– Что ж Ванечку-то моего не успели? – вздохнула женщина. – Ладно, что это я? Не знали вы про него, он сам-то до последнего не знал, что болен! Хоть бы Аришу теперь на ноги поставили…

– Мама, дай кольцо! – потребовала в этот момент Оля. – Я не буду появляться, плавда!

«Дай ей», – прошелестел, подтверждая, чей-то голос. – «Она не украшение ведь просит поиграть, а искренне хочет помочь! Она – фея».

«Кто ты?» – мысленно задала вопрос Даша, сообразив, что слышит этот голос только она сама.

«Оля».

«Та Оля?»

«Да. И я тоже буду беречь её».

* * *

В самом начале ноября в Москве могло бы быть и потеплее, но этот день предзимья, по крайней мере, был хорошо просушенным и практически безветренным, так что для разжигания любовных костров он подходил почти идеально – даже редкие снежинки, временами нисходившие с пасмурного неба, опускались на асфальт у дворца бракосочетания уже пышными белоснежными невестами и белыми лимузинами. Белой же вороне, чтобы оправдать известное выражение, пришлось бы срочно перекрашиваться, например, в синий цвет, и подъехавший около двенадцати «Ягуар» действительно оказался напевно-синим – словно кусочек ясного неба, похищенный у владычествовавшего бога туч неким неуловимым Прометеем.

Двое мужчин и девушка в брючном костюме, вылезшие из «Ягуара», не торопясь набросили куртки и отошли в сторону – их время наступало где-то через полчаса. Один из мужчин, судя по возрасту и нервной глуповатой счастливости на лице, был женихом, и именно его девушка потянула за собой чуть дальше:

– Кит, ты готов?

– Лара, да я всегда готов! – чуть грустно улыбнулся Кит, он же Никита. – Обидно только, что мама так и не сменила гнев на милость – не хочет мне в жёны таджичку да и всё! Папа-то с удовольствием с нами повеселится, и Лика тоже. Кстати, куда это они с Ниной рано утром умотали, ты не в курсе?

– Отчасти в курсе, но не скажу, – заговорщически усмехнулась Лариса. – Я и сама-то, если честно, посвящена не столько в женские свадебные тайны, сколько в мужские – вас вот привезла, и Алексея подменю, когда он расписываться будет как свидетель… Роберт Антонович, что случилось?

– Сабир Рахмонович только что звонил, – суетливо подошёл отец Никиты. – Сказал, что они подъедут минут через десять, а фотограф-то всё задерживается! Ох, сынок, до сих пор поверить не могу, что ты на фее женишься! С другой стороны, фея – это навсегда.

– Папа, вот, кстати, фотограф, он же свидетель, – Никита заметил подъезжающую серебристую «Тойоту» Артура.

– Здравствуйте, Роберт Антонович, – Страж Вихрей уже был шапочно знаком с отцом своего коллеги. – Прошу: Алексей Степанович, Дарья Витальевна.

– Просто Даша, – Первая ученица улыбнулась с таким хитрым видом, что Лариса сразу поняла: «Деуки точно нашкодили! Что-то будет на этот раз? Год назад они внезапно меня в платье нарядили, а сейчас что – Лейлу в брюки?»

– Даш, надеюсь, невесту хоть не в гробу привезут? – тихо, как ей показалась, спросила она.

– А что, это сценарий! – сразу подхватил оказавшийся рядом Артур. – Хрустальный гроб со спящей невестой, жених её целует, и она так ме-едленно встаёт… Жалко, не успеем уже. Хотя… – он подошёл к Никите и начал шёпотом объяснять что-то, в результате чего жених неудержимо расхохотался.

– Что такое? – как раз в этот момент рядом остановился микроавтобус, и из-за руля торопливо выскочил тоже слегка трясущийся от смеха Сабир Рахмонович. – Ох, дети… – укоризненно покачал он головой, когда Никита передал ему предолжение Артура. – Хорошо хоть, не заранее сказали, а то бы я так и не довёз твою невесту – въехали бы в первый же столб со смеху! И так-то еле доехал с этими женскими сюрпризами! – дверь микроавтобуса тем временем открылась, выпустив четырёх женщин в белых балахонах.

