– Мариш, ты ей что, ещё и деньги даёшь? – удивилась Лена. – Вроде бы она у тебя не нуждается.
– Натурой, блин! Хата моя, а она меня выжила, теперь живёт бесплатно со своим Вячиком! Ещё год продержаться надо, да и то не факт, что они потом не заволокитят, потому что Вячик этот наглый до невозможности! Вцепится, как хохол, и начнёт вопить, что «це пид помидорки». Лара, ну что ты ржёшь? Ну да, украинка у нас как раз я, но «хохол» – это не национальность, это состояние души.
– Пожалуй, да, – согласилась Лариса. – У Димуса того же родня по матери – ну вылитые хохлы! И как с такими договориться?
– Да никак, – безнадёжно махнул рукой Володя. – С другой стороны, почему обязательно надо договариваться? Формальные мирные договоры иногда веками не заключаются, хотя по факту давно мир и даже дружба с жвачкой.
– Это смотря как далеко зайдёт номинальная хозяйка в стремлении возвратить беглого раба, – возразила Марина. – Тем более что эта «хозяйка» сама себе не хозяйка, простите за каламбур. Упрётся рогом, то есть упрут её рогом папенька с маменькой, – и начнут Паганини нашего гонять пятой точкой по пятым углам! И куда ему идти – в армию к Спартаку, что ли?
– Мариша… – Володя поморщился, изобразив шутливое недовольство. – Ну кого ты поминаешь? И после этого ещё будешь говорить, что Питер любишь? Хотя он вообще-то сам был виноват – нет бы имя Зенит себе взять! Красиво и со смыслом.
– Щас! Кто ж тебе вождя повстанцев погонялом придворного клуба называть будет? Ты бы ещё Вертивласом ему именоваться предложил!
– «Вертикаль власти», то есть? – рассмеялась Лена. – Это да, это фу! Тогда уж лучше Завсор. Тоже звучно и со смыслом – «Замочим в сортире», – теперь хохотали уже все четверо.
– Ладно, смех смехом… – отсмеявшаяся первой Лариса вспомнила известную нецензурную поговорку. – То есть смех смехом, а с Димусом-то как быть?
– Лара, не беспокойся раньше времени, – отмахнулась Лесная Сестра. – Ну кто его в розыск объявлять будет, если он жив-здоров и в школу по расписанию приезжает? А что куркули эти попытаются похитить – извини, не верю. Они же в трудах, аки пчёлки навозные, – делать им, что ли, нечего, кроме как за непокорным парнем гоняться?
* * *
«Музыка – это любовь плюс магия», – понял Дмитрий, осторожно касаясь отреставрированной старинной скрипки. – «И музыканты могут быть вдвойне счастливы – у них есть не только любимые девушки, но и любимые инструменты».
Руки всё ещё слегка дрожали от волнения, и он не торопился браться за смычок, продолжая пребывать в нервной нерешительности, как перед первым свиданием с девушкой. А вдруг сейчас ворвётся разъярённый дед, перед коим ему надлежит почтительно трепетать? Вдруг он растерял всю чуткость за полгода грубой работы? Вдруг, наконец, они с этой скрипкой просто-напросто не полюбят друг друга?
«Несси…» – Дмитрий вымученно улыбнулся Инессе, напряжённо затаившейся у двери комнаты. – «Стыдно вспоминать – свидание на грязной лестнице, и девушка взяла всё в свои руки! Но сейчас так всё равно не получится – музыке я должен распахнуть объятия первым».
«Будь что будет! Главное, что любовь и музыка – будут!» – музыкант схватил ручку и дописал неожиданно прозвучавшие из-за какого-то незримого предела заключительные ноты своей мелодии. – «Здесь и сейчас!» – он взял смычок и шагнул за предел, уже точно чувствуя, что через несколько мгновений вечности отзовётся и скрипка, признаваясь человеку в любви.
* * *
«Будь что будет!» – почти одновременно решилась и девушка на Лэранате, разламывая лунно-золотистый кристалл.
«Ой, где это я?» – Селень чуть не упала, запутавшись в длинном платье – неудобном и некрасивом, каковое и подобало благовоспитанной девице её сословия. – «Волшебница из другого мира говорила, что я попаду в их обитель – так это что, она и есть? Просто полянка под луной? Луна, правда, гораздо ярче нашей, но всё равно – где же сказка?»
– Я здесь, – послышался знакомый голос. – Это ещё не вся наша обитель, а только входная полянка, на которую сначала попадают гости.
