Первые две пары сольфеджио и психологии пронеслись незаметно, на третью пару – профильного музыкального инструмента мне оставаться не пришлось – поставили заведомо зачёт автоматом по фортепиано за счёт предстоящего конкурса талантов. Лата довольно спокойно отреагировав на моё предложение поговорить предложила встретиться за колледжем, как раз после последней пары. Мне оставалось держать путь в архив и наконец разобраться – что же там искал уборщик и для чего после этого, по слухам, он настойчиво домогался до многих студентов с расспросами.
Внутренне ощущая себя непревзойдённым ниндзя, я неслышно отворила дверь. В помещение едва проникал свет – на окнах путём дополненной реальности размещались жалюзи. Воздух пропитан запахом свеженапечатанных бумаг и старой мебели. Есть места, которые не меняются и спустя десятилетия нерушимо храня свою историю и пользуясь устарелыми способами хранения информации. Открывшееся мне пространство оказалось на удивление безлюдным, что играло только на руку. Что бы найти необходимые данные пришлось побродить. Ступая на носочках между невысоких шкафов, я обнаружила два ящика с фиолетовой неоновой табличкой. Первый являлся хранилищем данных моей группы, а второй – преподавательского и рабочего состава школы. Больше всего поразило то, что такая информация, которая, казалось бы, должна охраняться хотя бы доступом по отпечатку пальца или на крайний случай по старинке – замком, оказалась в свободном доступе для всех желающих, по типу обычной любопытной первокурсницы сующей свой недлинный носик в дела учебного заведения.
«Что-ж, начнём с досье на моих сокурсников…» – верхние несколько личных дел лежали неаккуратно, будто кто-то наспех сунул их в ящик, не выровняв перед этим в стопку.
Первыми в объёмной папке лежали личные данные Латы Руттер. Дата рождения: 18.04.2051 год, 17 лет. Окончила школу с отличием. Имеются многочисленные награды, так.. это пропустим. Отделение: вокально–инструментальное. Призовые места…
«Две тысячи пятьдесят первый? Что за ирония? На дворе – две тысячи пятьдесят первый. Как халатно всё-таки относятся к нашим документам в таком серьёзном учебном заведении!»
Отложив документы Латы в сторону, взяла следующие: Джессика Миллз. Дата рождения: 18.04.2051 год, 17 лет. Победа на междугороднем вокально-хоровом конкурсе… «Постойте-ка, Джесс и Лата родились в один день? Забавное совпадение, я даже не знала».
Пока не попадалось ничего важного – краткие характеристики, не объёмное описание семьи и достижений до поступления в колледж. Третьей на очереди оказались мои данные, которые тоже в свою очередь лежали небрежно.
Эйприл Элванс. Дата рождения: 18.04.2051 год, 17 лет. «Это какая-то ошибка в данных архива?! Мы же не могли все втроём родиться в один день! Вздор!» – в эту секунду предчувствие чего-то неприятного начало заползать буквально под кожу, и ощущение очередной неясности ставящей в тупик, подпирающей к стене вызывало раздражение до кончиков пальцев.
«Лиззи, Рэйчал, Нейтан, Моника, Дилан. Полностью идентичная дата рождения. Это розыгрыш? Или наш колледж – вовсе не колледж, раз так безответственно относится к документации?! Досье на Лату, Джесс и меня лежали самыми первыми, ко всему прочему оставлены словно наспех. Значит ли это, что кто-то искал информацию на нас? Единственным пришедшим на ум подозреваемым являлся уборщик, следовательно, слухи совпали с действительностью». В голове крутились тысячи вопросов, и не желая терять времени дабы не быть замеченной, положила аккуратно всю документацию на свои места, после чего задвинула ящик. Старый шкаф отозвался протяжным скрипом. Сердце стучало так невыносимо быстро, будто я бежала стометровку, на лбу проступил пот, ледяные пальцы стали влажными. С замиранием потянулась ко второму не менее важному ящику. Едва коснувшись ручки, чтобы затем потянуть её на себя почувствовала на своём плече крепкую, и судя по размерам мужскую руку.
«Мне хана. Мне точно хана. Молодец, Эйприл – довыяснялась! Твой маленький любопытный нос сейчас больно прищемят дверью» – нездоровая пульсация в висках и парализующий страх не давали даже шанса раскрыться лёгким.
