Подъезжая к дому фигуранта, увидели, что вокруг дома уже «кружат» наркоманы.

Действовать нужно было быстро и решительно. Дверь квартиры «вылетела» мгновенно. Вбежав в квартиру Лосева, мы увидели такую картину:

– Лосев и его жена стояли у раскрытой посылки и расфасовывали маковую соломку по газетным пакетам. Они ничего не успели понять и потому не успели среагировать и придумать свою версию. Наручники защелкнулись на руках Феди. В присутствии понятых наркотики были изъяты. В процессе работы с Лосевым в условиях ИВС был установлен и поставщик наркотиков из г. Хмельницка. Мероприятия по задержанию Пети из г. Хмельницка проводили с участием УУР МВД Украины. В адресе Пети изъяли около пятидесяти килограммов маковой соломки. Для проведения оперативно-следственных действий Петю этапировали к нам в г. Ростов-на-Дону.

Так был закрыт еще один канал поступления наркотиков. Лосев и его подельник Петя были осуждены и получили реальные сроки лишения свободы.

После этого случая у наркоманов района появились обо мне анекдоты:

«Один наркоман спрашивает другого:

И откуда Рудковский все знает?

Да ты че, друган, не знаешь? Вон лежит окурок, -

ловко замаскированный под окурок лежал Рудковский».

Или еще один в тему:

«Приходит наркоман домой с почты с почтовым ящиком, полным «макухи». Поставил почтовый ящик на стол, а сам стал бегать по квартире. Заглянул в шкаф, заглянул под кровать, осмотрел ванную и туалет – нет Рудковского! Берет почтовый ящик с «макухой» со стола и закрывается в ванной. Открывает посылку (почтовый ящик), а там Рудковский с двумя понятыми:

Руки вверх ! Я Рудковский».

Сентябрь 1988 года. Я старший оперуполномоченный уголовного розыска Первомайского ОВД г. Ростова-на-Дону по линии – наркомания, иностранцы, радиохулиганы, венбольные, проститутки. И по всем этим «линиям» делались отчеты, справки, планы проведения оперативных мероприятий и тому подобные «бумаги». Но в основном руководство «спрашивало» по линии борьбы с наркоманией, так как наркомания как преступность неразрывно связана с другими более тяжкими преступлениями, такими как – кражи, разбойные нападения, грабежи и т.д., и т.п. Наркоманы для того, чтобы получить заветную «дозу», идут на любые преступления. Человеку, страдающему наркоманией, для приобретения наркотиков постоянно требуются деньги, и для их добывания он без всяких колебаний готов пойти на кражу, подлог, грабеж, разбой, убийство. Вот почему борьбе с преступлениями, связанными с наркотика- ми, придается большое значение.

Неделю назад от одного из моих негласных сотрудников (на жаргоне сыщиков это – «человек», «людей», «нулек») поступила информация, что в 5-ти этажном доме по улице К. Цеткин проживает некто Журавлев Алексей, который занимается сбытом наркотиков – маковой соломки,

«солома» (на жаргоне наркоманов) у него очень «убойная» (хорошая). Как говорят в таких случаях наркоманы —

«долбит убойно»! Это был «новый», нигде ранее не «засвеченный» еще сбытчик наркотиков. Мною было заведено оперативное дело и проведен ряд оперативно-розыскных мероприятий, в результате которых были установлены все установочные данные Журавлева, его родственные, дружеские и криминальные связи. Оперативным путем были получены образцы маковой соломки, которой торговал фигурант, и исследованы в ЭКО (экспертно-криминалистический отдел) УВД города Ростова-на-Дону. Было установлено, что маковая соломка из Воронежской области, где мак выращивали для медицинских целей, и поля эти тщательно охранялись. Воронежский мак считался среди наркоманов, самым лучшим в стране и стоил дороже других на «рынке сбыта» наркотиков. Из него получалась одна из лучших опийных настоек, которую наркоманы путем инъекций вводили себе в вену. Этот наркотик был наиболее сильным и приводил к быстрому привыканию и в дальнейшем к увеличению дозы потребления.

Наркотики к Журавлеву привозили его друзья из Воронежа, но чаще он ездил сам и перевозил мак на своей автомашине «Москвич». Задержать этого сбытчика было делом чести, так как он «наводнил» этими наркотиками не только Первомайский район г. Ростова-на-Дону, но и весь город. Понимая, что рано или поздно мы выйдем на его «след», Журавлев (как ему казалось) продумал все меры «защиты» (конспирации) своего бизнеса:

пароли для входа в квартиру (для близких торговал из квартиры, в основном оптом);

продажа через доверенных лиц (курьеры, посредники);

закладка в тайниках и т.п.

