выбирают, какую сущность питать в себе. В этом сражении свет сам просачивается в сущность бессмертных и уничтожает тьму. Сущность смерти поглощает его, а сущность Пустоты вообще никак не взаимодействует. Зора даёт нам совершенство и защищает от скверны. Поэтому всё, что пропитано нечестием и грехом, противно этой сущности. Смерть также является частью этого миропорядка. Но вот Пустота была принесена из другого. Эта сущность не привносит никаких изменений. Однако она связывает нас и Бэйна. Мы разделяем его мышление, его силу, его мировоззрение. А потому, когда свет отнимает у нас нашу сущность, мы становимся Бэйнами, мы становимся богами Пустоты, что, по сути, ничего не меняет. Мы всё также продолжаем стремиться к тому, к чему стремились, и очищение мира от греха всё также является нашей целью.
Архимаг со своей волшебной палочкой выглядел подобно дирижёру. Он с довольной миной направлял свою силу, весь этот катаклизм и радовался тому, что происходило вокруг. Он ощущал себя настоящим божеством и, конечно же, думал так же. И то, что все эти старания вообще не давали никакого результата, его совсем не тревожило. Он перестал совсем думать головой. Он чувствовал своё величие и любовался им, как младенец. А потому, пока не наиграется со своей возвышенной сущностью, он не станет ничего предпринимать. А тем временем вокруг него погибали его соратники. Зелёная сила смерти металась из стороны в сторону, забирая то одного, то другого. Изредка она касалась его, однако свет, который наполнял его туловище, защищал от мгновенной смерти. Когда зора прикасался к нему, часть его силы разрушалась, поглощая прикосновение смерти. То же самое происходило и с другими чародеями белой башни. Но всё же их переполняющая сущность света не могла защитить от физических ударов. А потому, когда какой-нибудь шурай нагнетал одного из беломагов, второй обязательно падал замертво – никакая возвышенная сущность его не спасала. Но архимага эта участь миновала, но не потому, что ему сильно повезло, и не потому, что он был изворотливее других. Просто таков был замысел Бэйна, и все, кто штурмовали врата столицы, этого замысла придерживались.
Тем временем отряд, который продвигался в главной площади, настиг белую башню. Её вершина продолжала быть раскрытой, а изнутри наружу вырывался яркий свет. Здесь он был настолько сильным, что уплотнялся самостоятельно, без чьего-либо участия. И бессмертные, чья сущность тьмы была полностью разрушена и под непрекращающимся действием света не могла начать восстанавливаться, целиком и полностью состояли из сущности Пустоты и смерти. Сейчас они выглядели даже иначе – были не просто тёмными существами, а ходячей Пустотой, которая описывает силуэты менга, тесара, зеры и шурайя. Только лишь глаза сияли зелёным светом, показывая, что в них всё ещё полыхает пламя смерти и сущность бледно-зелёного пламени продолжает подпитывать их и побуждать противостоять нечестию. Вокруг башни не было никакой охраны. Все сейчас были на передовой. Архимаг предполагал, что дополнительных стражей не потребуется, что бессмертные не смогут подобраться к их оплоту. А, если и смогут, то свет сотрёт их с лица главной площади. Но, как видно, он в очередной раз не учёл всех факторов, из-за чего всё пошло не по плану.
Зера устремилась туда и, преодолев стены, оказалась внутри этого оплота мерзости. Здание было сверху донизу пустым. И лишь один мастер находился тут, продолжая производить ритуал, который собирает силу с девяти источников. Бессмертный дух тут же настиг его, окружил и запел свою скорбную песнь, одновременно с этим поражая его своим ледяным прикосновением. Чародей был сосредоточен на своём и, казалось бы, не отвлекался. Но это лишь казалось, потому что на самом деле он ещё как ощущал это губительное влияние. Просто приходилось прилагать много усилий, чтобы выстоять. И, само собой, свет, что источала башня, также поддерживал его. Другие бессмертные тем временем проделали брешь в стене. Менг и тесар сосредоточили силу смерти, направив её целиком на физическую преграду, что стояла перед ними, так что поддерживать их осталась лишь сущность Пустоты. Этого было достаточно, чтобы смерть поглотила свет, а также иную магию, которая оберегала обитель беломагов, чтобы шурай, задействуя зора, сумел пробить стену. Ему хватило двух ударов, после чего проход был свободен. И даже то, что сами адепты света пользовались кристаллами для перехода между уровнями башни, не было помехой. Все трое бессмертных обратились к магическим знаниям, которые мы скопили за всё это время, и применили различные сферы, чтобы задействовать устройство. Пропуская через себя троих бессмертных, кристалл зачерпнул из них частицы смерти. А по той причине, что вся белая башня связана между собой, то и сам маяк заразился небольшими частицами силы смерти, которые с жадностью впитывали в себя все белые чародеи. А, когда они оказались на необходимом уровне, где располагались залы ритуалов, бессмертные набросились на ритуалиста и завершили его существование. Таким образом маяк света перестал вещать на весь Лордиалех, лишив поддержки всех, кто питался им, так что все чародеи и сама башня остались без защиты, чем не преминули воспользоваться все бессмертные. Шурай, менг и тесар тут же принялись сокрушать этот оплот света. А все остальные, восстановив сущность тьмы, набросились на тех, кто стоял на передовой. Да, пока что их было ещё много. Но это уже не имело значения. Их количество стало с каждым мигом уменьшаться всё стремительнее и стремительнее, а наше росло. Архимаг, потеряв своё величие, сначала обомлел от всего этого и какое-то время не мог прийти в себя, а после покинул поле битвы и ринулся посмотреть, что стало с его башней.
Столица стремительно терпела поражение. С исчезновением и яркого света, и архимага, любое сопротивление прекратилось, и все выжившие попытались спастись бегством. Только лишь отборная гвардия вирана продолжала противостоять в полную силу, на какую была способна. Так как сражение у врат Лордиалеха почти что не имело значения, больше половины бессмертных ринулись вглубь города, чтобы предавать его жителей смерти. В этот момент через брешь в стенах входят пятеро зордалодов. Они, подобно призрачным странникам, проходят мимо всего этого уничтожения и направляются никуда иначе, а именно на центральную площадь, куда их вёл Бэйн. Их шаги были спокойны, однако сущность Пустоты, которой они были сейчас наполнены, делала их движения неестественными. Они как будто бы скользили по этому пространству, и неведомая сила уносила их вдаль.
