– Возможно, уже поздно, – я робко перебил его, подняв руку, как школьник.

– Тем более, – уверенно сказал он. – Лечение от легочной и кишечной формы сибирской язвы неэффективно, а смертность крайне высока. Вакцина дает хоть какую-то защиту, повышает ваши шансы. Я не могу заставить вас принять ее, но прошу вас со всем авторитетом медицинской науки.

Авторитет медицинской науки был очень убедительным доводом.

– Не беспокойтесь, доктор, – сказал Чепиков и покосился на сидевшего за столом якута, – вы не можете заставить, зато мы можем. Лечиться будут все.

Но никого заставлять не пришлось. Все молча получили положенный укол, после чего доктор отнес все свои шприцы-склянки-ваты и прочую медицину назад в машину.

А когда вернулся в кафе, то начал «игру в следователя».

– Нам нужно постараться найти источник инфекции, чтобы оценить, насколько мы в безопасности. Александр Викторович, – доктор обратился к Чепикову, – скажите, пожалуйста, какое у вас сложилось впечатление о покойных? Что они вообще здесь делали?

– Они приехали на машине, без предупреждения. Их «козел» припаркован на базе, чуть дальше, ночевали они у нас. Представились геологами и расспрашивали о том, что добывали на заброшенной шахте. Но по виду они больше напоминали сотрудников ЧОПа какой-нибудь новой фирмы. Мне казалось, их интересует, есть ли на шахте законсервированное оборудование – чтобы украсть и сдать на переплавку.

– Что они ели?

– Они здесь ничего не заказывали, – быстро сказала Екатерина Витальевна.

– А чем же они питались?

– Скорее всего, у них было с собой, – подтвердил Чепиков. – Я ни разу не видел их в кафе.

– Сколько времени прошло между их отъездом и возвращением уже с симптомами?

– Три дня, – ответила фельдшер.

– Сколько времени они пробыли здесь?

– Сутки, – сказал Чепиков. – Попросили самый далекий домик.

В ответ Драчев вздохнул задумчиво.

– Острая фаза симптоматики наступает в период от одного до пяти дней. Получается, они могли отравиться и до приезда сюда, и после и, разумеется, здесь.

– Я думаю, стоит немедленно покинуть это место, – сказал Завьялов, до этого лишь внимательно прислушивающийся к их диалогу.

– Абсолютно согласен, – поддержал его Драчев. – Если у кого-то нет транспорта, вас возьмет Максим.

Я очень устал и хотел спать, но понимал, что придется потерпеть.

– Подождите! Если вы все уедете, – сказала Екатерина Витальевна, – то и мне оставаться незачем. Надо навести здесь порядок, даже если я скоро вернусь, взять с собой все ценное. Так резко уезжать…

– Мне тоже нужно собрать вещи и выспаться, – добавила фельдшер Подчуфарова. – Что делать с телами?

– Пусть остаются в вашем хранилище, – ответил Драчев. – Там достаточно холодно, они дождутся, когда мы пришлем группу биологической защиты из Иркутска. Что касается ночевки – я не возражаю. Да и тем, кто поведет машины, стоит выспаться. Только я очень вас прошу – будьте осторожны, не ешьте лишнего, не ходите далеко и держитесь подальше от домика ваших покойных гостей.

Все разошлись по домам. Екатерина Витальевна любезно предоставила нам один из свободных.

Когда она вышла заниматься своими делами, Драчев неожиданно спросил меня:

– Что думаешь, Максим? Тебе ничего не кажется странным?

– Каждую деталь по отдельности я мог бы объяснить, но здесь какое-то критически большое количество странностей. Я ни разу здесь не был, может быть, поэтому мне непривычно.

– Что ты имеешь в виду?

– Пустынный островок благополучия неподалеку от мертвого поселка. Но это касается места. А меня больше удивляют люди. Это очень странная мечта – пытаться в одиночку запустить бизнес в столь неподходящем месте. Тем более странно вкладывать сюда свои деньги – но может Завьялов такой богатый, что может просто выкидывать их. Непонятно, что здесь делает этот старик, – я имел в виду Чепикова, и Драчев меня понял. – Он коротает здесь свои последние годы? В этом мертвом месте, привыкает к неизбежному? Якут вообще молчал почти все время, фельдшер эта какая-то злая.