– Угадай невесту! – Даша, озорно хохоча, подтолкнула Никиту локтем, одновременно перебрасывая Алексею ленту «Чётный свидетель» – лента «Нечётная свидетельница» уже была на ней.

– Сгинь! Сгинь, Белое могильное чудовище! – «заклинательным» речитативом произнёс жених, направив руку с магическим кольцом на ближайшую женскую фигуру, которая немедленно сбросила балахон и оказалась вовсе не чудовищем, а Аней – в очень красивом серебристо-зелёном платье.

– Чудовище сгинуло, мой повелитель! – моментально подхватила девушка – подобная импровизация не стала для неё совсем уж неожиданной, ибо Артура и Ларису она знала уже давно.

– Сгинь! Сгинь, Белое могильное чудовище! – второй балахон тоже упал, и под ним обнаружилась Лика – в струящемся сиреневом шёлке.

– Сгинь! Сгинь, Белое могильное чудовище! – изрёк Никита в третий раз, но заклинаемая женщина, освободившись от балахона, так и осталась в белом:

– Белое чудовище не сгинуло! Плохо колдуешь! – Кристина, попытавшись изобразить нечто среднее между загробным смехом и предсмертным хрипом, рухнула на руки подхватившего её Артура.

У остававшейся последней Лейлы было достаточно времени, чтобы ответить на неожиданную импровизацию жениха своей, и она, услышав четвёртое заклинание, закрыла глаза и вытянула вперёд хищно расставленные руки:

– Кто-о осме-еливается изгоня-ять моги-ильных чудо-овищ? – невеста, в огненно-красном платье, медленно плыла навстречу жениху.

* * *

В слегка зеленоватых сенаорнских сумерках бледно-зелёное платье девочки кажется призрачно-белым.

«Я – Первая ученица этого мира», – размышляет она, молчаливо созерцая воссозданное надгробие умершей несколько тысячелетий назад женщины. – «Я продолжаю её жизнь и её служение, от которого ей пришлось отказаться. Но у неё было имя, а у меня его нет».

Девочка медленно отходит чуть назад, и древняя могила сразу прячется среди асфоделей. Теперь у её предшественницы тоже нет имени – оно скрыто белыми цветами. Может быть, взять имя Первой ученицы себе в наследство, как она взяла при посвящении её кольцо?

«Нет, не надо. Я просто цветок забвения – один из многих на этом лугу. Просто Асфодель».

5–18 ноября 2007

Сделай мне известным твоё желание, и я предскажу, что произойдёт.

Л. Валла

«Воссоздателям миров не то что безработица – даже выходные не грозят», – хмыкнула про себя Алина. – «Всё время то свадьба у кого-то, то понос, то золотуха – только Безымянную сестру обустроили на Сенаорне, как срочно реставрацией скрипки занимайся! С другой стороны, опять же – кому, как не мне? Я немного антиквар и немного музыкант, и инструмент пока формально мой. А самого Дмитрия – это уж пусть Несси воссоздаёт. Интересно, что у него за магия? Но она точно есть, я чувствую».

«И всё-таки самое важное дело – то, которым занимаешься здесь и сейчас! И которое, между прочим, давно планировалось – экспедиция Иллитаны в поисках последнего камня из своих регалий», – Ледяная Дева, чуть подумав, запросила артефакт перевода на язык «произвольного собеседника». – «Вот же засада с этими иными мирами! Попадать-то попадаем, а объясняться как? Что самое плохое, мы не можем получить такой артефакт ни для кого другого, а только для наших магов и Спутников, так что придётся отправляться втроём – Иллитана, Леренна и я».

– Может быть, мне тоже пойти с вами? – предложил стоявший рядом Артур. – Мы же не знаем, какие порядки в этом мире, и присутствие мужчины может оказаться очень кстати.

– А может – и очень некстати, – возразила Ледяная Дева. – Скорее всего, последний самоцвет не в банке хранится, а в шкатулке какой-нибудь богатой дамы, так что, если по-хорошему, Тане вообще надо бы одной появиться… Ну вот, осталось только Леру с Таной дождаться, – она взяла появившийся рядом с ноутбуком синий кристалл и сняла одно из колец.

– Классическую женщину три года ждут! – усмехнулся Страж Вихрей. – Может быть, поторопишь? Они где сейчас – на Ша’але?