Дверь отворилась, и вошла служанка с подносом. На нем красовались большая кофейная чашка, апельсин на блюдечке, чистый стакан и открытая бутылочка «Бойза»[17]. Она, улыбаясь, поставила поднос на свободное место с края стола, достала из передника меню, показала движением пальца крестик и осталась ждать.

Час от часу не легче! Я же просил «Швепс»! Он взглянул на улыбающееся лицо служанки. Ладно, будет что выпить за обедом. Он посмотрел в меню. Конечно, это не кафе актеров, но… Сардины или салат, гуляш или свинина с капустой, захер или штрудель. И длинная линейка фруктовых соков. Он поставил галочки и вернул меню служанке. Та поклонилась – опять полукниксен – и вышла.

Давай вернемся к справке. А старый сказочник слукавил. В прошлом году взносы составили не более трети, а все остальное – реализация имущества, полученного по завещанию. Плюс дивиденды с акций и проценты с облигаций. Так, минус расходы. Чистый остаток за вычетом налога… И все это – Гаю Фоксу. На остров Мэн.

Пе́трович сделал большой глоток кофе. Глядя на стеллаж, он подумал: «Интересно, что меня еще там ждет?» Казалось, что после Пикассо удивляться уже не придется, однако… Нет, срочно вернусь сегодня в бюро и позвоню Херманну. Пока я не пойму, чем занимается благотворительный фонд с острова Мэн, об анализе доходов можно забыть. Только посмотрим обороты по взносам. Пе́трович открыл первый попавшийся договор. «Фридрих Хиршбюль». Стоп, это имя где-то мне уже встречалось. И совсем недавно. Да, рыбак, упавший под поезд в Рейнензиштадте. Значит, это был не несчастный случай, а самоубийство. «Энн Каренин», – цинично подумал Пе́трович. Так, вступил в позапрошлом году. Квитанция об оплате вступительного взноса. Ого, а сумма входа далеко не маленькая. А где квитанция о годовом взносе за прошлый год? Фридрих Хиршбюль, ты тянул с оплатой взноса до самого Рождества или?.. Интересно, а сколько ты оставил по завещанию клубу? Вернемся к доходам. Пе́трович быстро пробежал глазами список операций по приходу денежных средств и ценных бумаг, затем справки о реализации недвижимости. Фамилия «Хиршбюль» нигде не фигурировала. Так ты, Фридрих Хиршбюль, был бессребреником. А зачем ты тогда заплатил такой взнос? Ладно, мир праху твоему. Посмотрим другие папки.

Договоры с персоналом. Должностные инструкции. Зарплатная ведомость. Немаленькая. Здесь вряд ли есть что-нибудь интересное, но стаж, возраст и соответствующие социальные отчисления все-таки надо будет проверить.

Договор с юристом. Соглашение о расторжении договора. Пе́трович посмотрел на дату. Как раз перед Рождеством. Вот кто поплатился, Оле-Лукойе же об этом рассказывал, за прием в клуб бессребреника Фридриха Хиршбюля.

Следующая папка. «Уставная деятельность». Приходы лекарств, отдельные реестры по наркотикам. Расход… А почему – сводный? Пе́трович глянул на месячный отчет расхода лекарств, подписанный психиатром. Форма-то стандартная, от министерства, как и в любой больнице. Но в больнице есть истории болезней. Так что, дорогой, будь добр, по каждому пациенту – выписку. Кто что принимал и – сколько.

Дальше. Спектакли. «Смета на сооружение сцены и оборудование зрительного зала». Написали бы просто – скамейки. Смета выглядит вроде прилично. Но кубатура древесины нигде не указана. Сказочник говорил об актах списания. Вот и они. Так, «списать на отопление двадцать скамеек». Тоже не пойдет. Нужно указывать кубатуру. И само дерево. Мало ли какие скамейки. Может, из сандалового дерева. А это что такое? «Списать на расходные материалы занавес». Это – немой уборщице на тряпки, что ли?

Вот здесь все в порядке. Пе́трович стал листать подборку «Посещение казино»: квитанция заказа железнодорожных билетов в транспортном агентстве. Надо же, они пользуются услугами того же агентства, что и мы, это – где работает Милена, подружка моей секретарши. Сами билеты. Счет гостиницы. По всем номерам – отдельный. Кто-то заглядывает в мини-бар, кто-то очень долго разговаривает по телефону, а кто-то смотрит ночные развлекательные каналы. Видно, их массовик, если это, как сказал Оле-Лукойе, его епархия, понимает в отчетности.

Вообще-то, это не дело. Пе́трович неторопливо листал папку дальше. Вот они, прыжки со скалы на веревке. Роуп-джампинг. Билеты на прыжки. И здесь опять – ужин в казино. Нет, не дело это. Еще не хватало, чтобы клуб оплачивал и проигрыши в казино. Если кто-нибудь в департаменте финансов обратит внимание на то, как члены клуба увлекаются ночной телевизионной эротикой, которая ему недоступна не потому, что жена спит рядом, а потому, что она так же дотошно проверяет счета за телевизор, как он – за телефон, то этот кто-то наверняка скажет, что ночная эротика – это не терапия психических расстройств, а элементарное оказание услуг. Так что, ребята, высчитываете из взносов затраты на девочек и – платите налог на прибыль.

Ладно, посмотрим, что там еще. Он взял папку «Благотворительная деятельность». Папка была совсем тонкая. А, это помощь приходу. Заказ в типографии на катехизисы. Ремонт притвора. Смета на работы общей площадью тридцать квэ-мэ. Акт приемки. Сходить бы, посмотреть на эти тридцать отремонтированных квэ-мэ. Сумма-то немаленькая. А там, может, просто все елеем замазали.

Да, если по-хорошему отнестись к этой работе, то гонорар окажется совсем не преувеличенным. Пе́трович откинулся на спинку стула и раскурил давно потухшую трубку. Он потянулся за бутылкой пива, наполнил стакан, как вдруг его ударило. Аудитор стал перебирать просмотренные папки. Вот посещение казино в Рейнензиштадте. Это же там, где упал с перрона (как его? Пе́трович опять стал рыться в бумагах) Фридрих Хиршбюль. Нет, в казино они ездили летом, а несчастный случай произошел перед самым Рождеством. Но совпадение ли это? Что ему позавчера сказал следователь – маленькие случайности ведут к большим неприятностям.

И в этот момент дверь открылась, и служанка внесла обед.

После обеда потянуло в сон. Когда это происходило на работе, то он вызывал секретаршу, просил часок его не беспокоить, она отключала телефон, доставала из нижнего ящика книжного шкафа вышитую подушку и мягкий шотландский плед, а он, скинув ботинки, устраивался на кожаном диване. Любляна заботливо укрывала его пледом, и он засыпал. Бюро затихало. Сиеста шефа – это святое[18]. А когда тянуло в сон после обеда в стенах заказчика, то у Пе́тровича за многие годы выработался безотказный прием. Он доставал из внутреннего кармана массивные очки в роговой оправе, но без диоптрий, надевал их, усаживался в кресло или на стул, сдвигал очки на самый кончик носа, клал перед собой на стол лист бумаги или какой-нибудь из документов и ручку. Создавалось впечатление, что он над чем-то серьезно думает. Конечно, такая сиеста не была глубокой. Подремав минут пять-десять, он поднимал голову, выводил на бумаге одну-две строчки и – опять отключался.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.