– Ну, здравствуй, Плюшевая, – весело поздоровался Павел. И услышал в ответ «Здравствуйте», сказанное низким голосом прекрасного тембра.

Москва конца 90-х встретила Павла НЭПмановским разухабистым видом, каким он себе её представлял: крутолобые, коротко подстриженные молодчики с золотыми цепями на шеях в палец толщиной, «ночные бабочки», коих было видно немало и днём, казино, куда Павел с Ириной заглядывали по вечерам. Появилась куча киосков на каждом углу, «море» иллюминации и узкоглазых лиц: китайцы, вьетнамцы выглядывали из-за горой навешанных тряпок на всех базарах, базарчиках и задорно кричали:

– Заходи, смотри, лючший товар!

Но сильно приглядываться к новой Москве Павлу было некогда: он серьёзно занимался проблемой, рассматриваемой на симпозиуме. Слушал выступления светил со всего мира, и в душе его рождалась гордость: он не знал многого из того, о чём говорилось, но чувствовал это давно. Взять хотя бы его привычку рисовать своих клиентов, и не только головой, но и руками ставить правильный диагноз. Или равное партнерство: врач-больной.

Депрессия – это в первую очередь болезнь не тела, но души. Да, можно с помощью препаратов привести в норму биохимические процессы в голове, можно с помощью бега на время увеличить уровень серотонина. Можно ещё много чего… Но всё это относится к телесному (соматическому) уровню, которое является следствием нарушения на более высоком – духовном.

В специальном отчете Национального института психиатрического здоровья «Депрессивные расстройства» (Secunda, Katz, Friedman, 1973) говорится, что с депрессией связано 75 % всех психиатрических госпитализаций, и что ежегодно у 15 % взрослых людей в возрасте от 18 до 74 лет наблюдаются симптомы депрессии.

За 34 года, прошедшие с момента исследования, ситуация серьёзно изменилась: с техногенным развитием стран всего мира эти цифры значительно увеличились в сторону ухудшения. Сейчас можно смело говорить о том, что каждый второй взрослый человек склонен к депрессивным состояниям.

Когнитивная терапия (от латинского «cognitium – знание, понимание») – это активный, директивный, ограниченный по времени структурированный подход при лечении не только депрессии, но и других психиатрических расстройств. В его основе лежат разнообразные стратегии. Они направлены на выявление и проверку ошибочных представлений и дезадаптивных умопостроений больных. Это очень сложная работа.

Результатом когнитивной терапии является итог: пациент постепенно перенимает от врача многие терапевтические техники. В какой-то момент он вдруг обнаруживает, что начинает играть роль психиатра по отношению к самому себе, подвергая сомнению собственные болезненные умозаключения и прогнозы. Появляется адекватное восприятие окружающего мира и своего места в нём.

…Час за часом Павел всё более и более проникался идеями когнитивной терапии депрессии, и по истечении 10 дней твёрдо решил практиковать её в работе наряду с медикаментозным лечением, понимая, что три декады недостаточно для полного овладения методом.

И начал испытывать его на Ирине, потому что опытным глазом психоаналитика определил сразу, что девушка больна. Но главным препятствием стало то, что она за последние дни кардинально изменилась: это был жизнерадостный, весёлый, влюблённый в жизнь человек. Он видел, что эта девочка с высоким айкью, в делах душевных – истинное дитя, ранимое и пугливое. Иногда он ловил на себе её затуманенный взгляд, полный обожания и надежды. Это пугало его и исключало всякое применение к ней полученных знаний. И Павел, дружески относясь к Ирине, соблюдал определённую дистанцию. Он прекрасно понимал, что будет с Плюшевой синеглазкой, когда уедет, а она из мира грёз попадёт в мир реальный.

А тем временем Плюшевая летела словно на крыльях с работы домой, чтобы переодеться: у неё было назначено свидание с Павлом. Она бежала и улыбалась встречным прохожим. Девушка всех любила, всех хотела одарить светом звёздных глаз. В какую-то секунду в мозгу промелькнула тень, тревогой отозвавшаяся в душе, но Плюшевая отогнала её, чуть не рассмеявшись вслух: что там придумал ещё её организм? Она здорова и счастлива. Депрессия? Да пошла она! Ивообще это глупость и выдумка врачей. Её душа поет, и так будет всегда!