– Я добавлю в копилку твоих странностей, Максим. Пока мы вскрывали наших геологов, я хорошо их изучил. Это непростые ребята. У одного несколько заживших пулевых ранений, у другого – большой шрам на животе от удара ножом. У обоих хороша развита мускулатура. Они такие же «геологи», как мы с тобой.

– Криминал?

– Ни одной татуировки.

– Странно. Какие-нибудь силовые структуры?

– Ты сказал, Максим, не я.

Нас прервал стук в дверь, нетерпеливый, но не очень громкий.

Иван Сергеевич открыл ее, и в домик вошел Чепиков, сразу закрывший дверь за собой.

– Добрый вечер, – сказал он. – Мне необходимо поговорить с вами наедине. И сразу приступлю к делу – завтра никто отсюда не уедет.

– Извините, а не много вы на себя берете?

В ответ Чепиков продемонстрировал красную книжечку, не открывая.

– Доктор, у вас своя компетенция, у меня своя.

Драчев фыркнул в ответ.

– Я мог бы догадаться, что вы не бывший.

– У нас бывших не бывает, – парировал Чепиков.

– Все же вам лучше объясниться.

Я решился встрять.

– Прошу прощения у старших товарищей, но, думаю, будет лучше, если я выйду. Меньше знаешь – крепче спишь.

– Да, Максим, пожалуй… – начал говорить Иван Сергеевич, но Чепиков его резко прервал.

– Щегол останется здесь. Он мне нужен.

– Я вам не обязан, – пытаюсь возразить я, но он меня просто испепелил своим взглядом.

– Ты Родине обязан.

Ну, если Родине – то конечно.

– Сейчас ты должен слушать взрослых, чтобы потом лишнего не спрашивать, когда будешь делать, что я скажу, – закончил он и повернулся к доктору.

– Ситуация плохая. Те ребята, которых вы смотрели – это наши ребята. Их убили. Давайте по порядку, присядем.

Чепиков сел на стул, а мы на кровати – и стали слушать.

– Шахта в сорока километрах к северу – это законсервированный режимный объект. Разумеется, там уже давно ничего не добывают. Это было специализированное место, предназначенное для научных исследований.

Он внимательно посмотрел на доктора.

– Когда я так смотрю на вас, вы должны попробовать угадать.

– Научные исследования в области микробиологии с целью создания боевых патогенов и защиты от них. Это легко понять, учитывая, почему я здесь.

– Это ваше предположение, я этого не говорил. Консервация объекта была проведена в связи с неприятным инцидентом.

Снова этот сухой взгляд – надо угадывать.

– Инцидент был связан с пропажей одного из патогенов – спор сибирской язвы. В количестве, достаточном, чтобы законсервировать объект, – предположил Драчев.

Чепиков едва заметно кивнул.

– К сожалению, последствия инцидента не были закрыты до конца.

– Споры так и не нашли.

Еще один утверждающий кивок, еле заметный.

Было интересно наблюдать, как Драчев гадает. И угадывает. Это была какая-то дурацкая игра, ведь по сути Чепиков нам все рассказывал. Но формально, почти все говорил Драчев.

– И виновника тоже не нашли.

Опять кивок.

– Как вы уже заколебали! Простите, не вы конкретно, а вообще. Я надеялся, я в такое больше не влезу.

– А что такое, товарищ Драчев?

– Вы мне можете сильно не рассказывать, я был в Свердловске, в семьдесят девятом. И насмотрелся и на вашего брата, и на военных. Люди вас интересуют в последнюю очередь.

– Да, люди, которые спят спокойно и не знают, что приходится делать нашему брату ради их спокойствия. Многие знания умножают скорбь. Не надо вот мне про Свердловск. Мы до сих пор не знаем, что там было.

– Вот именно, что мы по жизни ни хрена не знаем. Только гадим под себя!

Они как-то сразу перешли на повышенные тона. Да, этим людям будет тяжело работать вместе.

– Здесь все иначе! Здесь нет таких рисков, нет таких последствий. Помолчите!

Драчев успокоился и продолжил внимать.

– В этом проблема, – сказал Чепиков.