Литмир - Электронная Библиотека

Он свернул еще за один угол. Здесь, уже недалеко от дома, было кафе, которое заполнялось обычно по пятницам, а субботу обитатели квартала предпочитали проводить дома. Надо только скользнуть в проходной двор и повернуть налево. Почему-то он обернулся назад, и ему показалось, что за ним следует какая-то тень. Блажь. Но теперь точно через проходной. Он нырнул туда, прошел двором и вышел на тихую улицу. Так, давай сделаем шаг вправо – и подождем.

Он постоял несколько минут, наискось уютно сверкали огоньки кафе, да, блажь, и уверенным шагом пошел на свет. Он вошел, кафе было почти пустым, какой-то бюргер сидел за стойкой, а за одним из столиков целовалась молодая пара. Вам некуда деться? Возьмите ключи от моей квартиры. А я посижу здесь. Пе́трович усмехнулся нелепым мыслям, подошел к стойке, забрался с ногами на стул, заказал большой стакан пунша и («Данхилл» доставать не хотелось) сигару.

Уехать бы сейчас туда, где я ни разу не был, нет, не в саму Гавану, а в ее предместье, где мать юных защитников революции, вооруженных «калашниковыми» и патрулирующих пляжи в мечтах поймать вражеских десантников, полуголая, в одной юбке, крутит точно такую же сигару, на которую падают капли пота с грудей, обвисших до колен от кормления этих самых революционеров, тогда – молоком, сейчас – нищенскими сентаво за десяток накрученных сигар, уткнуться в эти обвисшие груди и сказать – мама, я не буду защищать революцию, я буду защищать тебя. Он закрыл глаза, пытаясь представить защербленное, как оно может еще выглядеть, предместье Гаваны, но в эти закрытые глаза (да, карта, я знаю, за везение – надо расплачиваться) вплыла, сама – нет, не Куба, а – фотография, конечно, Хемингуэя. Кто-то легко тронул его за локоть:

– Как прошел визит в «Клуб самоубийц»?

Дерево решений

Пе́трович резко повернулся налево. Бюргер, малоприметный господин в зимней куртке и вязаной шапочке, поднес к усам бокал пива.

– Доктор Пе́трович, не смотрите на меня и продолжайте пить свой пунш. Позвольте представиться, – не поворачивая головы, сказал незнакомец. – Доктор Шнайдер, следователь по особо важным делам. Не поворачивайтесь же. Они могут за вами следить.

– Кто?

– Как – кто? Ваши заказчики. «Клуб самоубийц».

– Так это они, – Пе́трович вспомнил тень, – следили за мной?

– Нет. Это был мой человек. За вами трудно угнаться. Но на всякий случай давайте побеседуем незаметно. У меня к вам дело. Вы поможете мне, а я – помогу вам.

– Интересно, чем это вы мне можете помочь? – спросил Пе́трович.

– Так сразу? Давайте лучше начнем с того, что вы можете сделать для меня.

– Хорошо.

– Недавно в одной очень известной и богатой семье произошел несчастный случай. Наверное, вы читали об этом в газетах.

– Мальчик, который застрелился перед кинокамерой?

– Да. Дело в том, что он был членом этого клуба. И, согласно правилам этой поганой лавочки, все его состояние переходит клубу. А оно очень немаленькое. Предки этого мальчика все делали вовремя. Продажа земельных владений. Киностудия, потом производство оружия и, наконец, американские информационные технологии. Так что там – немаленькие миллионы. За два месяца до несчастного случая умер от рака отец мальчика, в прошлом известный военный. Полковник в отставке. Да, там есть и родственники – брат и сестра полковника, по правилу, установленному в этой семье с незапамятных времен, все наследство перешло к сыну. Родственники считают, что имело место тщательно подготовленное доведение до самоубийства, проще говоря – убийство. И что в этом каким-то образом замешан клуб. Как выгодоприобретатель. Вот мне и хотелось, чтобы вы помогли мне разобраться. Вы будете там бывать, читать документы. Присмотритесь к тамошнему персоналу. Особенно к психиатру. Он какой-то скользкий. Может, что-то и всплывет. Пока это все.

– Почему вы обратились ко мне?