Однако встретивший Ирину Павел несколько встревожил заявлением, что спустя три дня семинар заканчивается, и он уезжает домой. Но тут же девушка хитро про себя улыбнулась и подумала: «Теперь ты от меня не убежишь». А вслух ничего не сказала.

Они гуляли по ночной Москве и были похожи на влюблённую пару. Однако это было не так. Мужчина отлично понимал, что Ирина неравнодушна к нему, но упустил момент, когда они преступили грань просто хороших знакомых, и теперь растерялся: он не знал, как охладить вспыхнувшие к нему чувства. Как врач, всегда умел это делать и знал, как, но здесь смешался.

Да, она нравилась ему, но не более. И вообще он отдавал себе отчёт в том, что перед ним больной человек. По многим особенностям её поведения понял, что Ирина сейчас находится в том состоянии, когда процессы возбуждения преобладают над процессами торможения. Её переполняет энергия, ей хочется летать, но тем опаснее будет возвращение в обычное состояние: это вторая сторона депрессии. Однако сказать все это ей он не мог. И успокаивал себя только тем, что они скоро расстанутся.

Объявили посадку на самолёт до его города. Словно случайно Ирина осторожно взяла руку Павла и погладила её. Мужчина лихорадочно думал, как отреагировать на эту ласку, но ничего не мог придумать. Минуты бежали, комментатор предупреждал о скором отбытии самолёта и просил пассажиров поспешить зарегистрироваться. Ирина заглянула в глаза Павла, готовая разрыдаться.

Чтобы не видеть это, он по-дружески обнял девушку, по-мужски похлопал по спине и бодрым голосом сказал:

– Я рад с тобой познакомиться, будем общаться в интернете.

– Конечно, – ответила она и постаралась улыбнуться.

Давно скрылся из вида белый след самолёта, а Ирина всё стояла, подняв голову.

Наконец взяла такси и попросила остановиться возле магазина, который был рядом с её домом. Она часто заходила сюда, чтобы взять бутылку вина или шампанского. Сегодня ей, как никогда, захотелось расслабиться, вспомнить короткую жизнь и твёрдо решить, что делать дальше.

Она сидела за столом, подперев голову рукой, и смотрела на искрящиеся в бокале пузырьки. Перед ней стояла уже почти пустая бутылка шампанского. Но в твёрдо сжатых губах и неподвижном взгляде не было видно не только хмельного куража, а даже малейшей расслабленности: для неё это было привычное вечернее времяпрепровождение уже не первый год. Во вне всё было спокойно, светло и солнечно, а что сначала было периодически, потом всё чаще и чащё происходил сбой внутренних часов, в лёгком полотне неизбежности появлялись чёрные нити, которые становились с каждым днем всё плотней, опутывая, как липкая паутина – не знал никто.

А у неё в конечном итоге внутри не оставалось ничего. Сначала она не хотела идти на работу, потом не могла. Не отвечала на телефонные звонки: не было слов, сил смеяться и плакать. Эмоции почти отсутствовали. Не было прошлого – там сплошная страшная темнота. Не было будущего – в него просто не верила. Не было настоящего – в нём не жила, а протягивала сквозь секунды и минуты своё бренное тело.

И казалось, что с одной стороны проходит вечность, а с другой время остановилось.

Но внешняя жизнь, в отличие от внутренней, продолжалась. Наступал момент, и Ирина, преодолевая состояние потери души и полного отсутствия интереса к жизни, вставала с постели и шла на работу. Ей прощали прогулы, потому что она на редкость была грамотным специалистом, аккуратным и пунктуальным исполнителем, плюс красивой девушкой, и всегда наверстывала всё упущенное в кратчайшие сроки. Но об этом никто из коллег не догадывался. К ней навязывались в подруги сослуживцы, флиртовали мужчины и, бывало, она уступала, бросалась в омут с головой в очередную интрижку в надежде что-то изменить, что-то тёплое и живое почувствовать в груди, но всё это кончалось одинаково: она избегала девчонок и резко обрывала отношения с парнями, а в душе воцарялась знакомая тоска – длинная, изматывающая. Иногда она представляла себя собакой, которую бросил хозяин, и она ждёт его, не принимая пищи, и медленно, медленно умирая.