– Алина? – облегчённо улыбнулась Селень.
– Как видишь, – Ледяная Дева, не теряя времени, перенеслась вместе с девушкой в своё обиталище. – Тебя скоро хватятся?
– Нет, у нас ночь. Правда, спать будет сильно хотеться, ну да ладно! Лишь бы только успеть вернуться до утра.
– Попробуй, – Алина, чуть повозившись с доставленной с Земли кофемашиной, поставила на столик две чашки сладкого кофе. – С первого раза может и не понравиться, но бодрит.
– Спасибо, – девушка осторожно пригубила горьковатый напиток. – А где Иллитана и Леренна?
– В своих мирах, надо полагать. Сходить за ними? Только давай чуть попозже, а то придётся опять тратить время на перевод.
– Хорошо, – Селень допила кофе и умоляюще посмотрела на Ледяную Деву мокрыми от слёз глазами. – Скажи, а можно я оставлю себе камень Иллитаны?
– Конечно, – проницательно усмехнулась Алина. – Но ведь ты этого не сделаешь, так ведь? Насколько я понимаю, ты приняла решение исполнить то, ради чего твои предки из поколения в поколение хранили этот камень на Лэранате.
– Да! – гордо выпрямилась девушка. – Хотя, если честно, я не столько о нашем мире думала, сколько о себе. Очень хочется вырваться наконец из этой холодной клетки и не выходить замуж.
– «Не рожать», ты хочешь сказать? Замуж-то как раз можно, только за человека, который сам детей не хочет, и непременно сказать ему заранее, кто ты такая! Иначе это будет обман.
– Правда? А то у нас женщине не подобает жить одной… Но где же я такого найду?
– Мы найдём, не беспокойся. Гораздо важнее другое – найдёшь ли ты учениц? Чтобы присоединить новый мир к Пути, нужно восемь Лесных Сестёр, причём посвящённых именно в этом мире.
– Восемь?! – ужаснулась Селень. – У меня всех знакомых девиц столько не наберётся! Мы ведь живём практически затворницами.
– Ты же получишь долгую жизнь и способность мгновенно перемещаться по всему Лэранату, не забывай! Восемь сестёр – это не в одной вашей стране, а во всём мире, и не только среди благородных.
– Ох, прости! Я как-то не подумала о низших сословиях. А в других мирах бывают Лесные Сёстры из простонародья?
– Как раз из простонародья в основном и бывают, – улыбнулась Ледяная Дева. – Хотя бы потому, что простолюдинов всегда гораздо больше, чем дворян.
– Надо же! – девушка неодобрительно покачала головой. – Хотя что это я? У нас ведь тоже многие служители Господа происходят из низших сословий.
– Ну вот видишь! Кстати, насчёт Всевышнего – Он вочеловечивался в вашем мире?
– Нет, – Селень испуганно вздрогнула. – Разве такое вообще может быть? Кто Он и кто мы?
– Понятно… – задумалась Алина. – Значит, или время для этого ещё не настало, или же Он воплотился только один раз – на Земле, а по другим мирам Его слово должны разнести сами люди. Да, миры сотворены Словом Божьим, но Творец ждёт от нас и ответного слова человеческого.
* * *
– Ой, где же я теперь всё это спрячу? – спохватилась Селень, улыбнувшись отражавшейся в большом зеркале ученице Лесной Сестры.
– Регалии ученицы – в шкатулке с маминым наследством, – успокоила её Иллитана. – А платье, скорее всего, исчезнет, когда ты будешь возвращаться на Лэранат.
– Но вы же завтра посвятите меня в полные сёстры ордена Пути? И что, платье феи тоже исчезнет? Жалко… – непритворно огорчилась девушка.
– Нет, оно как раз не исчезнет, потому что полной феей ты станешь в своём мире. Платье и парюру феи будешь пока держать в нашей обители, заодно и появляться здесь сможешь, когда захочешь, – предложила Ната. – Только не забывай оставлять дома кольцо или кулон ученицы, чтобы вернуться обратно.
– А вы-то ко мне как попадать будете?
– Очевидно, по собственной инициативе – никак, – хмыкнул Артур. – Как только камень Иллитаны вновь окажется в её браслете, мы сможем переходить на Лэранат только по регалиям, но для этого ты должна будешь сначала появиться в обители и вернуться к себе с кольцом кого-нибудь из нас. Держи, кстати, мой алмаз – я тоже иду к вам, буду искать тебе подходящую партию.