– Потому же, что они. У них есть на вас компромат. Вас можно будет убедить. По правде говоря, именно они вывели меня на вас.

– Каким образом?

– Перед Рождеством их секретарь побывал у братьев Клемен. У меня с братьями давние хорошие профессиональные отношения, и, когда меня руководство попросило заняться делом молодого самоубийцы, я с ними советовался по вопросам наследования имущественного права. Так что они знают об этом деле. Поэтому, когда секретарь им предложил аудит клуба, они вежливо отказались, сославшись на занятость, и сразу позвонили мне. Меня это заинтересовало, и я решил установить за секретарем наблюдение. И когда, позавчера, он опустил конверт в ваш почтовый ящик, я понял, кому они делают предложение. Сбор справок о вас занял пару часов. Но возникла загвоздка. Все-таки большие компании – это проходные дворы. Помимо официальной и прочей информации о вас я поинтересовался и мнением братьев Клемен. Они очень высоко оценили вас, но… Сейчас у них в деле повторная проверка одного старого заключения, подготовленного вами. Речь идет о металлургическом заводе. Там готовится раздел собственности, вот и было принято решение перепроверить отчетность за последние годы. Эту задачу поручили как раз братьям. И одно из ваших заключений у них вызвало вопросы. Я не стал вдаваться в тонкости, но, как они мне объяснили, ваше заключение можно интерпретировать либо в вашу пользу, либо, заподозрив в сговоре с одним из собственников, против вас. Доказать что-то будет трудно, но на репутации можно будет поставить крест. У них еще осталось время, и они пока не решили, какую оценку их фирма даст вашему заключению. Они даже подготовили два варианта заключения. Но готовили не они сами, а их младшие партнеры, которые, выходя с совещания (там обсуждался ваш вопрос) в приемную, продолжали жарко спорить на эту тему. А в приемной как раз ожидал встречи наш секретарь. Проходной двор, я же вам говорю. Видите, какие у меня с ними доверительные отношения? Братья могли и не рассказывать мне об этом казусе. Но – рассказали, а поскольку они мне многим обязаны, то я их попросил отдать мне на временное хранение положительное заключение на вас. И они мне принесли его вчера вечером.

Пе́трович протянул руку. Но следователь, сделав глоток пива, покачал головой:

– Оно у меня в кабинете. Схема очень простая. Вы помогаете мне, и я отдаю его вам. Вы мне не помогаете – оно остается у меня, а братья Клемен выдают заказчику отрицательное заключение, – и следователь еще отхлебнул пива.

Пе́трович знал, о чем идет речь. Металлургический завод входил в консорциум с комбинатом, добывающим редкие металлы. Собственники завода и комбината были друзьями, но оценка передела в добыче, обогащении и плавке может испортить любые дружеские отношения. Тогда Пе́тровичу невольно, но необходимо было встать на чью-то сторону. Проблема заключалась в том, что на обоих предприятиях использовались архаичные системы учета, которые давали значительный разброс в оценках. Поэтому мнение аудитора имело большую ценность.

Он тогда встал на сторону комбината. И собственник завода скрепя сердце был вынужден согласиться. Но это не прошло даром. Когда консорциум стал запускать проект автоматизации учета и логистики, а Пе́трович уже тогда приобрел некоторый опыт в этой области, кандидатура его фирмы как генерального подрядчика проекта была отклонена. Тогда Пе́трович не сильно расстроился, поскольку за его опыт в автоматизации учета сразу ухватился строительный концерн. Но боковым зрением (этот рынок не такой уж и большой, всем все известно) он следил за проектом в консорциуме, понимая, что результаты проекта там могут поставить под сомнение его прежнее заключение.

Сигара давно стлела в пепельнице, и Пе́трович достал трубку и попросил бармена налить ему аквавиты. Следователь усмехнулся:

– Я вижу, что вы согласны и уже входите в роль, доктор Ватсон.

– У меня там не так много возможностей. Общаться с персоналом и членами клуба мне запрещено. Только документы.

– Я не сомневаюсь, что у вас получится. Честно говоря, я готов вам отдать это заключение только за одно согласие помочь мне. Я же не шантажист. Просто меня достало с этим делом начальство. Семья-то известная. А я – тяну. При случае объясню почему.

8
{"b":"845063","o":1}