– А хочу! Я как раз планировала протестировать на звучание недавно установленную проекцию виртуального синтезатора. – эмоции подогревали диалог и добавляли энтузиазма, – Решено! Давай, сейчас идем до директора, а потом заглянем в сто пятую аудиторию, мисс Лаура Флауэрс дала мне свои вторые ключи, чтобы я могла готовиться для конкурса. И если, конечно, её там не окажется, то…

Внезапно Чейз сделал шаг навстречу, заметно сократив дистанцию между нами подался вперёд. Это произошло слишком быстро, но моё сердце успело пропустить удар. Одну руку положив мне на плечо, а второй упираясь в подоконник, тем самым не оставив мне шанса вырваться из ловушки, он почти прильнул губами к моему уху и шёпотом вливал патоку в моё сознание:

– Значит, закроемся изнутри… и будем с тобой … наедине, заниматься чем-то… искусно прекрасным, ты… это хотела сказать?

Его обжигающее дыхание коснулось мочки моего уха, пульс ускорился, щёки схватились малиновым цветом, а по жилам пробежала искра. Дыхание стало сбивчивым, он не отступал, но и не продолжал. Я не видела его лица, но почти чувствовала томную улыбку, по которой сходили с ума многие девушки. В иной раз – я бы толкнула друга в плечо и посмеялась, выдав что не купилась на его уловки. Собственно, всегда именно так и заканчивались шалости подобного рода с его стороны…

Но отчего в этот раз я так не поступила, а когда он приблизился, то моё тело вовсе выдало неординарную реакцию на своего давнего друга…

«Нет, стоп, Эйприл! У тебя гормоны скачут что ли, раз трепещешь от Чейза или ещё от сна на паре не отошла? Ох… как же вкусно от него пахнет, а серебро волос застенчиво ласкает мою щёку… Ну уж точно совсем головой поехала… Соберись!» – но мысли упорно вязли, комкались так и не срастаясь воедино.

Чуть отступив, тем самым подарив мне глоток воздуха, парень смотрел на меня с тенью озорства в глазах и ожидании ответа. В горле пересохло, хрипло и сбивчиво я выдавила:

– Чейз, мне… это… идти нужно… мы тут с тобой… болтаем… а я…

По всей видимости, именно такой реакции он и ожидал, потому как после моей «речи» Чейз рассмеялся довольным бархатным смехом и отступил, будто ничего неординарного только что и не происходило. Тем не менее, всё-таки в глазах я уловила интерес, наперевес с удивлением от проявленной мной нетипичной покорности в ситуации.

– Помню-помню. Идём, цветущая сакура. А под прекрасным – я имел ввиду занятия музыкой, а не то, что ты там себе нафантазировала, хулиганка. – он продолжал улыбаться, но теперь уже как-то ласково, бесхитростно.

– Мистера Смит не бойся – он порядочный человек, тем более, я слышал от одногруппников, что у него вчера родилась дочь. Думаю, сейчас он в хорошем расположении духа и особо строгий выговор ты не получишь. В любом случае я буду ждать тебя рядом с кабинетом, а позже могу добросить до общаги, чтобы ты не пугала прохожих своим кислым лицом.

Обхватив мою небольшую ладонь прохладной рукой, голубоглазый парень повел меня в головной корпус «Колледжа культуры и искусств», названного в честь нашего небольшого городка «Слифорд». Население Слифорда составляло приблизительно пятнадцать тысяч человек, если не считать роботов с искусственным интеллектом, которых в последние месяца стараются регистрировать как полноправных граждан. Даже несмотря на то, что более чем вспомогательной функции для человека и общества они не выполняют, кто–то успевает прикипеть к железяке и считать другом, членом семьи или даже любовником.

Наш мир полностью и неумолимо переходил во власть науки и прогресса. Что касаемо музыкального поприща, то за последние двадцать лет перенасыщение однотипными произведениями, созданными искусственным интеллектом, привело к вполне логическому итогу – нехватке настоящей музыки и живого звучания. Тут же образовывался дефицит кадров и стоящих музыкантов, которые хотя бы окончили музыкальную школу, и требования, соответственно, при приёме на работу в оркестры, ансамбли и филармонии оказывались крайне низкими. Что интересно, даже классическая музыка, которая ещё в начале двадцатого века являлась излюбленной лишь у людей с утончённым вкусом, сейчас притягивала к себе всё больше населения планеты. Как говорится – запретный плод сладок.

Люди чрезмерно положились во многих сферах жизни на роботов, что сами разучились выполнять банальную работу даже по дому. Всё производится путём автоматики, человек лишь даёт указание что делать и как, так дела обстояли не только в нашем городе, но и близлежащих деревеньках и отдалённых закутках страны. Но власть и политические деятели рьяно препятствовали всему «живому» двигая мир в эпоху совершенствования технологий, считая, что время поэтов, бардов и менестрелей, лишь развлекающих народ порядком затянулось. Несмотря на ограничения, люди с пылающей искрой в душе всегда отыщут место, где развести огонь и осветить собою путь в тёмные времена.

Выйдя на улицу, солнце вновь одарило своей лаской, а задорно щебечущие птицы напевали мотив приближающегося лета. Наш путь проходил через благоустроенный цветник внутри территории колледжа, в этой части располагались скульптурные сооружения. Но до наших времён оригинальные произведения из гипса, мрамора или камня не сохранились. Постепенно с годами всё уничтожалось во славу совершенствования науки, а следовательно, людям искусства оставалось довольствоваться голографическими инсталляциями.

Обратив взгляд на щурящегося от солнечных лучей спутника, невольно вспомнился тот самый белокурый озорной мальчишка, которого я помню со своего глубокого детства. Наши мамы учились в одном институте, далее вместе работали – играли в оркестре. Моя мама – Несс, виртуозно играла на фортепиано, мама Чейза – Бейли, не выпускала из рук скрипку. Сейчас миссис Бейли Грант и мистер Ливан Грант являются владельцами строительных компаний по всему миру. А отложенный в дальний ящик струнно–смычковый инструмент на сегодняшний день служит не касаемым воспоминанием о светлой юности, оставшейся навсегда в далёком прошлом. Наши родители мечтали пронести дружбу сквозь года, если бы не …

Поток воспоминаний прервал противный скрип. Уборщик колледжа выходил из хозяйственного сарайчика с напором раскачивая в руках объемное эмалированное ведро, и при каждом положении вперед пустой сосуд издавал неприятнейший скрежет.

«Ох… Невыносимее подобного звука разве что только – скрип пенопласта… Бр-р-р.»

Пока я прикладывала немало усилий что бы проигнорировать ощущения, заблокировать слух и не позволить мурашкам разбежаться по всему телу, мы преодолели цветник и настигли нужное нам здание. Заворачивая за угол корпуса краем глаза я заметила, что уборщик остановился на том же месте, где я его видела две минуты назад. К тому же он пристально смотрит на меня сузив глаза, посему рядом появилась сеточка из морщин, но при этом его рот был растянут в улыбке.

Тонкие как ниточка губы подрагивали, отчего при детальном рассмотрении приходило понимание, что это не улыбка, а скорее безумный оскал. Глубоко впалые глаза на сухом вытянутом лице лихорадочно приступили бегать от меня к моему сопровождающему, широкий лоб очерчен седыми волосами, а на правой скуле располагался смачный зеленоватых красок синяк. Облачённый в потёртый временем полукомбинезон синего цвета, который имел многочисленные заплатки, в довесок был крайне испачкан. Вкупе всего внешне уборщик напоминал какого-то животного, не столько побитого волка, сколько отрешённого шакала.

«Лучше не попадаться ему на глаза, выглядит как маньячина» – подумала я, и ускорила шаг, дабы окончательно скрыться из поля его зрения.

С мандражом в коленях поднимаясь по лестнице на третий этаж и с каждой отсчитанной ступенькой шустрее планировала как составлять беседу с мистером Смит.

«А если меня и вовсе хотят отчислить, и я добровольно иду на линчевание своей музыкальной карьеры? Потом и бабушке позвонят, а она тревожиться будет. В таком случае, может, Чейза попросить присутствовать? Ай, плевать! Сама заварила – сама разгребу. Никогда легко не было, что же сейчас трусить?». Синхронное шарканье обуви по лестнице почти прекратилось, и ступив на предпоследнюю ступень я заметила сверху хаотичное мерцание.