– Что ты тут забыла? – послышалось из-за спины хрипловатым, слегка развязным голосом.
Я всё так же стояла как вкопанная не в силах повернуться. Но или дурной внезапно–радикальный характер, или инстинкт самосохранения сделали своё дело – дерзко скинула руку со своего плеча, отчего сама удивилась как легко мне это удалось. Я повернулась навстречу очередной непростой ситуации, которую нужно, как всегда, решить чем бы или, в данном случае – кем бы она не являлась. Сейчас этой проблемой оказался…
– Директор? – с дрожью в голосе почти прошептала я, – что вы тут делаете?
– Что я тут делаю? На этот вопрос должен последовать твой ответ, Эйприл! – на удивление, тон директора был не агрессивным, скорее интересующимся, и что еще более странно с нотами не то беспокойства, не то волнения.
–У меня нет ответа на ваш вопрос, мистер Смит, по крайней мере такого, который бы вас устроил. А то, что я могла бы вам поведать – выходит за рамки этики и разумного, извините. – мой ответ меня удовлетворил, но глава колледжа почему-то угрюмо молчал, и молчал долго. Я уже начала задумываться, что продолжения диалога не состоится, но…
– Последнее время, а если точнее – то это вчера, я чувствую себя крайне неважно. Я не совсем точно могу назвать в какое время дня это стало происходить, но… ты приходила ко мне в кабинет? – проговаривая это, мистер Смит вглядывался в каждую эмоцию на моём лице, оценивая, как я реагирую на то или иное слово, вылетевшее из его уст. Предложения были протяжны и будто собраны в кучу, речь невнятна.
Прочистив горло и решив, что отступать некуда, а значит пришло время оставить трусость и мандраж я пошла в наступление: – Да, у нас с вами состоялся разговор по поводу моего отставания по непрофильным предметам, вскользь коснулись предстоящего конкурса. Я могу узнать у вас, в чём конкретно выражается причина вашего неясного самочувствия, если вас это не оскорбит, конечно?
Только обретя внутреннюю смелость, я позволила себе рассмотреть внешний вид директора пробежав глазами и цепляя детали. На нём был вчерашний костюм в прилично измятом состоянии, а на груди светло-голубой рубашки красовалось расплывчатое пятно. Короткие волосы с одной стороны словно сально приглажены, другая сторона – торчала ёжиком. Не зловонный, но ощутимый запах перегара дополнял сей портрет. «Получается, запах виски в его кабинете – мне не почудился. Ну, хоть что-то есть в этом мире, в чём я уверена и мне не кажется».
–Я пока не до конца разобрался, но во время нашего с тобой разговора я будто не мог сказать по-другому, всё сказанное – как заранее включенная запись с диктофона, произносил которую я. И остановить это было невозможно, как не пытался. – всё повествование директора сопровождалось иканием почти через каждый звук доносящийся из его рта источающего чадный запах. Возможно, в другой атмосфере мои действия показались бы не деликатными, но сейчас мне некогда было ждать, тем более время на часах настойчиво указывало что скоро наступит окончание третьей пары – поэтому, бестактно прервала речь собеседника:
–У меня были те же чувства, мистер Смит. Точь-в-точь, поэтому я вас прекрасно понимаю и даже не стоит утруждаться в объяснениях подбирая слова. Я не знаю, чувствует ли кто-то еще таким образом себя, но я намерена выяснить не только это, но и корень проблемы. Что проникает в наше сознание, и заставляет действовать так, а не иначе? Но со мной это точно первый день.
Вновь смело нырнув рукой в шкафчик и достав все те же самые досье продемонстрировала директору идентичность в нашей дате рождения со всеми одногруппниками. На мою находку глава колледжа не дал ответа, точнее, упомянул, что никогда не заходил в архив, а всю нужную информацию о своих студентах он может узнать и сам путём диалога. «Да, мистер Смит не тот человек, который может сейчас помочь, он сам плюс-минус, как и я, пытается разобраться». Папки полетели в очередной раз туда же, куда и моя надежда – на самое дно ящика. Попятившись назад при этом слегка покачиваясь, он упёрся спиной в шкаф, взялся за голову одной рукой и протяжным тоном с досадой в голосе объявил:
