Я вывалил еду в оранжевую керамическую миску, которую Эбби нашла в интернете с именем «Тото», и долил воды, после чего снова переключился на телефон. Прокрутил контакты, пока не попалось имя Брэндона Кайла. Мой палец замер над иконкой.

Кто-то из братства дал мне номер Брэндона. Он был владельцем «Айрон И», одного из трех спортивных залов за пределами студенческого городка в Икинсе. Два таких зала принадлежали Брэндону, и «Айрон И» был его гордостью и радостью: этот новый спортивный зал в восточном районе пользовался куда большей популярностью из-за большого наплыва студентов.

Каждый раз, когда я тягал там гантели, Брэндон предлагал мне различные бонусы. Билеты на концерт, поездки на матчи профессиональных команд. Даже приглашал в Дубай. Хотя этот парень проявлял дружелюбие, но был чересчур навязчивый, а еще при беременной жене он крутил романы не с одной девушкой – вряд ли я мог назвать его другом.

Я нажал на кнопку и прислонил телефон к уху. После нескольких гудков раздался щелчок, а следом скрежет, грохот и периодические выкрики, наверное, Брэндон, как и всегда, был в зале.

– Брэндон Кайл, – наконец ответил он. Напыщенный придурок.

Я не переваривал людей, которые вместо приветствия называли свое имя.

– Привет. Это Трэвис Мэддокс. Слышал, вы искали тренера на частичную занятость.

– Мэддокс! Ты так вовремя позвонил. Я тебе дюжину раз давал свой номер. Я только что был на концерте «Nickelback» с Тайем и Чаком. Они сказали, что ты рассматривал вакансию. Важно не то, что ты знаешь, а кого, верно? Чувак… мы будем очень рады принять тебя в нашу команду. Особенно Чак. Он за тобой наблюдал и говорит, что ты знаешь толк в деле. И я согласен. И, боже правый, ты приманишь девчонок. Приходи, возьми анкету, а я покажу, что у нас и где. Обсудим подробности, а потом решим, нужно ли нам это.

– Э… – Я не ожидал его ответа. – Когда ты хочешь, чтобы я зашел? Сегодня занятия закончились раньше, но мне еще нужно забрать жену и…

– Жену? – засмеялся Брэндон. – С каких это пор?

– С прошлых выходных.

– О! – приглушенно сказал он. Скорее всего, он прижимал ко рту кулак, как делал всегда, когда потешался над другими. – Ты что, ее обрюхатил?

– Что ты сейчас сказал? – спросил я, понимая, что у меня закипает кровь. Я развернулся на пятках, осознав, что расхаживаю взад-вперед, стиснув руку в кулак.

– Ничего… Ничего. Да ладно тебе, чувак! Это та цыпочка Эбигейл, с которой я видел тебя в «Ред»?

– Эбби Мэддокс.

– Правда? – Он замолчал. – Я видел тебя с ней, но послушай, тебя же всегда окружают девчонки. Как-то на танцполе ты пускал по ней слюни. Она правда горячая штучка. Рад, что я не стал подкатывать к ней, как собирался. Не знал, что между вами все так серьезно. Но давай, заходи к нам! Увидимся!

Я размял шею, прежде чем ответить, стараясь успокоиться, а не ставить его жизнь под угрозу из-за того, что попросил у него работу.

– Итак, – выдохнул я. – В любое время?

– Неделя очень медленная. Все толстяки уже побросали свои новогодние резолюции. Я работаю до четверга. На выходных полно управленческих дел. Ты ведь знаешь, каково здесь наверху.

Я сквозь стиснутые зубы поблагодарил его и повесил трубку. Ни за что я не стал бы работать на этого мерзавца. Да я врежу ему в первый же день.

Тото доел свою порцию, и я одел его в зеленый клетчатый свитер, который для него купила Эбби. Щенок снова заскребся в дверь, просясь наружу. Пришлось попыхтеть, чтобы застегнуть на нем ошейник, пока он пытался лизнуть мою руку, а потом вывел его на улицу.

Мы прошли в дальний конец жилого комплекса и стали возвращаться обратно. На мой один шаг приходилось его три-четыре шажочка этими крохотными лапками, и когда мы дошли до нашего крыльца, он уже тяжело дышал.

Только я хотел зайти внутрь, как за моим «Харлеем» припарковался сверкающий «Порше». Окно опустилось, и я увидел самодовольную ухмылку Паркера.

– Мэддокс! Слышал, у тебя проблемы с местными властями. И не совсем местными.

– Лизни мои яйца, Хейс.

Лицо Паркера стало серьезным.

– Это правда… про вас с Эбби?

– Разве она не выбросила тебя на обочину ради меня? Дважды.

Паркер нахмурился.

– Правда или нет?

– Конечно, правда. Ты же не думал, что у тебя есть какая-то надежда?

Он немного помедлил, прежде чем заговорить, челюсть его напряглась. Он был избалованным, богатеньким выскочкой, который привык получать все, что захочет. И ему пришлось смириться с полным поражением.

– Ты не заслуживаешь ее, Мэддокс. Ты обязан это знать.

– Эбби так не считает, а меня волнует лишь ее мнение. Так что пошел ты, Паркер, никому не интересно, что ты думаешь. Ты понадобился ей лишь для того, чтобы отвлечься. Ради выгоды. Она не собиралась встречаться с тобой. Твои попытки были жалкими.

– Я не так уж и старался. Иначе ты бы не женился.

Я опустил голову, сверкнув на него взглядом:

– Вылезай из своей миленькой машинки и скажи мне это в лицо.

Паркер сглотнул ком в горле и закрыл окно наполовину.

– Миленькой? Как насчет миленького щеночка? Какой свитерок!

– Этой собаке до тебя никакого дела.

– Она бросит тебя, Трэвис. Эбби поймет, что наделала, новизна утратится, и она уйдет, а я хочу увидеть, как эта высокомерная улыбка сползет с твоего лица.

Я шагнул вперед, мышцы напряглись, я приготовился к нападению, совсем как перед боем в Круге. Я знал, что стоило мне нанести один удар, и я не остановлюсь, но в тот момент я успокоился бы, только прибив Паркера.

– Вылезай из своей чертовой тачки. Сейчас же.

Паркер скрылся за тонированным стеклом и поехал прочь.

Я остался стоять, стиснув руки в кулаки, а все мое тело тряслось от злости. Тото уткнулся носом мне в ногу, и я посмотрел вниз. Адреналин мигом выветрился, когда я увидел его умоляющие глаза.

Щенку было холодно еще до того, как мы вышли, а теперь он дрожал, совсем как я. Тото фыркнул и взрыхлил землю, будто заявляя свои права на нее.

– Да, ты бы с радостью погрыз этого хиляка, – улыбнулся я. – Ты мой милый засранец.

Я подхватил щенка на руки и занес внутрь. Как только опустил его, он помчался в спальню, возможно, снова решил поспать в своей постельке.

Я взял бумажник, телефон и ключи и направился на улицу, вниз по лестнице, садясь за руль «Камри». Полной грудью вдохнул аромат новой машины, и меня охватило волнение. Костяшки на кулаках побелели, так сильно я сжал руль.

Последний на сегодня урок Эбби заканчивался только через час, а мне уже не терпелось рассказать про Брэндона и Паркера. Белый прямоугольник между сиденьями привлек мое внимание, и я дотянулся до конверта с письмом мамы моей будущей жене. Эбби. Я аккуратно положил его на сиденье пассажира, включил заднюю передачу и выехал на дорогу, направляясь к отцу.

Дорога в родительский дом была усеяна рытвинами, по обе стороны тянулись ветхие дома со сломанными автомобилями во дворах. Краска на фасаде облупилась, кое-где поломались ставни и доски на крыльце, но именно здесь я нанес свой первый удар и получил кулаком в челюсть.

Там, где все уже заросло травой, Томас держал меня в стороне, чтобы братья не отлупили меня, ведь я ни за что не хотел сдаваться. А Трентон был готов сровнять все с землей, добравшись до меня, и даже Томаса.

Я улыбнулся, подъезжая к дому, под шинами зашуршал гравий.

Отец открыл дверь-ширму и, положив руки на упитанный живот, смотрел, как я подхожу к крыльцу.

– Что ж, – сказал папа с одобрительной улыбкой. – Не думал, что скоро увижу тебя здесь.

– Я живу всего в трех милях отсюда, – сказал я, поднимаясь по ступенькам на веранду из прогнивших от непогоды досок. Папа похлопал меня по плечу, и я обнял его.

– Мы с твоей матерью после свадьбы не выходили из дома три недели.

– Папа, – поморщился я.

Я прошел мимо него, направляясь в гостиную и садясь на диван. Папа усмехнулся, закрывая за нами дверь.

– Погода совсем пакостная, – проворчал он, выглянув в прямоугольное окошко рядом с входной дверью, потом покачал головой и поплелся к креслу-качалке. Сел на краешек, упершись локтями в колени.