Чужих к себе Журавлев не подпускал. По месту жительства он характеризовался положительно. Семейный – жена, двое малолетних детей, работал токарем на «Ростсельмаше». В общем, «все как у людей», как говорят. Сам Журавлев долгое время не употреблял наркотики, поэтому о нем мало что было известно, но постепенно и сам «присел на иглу», в связи с чем «засветился» и попал в «поле зрения» уголовного розыска.

Мне нравилась наша работа. Я часто сравнивал работу сыщика с азартом рыболовов или охотников. Ты знаешь, где можно поймать много рыбы, прикармливаешь ее, затем бросаешь крючок с наживкой и ждешь, когда рыба «клюнет» на твою наживку. Так и с жуликами. Ты знаешь его связи, его возможности, его друзей, даже знаешь, что он ест на завтрак, обед и ужин. И вот ты «обкладываешь» его со всех сторон, даешь ему «наживку» и ждешь, когда он ее захватит (или наступит на «капкан»). Изо дня в день я получал все больше и больше информации о Журавлеве и ждал. Ждал! Ждал! Ждал удобного случая, когда ловушку можно будет захлопнуть. И так было по каждому оперативному делу. Я всегда говорил жуликам – имейте ввиду, если вас еще не «взяли» за ваши правонарушения (преступления), это не значит, что вы такой умный или вам везет – просто не пришло ваше время! Ждите, и когда-нибудь вы услышите: «Гражданин Иванов?! Это уголовный розыск!» И для вас наступит «веселое время» встречи с правосудием.

Так и для Журавлева, еще не наступило «его время»! Но в один из дней от моего «человека» поступил условный звонок: «Леша дома». Это означало, Журавлев дома и у него очередная большая партия наркотиков (маковой соломки) из Воронежской области.

В те 80-е годы уголовный розыск не располагал «парком» служебных, а особенно личных автомашин. Зачастую жуликов, разбойников, бандитов доставляли в отдел общественным транспортом. Благо в те времена общественный транспорт для сотрудников органов внутренних дел был бесплатным. В крайних случаях мы могли использовать такси или любой другой (личный, служебный) транспорт, владельцы которых обязаны были помогать правоохранительным органам. Об этом знали все водители и в экстренных случаях мы пользовались этим при преследовании преступников, их доставке в отдел. В дежурной части ОВД (УВД) делалась отметка об использовании автотранспорта.

В телефонном разговоре мой негласный сотрудник сообщил также, что Журавлев, как всегда, осторожен и постарается сегодня же избавиться от маковой соломки путем оптовой продажи, так как он почувствовал, что у него

«на хвосте менты». Действовать нужно было оперативно быстро, не хотелось бы, чтобы вся предварительно проделанная работа пошла «насмарку». Но звонок от «человека» поступил неожиданно и в обеденное время. В отделе практически никого не было. Комсомольско-оперативный отряд «Ростсельмаша» прибудет только к 18-00. Сотовых телефонов тогда еще не было. Извечный вопрос: «Что делать?». От Первомайского отдела до дома Журавлева на ул. К. Цеткин 5–10 минут ходу. По информации источника в адресе по месту жительства Журавлева он был один. Можно было попробовать пойти одному, а затем уже по обстановке (если все в «цвет») вызвать по «02» помощь. Но опыт и внутреннее чутье подсказывало, что одному там нечего делать, нужен хотя бы один напарник. И я пошел по отделу искать кого-нибудь в помощь. Пройдя практически все кабинеты, я убедился в том, что все они были закрыты. Остался последний кабинет, где, как мне показалось, раздавался стук пишущей машинки. Это был кабинет «розыскника» (оперативный сотрудник уголовного розыска занимающийся розыском БВП (без вести пропавших), скрывшихся преступников) Оргина Юрия Христофоровича. С радостью и надеждой в душе и быстро бьющимся сердцем я рванул дверь кабинета и о…счастье, она открылась, и в кабинете за столом я увидел невозмутимого Оргина. Он сидел и что-то печатал, не обращая на меня никакого внимания. В губах его, по середине рта, дымилась сигарета, которая уже давно превратилась в «бычок» и чудом держалась на нижней губе. Я так и не понял, видел он, что я к нему зашел или не видел, так как он даже не посмотрел в мою сторону и продолжал печатать. На несколько долей секунды я даже оторопел от такого «приема» и на такое же время в кабинете «повисла» тишина, которую вдруг нарушил иронический голос «хозяина» кабинета: