– Джесс, что ты здесь делаешь? – спросила я.

Он посмотрел на мою левую руку, схватил ее и поднял, будто свидетельство чему-то.

– Должен был убедиться лично.

Я вырвала руку из его хватки.

От Трэвиса исходила волна ярости. Когда он шагнул вперед, Шеп положил руку ему на грудь.

Я встала перед мужем.

– Да, я замужем. Ты проделал этот путь, чтобы посмотреть на кольцо? Нельзя было просто позвонить?

Джесс пожал плечами.

– У меня нет твоего номера. Как и у Мика.

– Есть соцсети, – равнодушно проговорила Америка.

– Мик тоже знает? – спросила я.

– Что вы поженились? – усмехнулся Джесс. – Да. Как и твоя мама.

Я сглотнула ком в горле.

– Откуда?

Он снова усмехнулся:

– Разве что-то может произойти в Вегасе без осведомленности Бенни Карлизи?

Я осмотрелась. Такое скопление людей на улице привлечет ненужное внимание.

– Джесс, так зачем ты приехал?

– Бенни знает и про пожар. Меня отправили передать тебе, что он с радостью поможет.

– С чем поможет? – спросила Америка.

Я сощурилась.

– Так ты теперь бегаешь по поручениям для Бенни? Ты в своем уме, Джесс?

Парень продемонстрировал мне свою фирменную обворожительную улыбку, из-за которой я много лет назад влюбилась в него. Будто бы в другой жизни.

Когда мы были детьми, Джесс хотел стать баптистским священником. А в итоге стал распорядителем казино в Вегасе и, очевидно, по уши увяз в делах мафии. Бенни не отправлял со своими посланиями первого встречного.

Снова посыпал дождь, капли коснулись моих губ, а затем покрыли волосы и футболку. Америка взволнованно осмотрелась и побежала к лестнице, топая тяжелыми сандалиями, чтобы спрятаться от дождя.

Шепли остался позади, возможно, чтобы Трэвис не убил Джесса прямо здесь и сейчас.

– При всем уважении мы вынуждены отклонить предложение, – сказала я.

– Предложение не для тебя, – сказал Джесс и посмотрел на Трэвиса. – Еще одно одолжение тебе, Мэддокс. Он может сделать тебя богатым, все твои проблемы исчезнут…

– И кто ты сейчас? – с отвращением спросила я.

– Ты больше не дерешься, – сказал Джесс, не обращая внимания на мои слова. – Ты женатый мужчина. Тебе нужно оплачивать счета. Бенни может помочь со всеми твоими заботами, Мэддокс. Тебе лишь нужно делать то, что ты умеешь лучше всего.

– Я больше этим не занимаюсь, – сказал Трэвис. В его голосе сквозила ярость.

– Что ж, – сказал Джесс, передавая ему карточку. – Дай знать, если передумаешь, но лучше принимать решение быстро. Наши источники в ФБР говорят, что у тебя не так уж много времени. – Он посмотрел на меня, его решимость поугасла, приобретая нотки грусти. – И у тебя тоже.

– У нее? – спросил Трэвис. – Почему у нее?

Джесс переключил внимание на Трэвиса, в его глазах больше не осталось жалости.

– Решай поскорее. Бенни не станет ввязываться в это, когда вам предъявят обвинения. – Джесс отступил на несколько шагов назад и посмотрел на Америку. – И будьте начеку. У вас тут повсюду жучки.

– С каких это пор? – спросила я.

– Мне позвонили, когда я ехал сюда. Вы были в автомобильном салоне.

– Они приезжали? – спросила я, указав на квартиру. – Пока нас не было полтора часа, внутри установили приборы слежения?

– Так обычно и поступают эти ребята в костюмах. У них не задержится.

– Мы сами справимся, – сказала я, глядя на Трэвиса. – И у нас есть план, где заработать денег. Нам не нужна помощь Бенни. – Я развернулась к Джессу: – Не нужна.

– Он поступает так не по чистоте душевной, Эбби. У вас есть то, что ему нужно. У вас обоих. Но он готов помочь даже ради того, что предложит Трэвис. Эбби, – сказал Джесс, подойдя ко мне.

Трэвис сделал шаг вперед, прижимаясь грудью к моей спине.

– Только тронь ее… – пригрозил муж.

Джесс поднял руки.

– Я тоже забочусь о ней, Трэвис, и даже дольше, чем ты. Мы тратим время впустую. Вы оба в беде. Эбби… – Он снова посмотрел на меня. – Что бы ты ни думала сейчас о Бенни или отце, я бы на твоем месте согласился. Возможно, это твой единственный шанс.

Джесс развернулся и пошел прочь, останавливаясь возле блестящего черного «МакЛарена».

– Черт побери, это же тачка за триста тысяч долларов, – сказал Шепли, не в силах сдержать эмоции. Когда Джесс завел машину и отъехал, Шепли будто бы очнулся. – Стой, так у тебя проблемы с федералами? Из-за пожара? Трэв, ты теперь попадешь в тюрьму?

Трэвис провел рукой по влажным волосам, а потом посмотрел на меня.

– Нет, – сказала я. – Мы найдем другой способ.

Трэвис кивнул и переключил внимание на кузена:

– Больше ни слова, Шеп. Не будем это обсуждать.

– С тобой все будет хорошо?

– Шеп, послушай меня. Я тоже боюсь, но тебе нужно держаться от этого подальше. Ты ничего не знаешь. Больше ни о чем меня не спрашивай. Тебе не захочется с этим связываться.

– Трэв, ты моя семья. Я не могу стоять в стороне!

– Черт побери, Шеп! Ты мне не поможешь! – прокричал он, стараясь отдышаться, прежде чем снова заговорить. – Сделай для Америки то, что я не сделал для Эбби. Держи ее в безопасности.

Я схватила его за руку, злясь, что он в принципе испытывал подобные чувства.

После затянувшейся паузы Шепли кивнул, его лицо омрачилось тревогой.

Ладонь Эбби казалась такой маленькой в моей руке, пока мы шли по промокшему тротуару, минуя желтую ленту, что огораживала Китон Холл.

Большим пальцем я то и дело теребил ее обручальное кольцо: сомнения никак не хотели утихать в моей голове. Прикосновение к кольцу странным образом успокаивало мои страхи.

Кирпичное здание и размешанная в грязь земля вокруг него стали местом преступления. В дело вмешалось ФБР, расследуя гибель ста тридцати двух студентов, большинство из которых не были достаточно взрослыми, чтобы купить себе пиво.

Я несколько дней пытался понять, стоит ли рассказать все отцу, как он воспримет новости о том, что его младший сын причастен к самому трагическому событию за историю университета Истерн, и что он на это скажет.

Я представлял, как увижу разочарование в его глазах, тревогу, которая будет терзать его, даже после того, как федералы заберут меня в тюрьму.

Отец обещал маме на ее смертном одре, что он уйдет из полиции и не позволит никому работать в правоохранительных органах. Поздние смены и срочные вызовы, которые длились годами, сказывались на ней и на их браке, и она не хотела того же для сыновей.

Когда я объявил, что выбрал курс по уголовному праву, то ожидал, что он придет в бешенство, но он лишь мягко напомнил о своем обещании маме, надеясь, что я найду какое-то занятие, которое поможет ему сдержать слово.

Нет, я не вынесу его укоризненного взгляда, если он узнает о чем-то столь же постыдном, как и о нарушенном предсмертном обещании.

Оконные проемы здания, где Адам устроил мой последний бой, почернели от дыма. В ушах все еще стояли ужасающие крики с недавней ночи, и мне вспомнился страх, который охватил меня, когда я в отчаянии искал Эбби среди темных лабиринтов подвальных помещений. И вместе с тем меня захлестнула паника, когда я понял, что Трентона нет среди спасшихся.

Таким я всегда представлял себе ад: визги, осязаемый страх и невозможность сбежать. Даже от одной мысли по позвоночнику пробежал холод.

Но это и рядом не стояло с той скорбью, что испытывали многие родители с того самого момента, как о пожаре сообщили по новостям. Хотя Эбби все время повторяла, что в произошедшем нет моей вины, я все равно чувствовал ответственность.

Я остановился перед импровизированным мемориалом в память о погибших: здесь сложили груду записок, лент, цветов, фотографий и мягких игрушек.

Эбби потянула меня за руку, молча ведя за собой. Она знала, что я изводил себя этим, но не догадывалась, что я был на грани прийти в полицию с повинной. Единственное, что останавливало меня, это мысль хотя бы на день расстаться с женой.